В 1739 году в битве при Карнале Надир-шах разбил армию империи Великих Моголов в Индии и захватил их столицу Дели, что принесло ему огромную военную добычу, около 700 млн. рупий [150]. Располагая весьма значительными средствами, Надир-шах мог содержать большую армию, в основном из кочевников кызылбашей и пуштунов, и вести наступательные войны по всем стратегически важным для Ирана направлениям. Одним из таких направлений была Средняя Азия. Бухарский эмират сразу признал зависимость от Надир-шаха, в то время как хивинский хан Ильбарс решил оказать сопротивление. Иранцы разбили хивинцев и казнили Ильбарса.
Ильбарс был двоюродным братом Абулхаира и поэтому неудивительно, что 5 ноября 1740 года Абулхаир по приглашению хивинской элиты был провозглашён ханом Хивы. Хивинцы, скорее всего, полагали, что смогут таким образом остановить Надир-шаха. Их главные опасения наверняка были связаны с тем, что кызылбаши в частности и иранцы в целом были приверженцами шиитского направления в исламе. Кроме того, Хива в отличие от Бухары находилась в непосредственной близости от Ирана. В любом случае хивинская элита пригласила Абулхаира, потому что рассчитывала одновременно как на военные возможности лояльных ему казахских племён, так и на то, что поддержку ему окажет Российская империя, подданным которой он являлся.
Наверняка большую роль в приглашении Абулхаира в Хиву сыграло письмо Надир-шаху от императрицы Анны, где говорилось о том, что Абулхаир является российским подданным. Это письмо ему доставили 2 ноября, а 4 ноября Абулхаира пригласили стать ханом в Хиве [151]. Хивинцы могли подумать, что казахский хан пользуется российской поддержкой, включая военную, и именно это остановит Надир-шаха. Но уже 11 ноября Абулхаир вынужден был срочно покинуть Хиву. Это произошло после того, как Надир-шах, несмотря на письмо российской императрицы, потребовал от Абулхаира лично явиться к нему в лагерь.
Проблема в данном случае была в том, что всем участникам событий вокруг Хивы, включая Надир-шаха и хивинских беков, было очевидно, что кроме нескольких русских офицеров, у Абулхаира нет и не ожидается поддержки российской армии. В то время как его собственные силы из числа казахов были слишком незначительны, чтобы противостоять армии Надир-шаха, которая только что разгромила армию империи Великих Моголов, одерживала победы над Османской империей и пуштунскими племенами. Поэтому хивинцы не стали рисковать и Абулхаир был вынужден бежать.
В истории Казахстана угроза со стороны Надир-шаха традиционно рассматривалась в качестве одного из тех внешних факторов, которые угрожали безопасности казахов. «Откочёвка казахов на юг и юго-восток также не могла состояться в связи с большой опасностью завоевания южных районов Казахстана армией персидского шаха Надира. Для населения Младшего жуза была вполне реальной перспектива продвижения персидских войск на северо-восток, в казахские степи» [152]. Однако здесь стоит отметить, что наступательные походы Надир-шаха преследовали вполне чёткие цели.
Во-первых, он стремился получить военную добычу, например, как в Индии, для финансирования своей армии. Это было типичной моделью поведения для государства, военная мощь которого опиралась на наёмную военную силу, состоящую в основном из кочевников. Во-вторых, он хотел приобрести новых налогоплательщиков. В-третьих, его целью была защита подконтрольных ему налогооблагаемых территорий от угрозы внешних нападений. Отсюда его походы в современный Афганистан, чтобы предотвратить удары со стороны пуштунов и хазарейцев, а также в горный Дагестан. Поход на Хиву был связан не столько с приобретением новых зависимых территорий, сколько с необходимостью обезопасить северные иранские границы.
Соответственно, Хива была ему необходима в первую очередь как зависимая территория на границах с Ираном. Поэтому после бегства Абулхаира он посадил на хивинский трон Тагир-хана. Задачи завоевания казахских степей перед Надир-шахом не стояло. Уже в 1741 году он отправился в поход на Дагестан. Заметим, что Тагир-хан был более приемлем для Надир-шаха, потому что в первую очередь он не представлял казахские племена, а во вторую очередь он не был подданным России.
В первом случае правителю Ирана не было нужно, чтобы у его северных границ образовалось крупное объединение кочевников, в которое могли войти не только казахи, но и местные узбеки, а также и туркмены. Такое объединение могло бы угрожать иранскому Хорасану. В этом смысле Абулхаир был опасен для иранских интересов. Во втором случае утверждение на ханстве в Хиве ещё и российского подданного означало, что на границах с Ираном вместо слабого Хивинского ханства может теоретически утвердиться могущественная Российская империя. Естественно, что это также не отвечало интересам Ирана.
Поэтому ни Абулхаир, ни его сын Нуралы, который убил хана Тагира и в конце 1740 — начале 1741 года несколько месяцев был ханом Хивы, не могли устроить Надир-шаха. Нуралы в итоге пришлось бежать из Хивы. Очень ёмко сформулировал суть проблемы Надир-шаха для казахов Алексей Левшин. «Как ни силён был урок, нанесённый киргиз-казакам зюнгарами, но гораздо опаснее была туча, грозившая им с юго-запада. Страшный для Азии шах Надир приближался тогда к Хиве и, покорив её, легко мог напасть на орды казачьи, почему кабинет петербургский уже принял меры к укреплению сколь возможно надёжнее новой границы своей по Уралу. Предосторожность сия оказалась излишней, ибо Надир прошёл мимо степей киргиз-казачьих, не обратив на них внимания. Он не мог не знать, что покорение народа кочевого вообще трудно, а добыча от завоевания оного ничтожна, и потому, нимало не удивительно, что он оставил киргиз-казаков в покое» [153]. Напомним, что для выходцев из числа кочевников, которые правили оседлыми государствами в Азии, главное было ликвидировать угрозу нападений со стороны степных конкурентов. Так действовал Тимур, совершая походы на север в Золотую Орду в последней трети XIV века, так действовал и Надир-шах. Очевидно, что ему не было необходимости завоёвывать казахов. Это потребовало бы слишком больших усилий и не имело никакого смысла в ситуации, когда у Надир-шаха его обширные интересы были связаны с Индией, Османской империей, Кавказом и другими территориями.
В этой связи вряд ли можно утверждать, как это делает Ирина Ерофеева, что Абулхаир решил «завязать тесные личные контакты с джунгарским ханом