Более того, немыслящие компьютерные алгоритмы могут иметь нежелательные последствия. Как подчеркивают Амор и Де Геде (2005), может запуститься самореализующийся цикл, который привлекает больше внимания к отчужденным, маргинальным группам. Это, в свою очередь, может заставить некоторых членов этих групп чувствовать себя жертвами, побуждая их к преступной деятельности. Практика США, известная как «расовое профилирование», где подразумевается, что статистические доказательства, которые выделяют некоторые подгруппы в обществе как более склонные к преступлениям и, следовательно, более подходящие для задержаний и обысков полицией, в деталях критикует Бэнкс (2003). Эта критика демонстрирует, что статистические алгоритмы, которые не основаны на психологическом понимании, потенциально могут принести больше вреда, чем пользы.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
Один вопрос, который мы напрямую не затрагивали в этой книге — это вклад, который психология может внести в снижение и предупреждение преступности. Безусловно, один из наиболее сильных способов, с помощью которого оказывают помощь психологи — это снижение численности людей, которые становятся преступниками. Что касается тех, кто все же становится ими, то психологические интервенции могут снизить количество тех, кто возвращается к преступной деятельности после того, как их поймали. Все еще остается открытым вопрос о том, насколько действительно много психологи могут предложить любой из этих групп людей. Тем не менее, как мы обсуждали в предыдущих главах, происходит некоторый прогресс в управлении преступниками в тюрьмах и психиатрических больницах. Возможно, даже более важным является вклад, который могут внести психологи-педагоги и детские психологи для детей, испытывающих сложности в раннем возрасте.
Многие преступники стараются избежать поимки и считают риск ареста серьезным препятствием для своей криминальности. Таким образом, вклад, которые вносит психология следственной деятельности в разработку систем для поддержки принятия решений в полиции, такой как географическое профилирование (Кантер, 2005) и помощь в анализе преступлений, как обсуждали Кларком и Эком (2003) — это важные способы, с помощью которых бихевиористика помогает в снижении преступности. Также растет количество исследований о том, что действительно работает, когда полицейские процессы пытаются снизить преступность (Шерман, Фаррингтон, Уэлш & МакКензи, 2002).
Для понимания того, как преступники принимают решения, и ситуаций, которые они выбирают для совершения преступлений, полезна информация и результаты исследований, приведенные в предыдущих главах. Эти перспективы находят свое место в более общем криминологическом анализе, имеющем отношение к предотвращению преступности. Действительно, это одна из об ластей, где очень размыты границы между криминальной психологией и традиционной криминологией. Когнитивные процессы преступников могут привести к нарушению их понимания того, какие цели можно безопасно атаковать или стоит атаковать. Это может быть отражено в криминологических процессах, таких как «повторная виктимизация», как обсуждалось в предыдущей главе Фарреллом (2015), например. Тем не менее, не было предпринято обстоятельных попыток связать эти две перспективы вместе.
В целом, психологические и социально-психологические подходы к преступникам, как ни странно, не присутствуют в изучении предупреждения преступности. Частично так происходит потому, что, как мы указали во вступительной главе, существует отличие в том, что находится в фокусе внимания криминологов и психологов. Те, кто изучает преступность, часто имеют дело с наиболее часто совершаемыми видами преступлений и часто считают, что их работа связана в равной мере и с делинквентностью, и с отклонениями, и с преступностью. Поэтому они часто считают, что молодые преступники вовлечены в относительно незначительные преступления. Следовательно, предупреждение преступности фокусируется на устрашении и повышении степени защищенности объекта. Но, как мы видели в главах об изнасилованиях и убийствах, эти более серьезные преступления, как правило, совершаются более взрослыми преступниками, и существует больше вероятности того, что у них есть очевидные психические расстройства (хотя, как мы обсуждали в Главе 3, эта связь не такая очевидная, как можно было бы ожидать). Именно эти более взрослые, более серьезные преступники и являются теми людьми, с которыми часто работают криминальные психологи. Установление связи между этими двумя сферами — это важный шаг вперед в будущем для более эффективного подхода к предотвращению преступности.
ИЗМЕНЕНИЕ РОЛЕЙ
В этой книге мы описали огромное множество ролей, которые играют криминальные психологи. Также мы охарактеризовали широкий спектр контекстов, в которых они работают. Они присутствуют во многих типах организаций, работают со многими различными службами. Нам, кажется, что психологи вносят значимый и постоянный вклад в понимание и управление преступностью. Следовательно, кажется очень вероятным, что вклад психологов будет продолжать расширяться на новые сферы контроля преступности и новые способы работы с преступниками, часто самым непредсказуемым образом.
Некоторые из этих изменений, несомненно, будут связаны с новыми формами преступлений, которые возникают, и с признанием возникающих форм криминальности. Один значимый пример, рассмотренный в Главе 6 — это идентификация домогательств или, говоря на общепринятом языке, преследования как формы преступления. При создании законов, которые имеют дело конкретно с этой формой поведения, открывается путь для поиска программ лечения или других способов управления этим поведением, которое в прошлом посчитали бы просто досадной неприятностью.
Сферы психологической экспертизы тоже расширяются. Каждый раз, когда экспертиза становится достаточно авторитетной для более широкого признания, появляется давление, направленное на вовлечение ее в судебные дела. Один необычный пример, описанный Кантером (2008) — это использование принципов экологической психологии в поддержку дела о нарушении прав человека в одиночном тюремном заключении. Другие примеры новых, зарождающихся экспертных доказательств рассматривают Кеннеди и Сакис (2008). Они имеют дело, например, с ответственностью, которую организации могут нести за создание среды, которая поощряет криминальность. Специфика новых синдромов, таких как, например, «синдром жестокого обращения с женщинами», также создает возможности для психологических доказательств в суде, хотя и не без своих сложностей, как ясно дает понять Кеннеди (2008).
И во всем этом профессиональный психолог предлагает этический подход и мнение, основанное везде, насколько это возможно, на эмпирическом исследовании. Как и во многих других областях прогресса человечества, научная традиция все же вытесняет другие, более субъективные, предвзятые подходы.
ИЗМЕНЕНИЯ В РАБОТЕ ПОЛИЦИИ
Еще одно важное изменение, связанное с исследованиями и практикой психологов — это растущее совершенство офицеров полиции в плане образования. В частности, осознание ценности рационального эмпирического исследования как базы для управления преступностью. Это принято назвать работой полиции, основанной на доказательствах (Шерман, 2013). В целом, этот подход акцентирует рандомизированные испытания в контролируемых условиях в работе полиции, часто связанные со снижением преступности; например, рассмотрение последствий определенных видов полицейского патрулирования.
Этот вид прикладного исследования также все чаще становится возможен, потому что полицейские по всему миру применяют информационные технологии для сбора больших объемов все более точных данных о преступлениях и преступниках. Хотя, как отметил Шерман (2003), такие процессы требуют наличия образованных пользователей в полиции, чтобы полиция не пошла в неправильном направлении из-за плохо выполненного исследования. Таким образом, как и всегда, чрезвычайно важно понимание того, что стоит за результатами, а также сильных сторон и ограничений используемых методов.