Щеки обдало новой волной жара, и чтобы хотя бы попытаться скрыть это, я отвернулась к камину.
— Идиот.
На самом деле причин отворачиваться у меня было сразу две.
Точно так же, как и я, он не потрудился одеться, и я поймала себя на том, что разглядываю его внимательно и откровенно бесстыдно. Сильные ноги, прямую спину. Член.
Он оказался чертовски хорош собой, и это делало все произошедшее еще хуже.
Хуже самой мысли о том, что он действительно добился от меня всего, чего хотел, но сдержал при этом каждое свое слово.
— Тебе нужно поесть. Сколько ты бегала по лесу? — вернувшись обратно ко мне, Бруно поставил между нами грубо сделанный деревянный поднос.
Мясо, запеченный картофель, вино.
Обычная еда, к которой я привыкла в отцовском доме, но не одобренная Удо.
При виде всего этого я почувствовала, что и правда голодна как зверь, но отчего-то кусок не лез в горло.
Не хотелось признаваться в таком даже самой себе, но отчасти дело было в том, что он вел себя… нормально. Никаких плоских шуток, никаких испепеляющих взглядов и двусмысленных интонаций. Как будто мне и полагалось сидеть голой на полу в его доме, и ничего предосудительного и постыдного в этом не было.
Как будто я была просто уважаемой гостьей, а не женщиной, которую он только что…
Стараясь не подавиться этой мыслью, я просто ему в отместку потянулась к бокалу.
— Долго.
Голос, к счастью, прозвучал ровно, но чем-то я все же себя выдала. Или Бруно просто почувствовал, потому что, ничего не больше не говоря, он переместился мне за спину, обнял, уже привычно положив ладонь на живот, и прижал к себе.
От этого собственнического захвата сердце оборвалось и потянуло тяжестью внизу живота.
— Зачем ты вышла за него?
Он коснулся плеча невесомым и ласковым поцелуем, и я замерла на мгновение, не донеся бокал до губ, потому что, помимо нежности, в этом прикосновении была… благодарность?
— Зачем тебе это знать?
— Просто интересно, — он потянулся за своим бокалом, и при этом прижался ко мне еще крепче. — Вы же очевидно не пара. Когда он привел тебя, я думал, ты в него влюблена. В этом не было бы ничего странного, он все же герцог. При этом еще и молод и красив.
«Не красивее, чем ты», — эти слова я успела проглотить вместе с вином.
И правда, при некотором общем сходстве, — высокий рост, светлые волосы и светлые глаза, — благородный герцог проигрывал неотесанному леснику по всем параметрам.
Впрочем, по поводу неотесанности конкретного лесника я вынуждена была признать свою ошибку. Если он так обращался со всеми женщинами, бывающими здесь, я начинала понимать, почему они выстраивались в очередь.
Так или иначе, Удо в любом случае был всего лишь моим прошлым, а он — нежданным, но очень приятным, как выяснилось, приключением.
— Я вообще не хотела выходить замуж. Меня все устраивало и так: аптека, сад, знакомые люди вокруг. Но у отца дела пошли не очень.
— Думаешь, вмешался герцог Керн?
Я пожала плечами, делая еще один небольшой глоток:
— Едва ли. Я не из этих мест, это не его земли. Зная его, я предположила бы, что он мог сделать это с помощью магии, но мы познакомились позже, зачем бы я была ему нужна.
— Зачем-то, очевидно, нужна, — поцеловав меня в другое плечо, Бруно ответил со странной задумчивостью и подвинул поднос с едой ближе.
— Значит, ты хотела спасти дела отца?
— Скорее, снять с него лишнее обременение в своем лице, — наконец решившись, я все же потянулась к мясу. — Содержать еще и взрослую дочь всегда накладно, а герцог Керн вполне мог себе эти траты позволить.
— Но ты, конечно же, ничего не знала о его репутации?
Прожевав первый кусок и найдя вкус отменным, я все же повернула голову, чтобы видеть своего собеседника хотя бы краем глаза.
— Конечно же, я знала все, что говорят о нем. Что он уморил двух предыдущих своих жен, и что пьет кровь девиц, оказавшихся на его ложе. Что он жесток и груб.
— Но тебя это не остановило?
— У меня был не слишком большой выбор, — отпив еще вина, я принялась за картошку. — Либо он, либо стареющий мерзавец с горбом. От такого не получилось бы быстро овдоветь. К тому же, отец говорил, что моя мать перед смертью поставила для меня хорошую защиту. Я рассчитывала, что мне это поможет.
Учитывая, как часто я выводила Удо из себя, став герцогиней Керн, только это мне, по всей видимости, и помогло, но об этом Бруно было знать не обязательно.
Он слушал внимательно, даже жевал медленно, как будто боялся отвлечься.
— И что ты планируешь делать теперь? Вернешься к отцу?
— Нет. Так мое замужество потеряет всякий смысл. К тому же, там Удо найдет меня в два счета. Пока что он мой муж, и у него есть право потребовать, чтобы я вернулась. Или увезти обратно силой.
Сытость наступила быстро, а от вина начала приятно покруживаться голова, и не особенно задумываясь над тем, что делаю, я откинулась на плечо Бруно. Просто для удобства я пристроила ладонь на руку, которой он меня обнимал.
— Значит, будешь жить самостоятельно.
— Я взяла достаточно денег для этого.
— Да, я помню. Ты предлагала поделиться.
Теперь это казалось настолько нелепым, что я почти засмеялась, и тут же затихла, потому что его ладонь не сильно, но с очевидным нетерпением сжала мою грудь, а губы коснулись подставленной шеи.
— Ты…
— На два дня ты моя, помнишь? — Бруно осторожно прикусил мочку моего уха, и понизил голос почти до шепота. — Полностью в моей власти. И я по-прежнему намерен вести себя как грубое животное, и трахать тебя так, как мне вздумается, пока не попросишь пощады.
Прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, он отвел мои волосы с лица, перебросил их на бок так, чтобы они больше ничего не прикрывали, но закрыли мне обзор. Так, чтобы в поле моего зрения не осталось ничего, кроме него.
— Тебе ведь нравится, когда я называю это именно так, да?
— Мне не нравится, что ты не можешь делать это молча. Поэтому ты обычно молчаливый? Устаешь трепаться в спальне?
— Насчет спальни тебе только предстоит узнать, — он засмеялся коротко и так довольно, будто услышал ровно то, чего хотел и ожидал.
Напоминание о том, что мы делали это прямо на полу, едва не на пороге, обожгло новой волной смущения, но Бруно