— Ладно, давай думать, — сказала Мэгги, разворачивая пакет и доставая сэндвичи из «Нискел Динер». Лорна помнила, что мне нравится их «бекон с беконом», и конечно же, его заказала.
Мэгги уже подносила сэндвич ко рту, но остановилась:
— Микки, никого просто так из Чоучилла не возят. Тут что-то особенное. Подумай.
— Пойми, она — лгунья, — сказал я. — И очень хорошая лгунья. Девять лет назад, когда её дело дошло до суда, она убедила и меня. Полностью.
— Ладно. И что она может соврать, чтобы помочь обвинению?
Я покачал головой. Не знал.
— Что угодно, — сказал я. — Я вёл её дело о вымогательстве, потом — по убийству. Она была очень похожа на Сэма Скейлза: искусная лгунья, которая в итоге и меня провела, а потом…
Я щёлкнул пальцами — меня осенило.
— Деньги. Как и Сэм, она мне так и не заплатила. Берг использует её, чтобы подтянуть мотив. Она соврёт про деньги, скажет, что я ей угрожал, требовал, шантажировал, — что угодно.
— Ладно, это нам придётся гасить в суде. Сначала — возражения, потом перекрестный допрос, если её допустят. Но твоя атака на неё будет выглядеть некрасиво.
— Согласен.
— Тогда расскажи мне всё, что нужно знать.
Через полчаса обед закончился, и меня вернули в зал суда. Сиско, вернувшийся из Аризоны, стоял у перил и, по его виду, хотел что-то срочно сообщить. Я попросил Чана снять с меня наручники.
— Можно мне поговорить со следователем? — спросил я.
— Быстрее. Судья уже почти готова.
Я подошёл к перилам, и мы с Сиско могли поговорить достаточно конфиденциально.
— Две новости, — сказал он. — Во‑первых, мы потеряли Оппарицио в Скоттсдейле.
— Что значит «потеряли»? — спросил я. — Я думал, твои ребята должны были с него глаз не спускать.
— Так и было. Они устроились в соседней комнате и ждали, когда он пошевелится, но он так и не пошевелился. Мне только что позвонили: сегодня утром горничная убрала его номер. Его нет. Машина стоит на месте, а самого нет.
— Чёрт.
— Извини, Мик.
— Что-то тут не так. Скажи им, пусть продолжают наблюдать за машиной. Он может вернуться за ней.
— Они уже в машине, — сказал Сиско. — Плюс пытаются понять, как он вообще вышел из номера. В коридоре же камеры.
— Ладно. А вторая новость?
— Помнишь Херба Даля, этого мерзкого кинопродюсера, который когда-то встречался с Лизой Траммел?
— И что с ним?
— Он сидит в коридоре у входа в зал. Думаю, его тоже позвали свидетелем.
Я кивнул. Картина становилась яснее.
— Лизу привезли из Чоучилла, — сказал я. — Она тоже ждёт своей очереди.
— В списке свидетелей их не было, — сказал Сиско.
— «Октябрьский Сюрприз», — сказал я. — Слушай, вот что: выйди, позвони Лорне, пусть поднимает дело Лизы Траммел и приносит её письма, которые она мне писала все эти годы. Как только Лорна подойдёт, передай всё Мэгги. Придётся, возможно, подождать её на Спринг‑стрит.
— Понял.
— И держи меня в курсе насчёт Оппарицио.
— Сделаю.
Сиско вышел, а я сел как раз в тот момент, когда заместитель шерифа Чан объявил о возобновлении заседания, и судья вошла в зал. Мэгги поднялась одновременно со мной, давая Уорфилд сигнал: есть вопросы до приглашения присяжных. Я ещё не успел рассказать ей ни о Хербе Дале, ни о «письмах ненависти» от Лизы.
Я посмотрел на стол обвинения и увидел, как вслед за Мэгги встаёт и Берг.
— Вернёмся к протоколу, — сказала Уорфилд. — Мисс Макферсон, я видела, что вы поднялись первой. Хотите обратиться к суду?
— Да, Ваша честь, — ответила Мэгги. — Защите стало известно, что государство намерено представить свидетеля, имя которого не было ни в одном из списков, предоставленных нам. Этот свидетель — осуждённая убийца, ранее лгавшая под присягой, и она сделает это снова, если ей позволят дать показания.
— Для меня это новость, — сказала Уорфилд. — Мисс Берг, вы тоже стоите. Выскажетесь?
— Да, Ваша честь, — ответила Берг.
Пока она представляла Лизу Траммел как свидетеля и обосновывала необходимость её показаний, я потянул Мэгги за рукав, и она наклонилась ко мне.
— У неё есть запасной свидетель в коридоре, — прошептал я. — Кинопродюсер Херб Даль. Лиза и Даль уже сговаривались против меня во время её процесса.
Мэгги лишь кивнула, выпрямилась и снова сосредоточилась на аргументах Берг перед судьёй.
— Это систематические доказательства, Ваша честь, — говорила Берг. — Доказательства прошлых неправомерных действий: того, как подсудимый обращался с клиентами — требовал денег, а потом угрожал и реализовывал угрозы, если денег не получал. Кроме того, у меня есть второй свидетель, Герберт Даль, который лично сталкивался с подобным и которому мистер Холлер также угрожал из‑за денег.
— Вы пока так и не объяснили, почему эти свидетели внезапно появляются сегодня в моём зале без уведомления защиты и суда, — сказала Уорфилд. — Я почти уверена, что следующий аргумент мисс Макферсон будет о том, что защита поставлена в заведомо невыгодное положение. И это очень весомый аргумент.
Берг возразила: мол, никакого «заговора» нет, поскольку она узнала о Траммел и Дале лишь в субботу, когда вскрыла письмо Лизы, отправленное после просмотра телерепортажа о деле Скейлза. Прокурор передала судье письмо и конверт с почтовым штемпелем. Копию она дала Мэгги.
— Ваша честь, это письмо оказалось на моём столе в прошлую среду, — сказала Берг. — Вы видите штемпель: день до этого. Как вы знаете, на прошлой неделе суд шёл без перерывов. У меня физически не было времени разбирать почту. Я занялась ей в субботу и обнаружила письмо. Немедленно связалась с детективом Друкером, и мы поехали в Чоучилл поговорить с мисс Траммел и оценить её как свидетеля. Мы выслушали её историю и решили, что присяжные должны её услышать, если нам удастся её подтвердить. Она назвала имя Герберта Даля. Пока мисс Траммел везли сюда вчера, детектив Друкер закончил показания и поехал допрашивать мистера Даля. Никаких хитростей тут нет. Мы представили этих свидетелей суду, как только убедились в их правдивости и значимости.
Пока Мэгги возражала, я читал письмо. Там в однобокой манере рассказывалось, как плохо я якобы обращался с Лизой Траммел. Она обвиняла меня в том, что я посадил