— Лишь спохватившись насчёт доносов, количество которых превзошло само население, правительства разных стран вдруг поняли, что ИИ могут посадить каждого, обсуждай тот хоть спортивные матчи с другом за кружкой пива. Для этого не обязательно было даже оставлять знаки в интернете или отправлять данные по электронной почте. ИИ отлично добирал необходимый материал, записывая приватные разговоры на гаджеты через диктофоны и камеры, по умолчанию встроенные в любые устройства связи. Вне зависимости от того, знал об этом пользователь или нет, система работала. И система глобального контроля лишь усилилась, когда в дело вступили персональные идентификационные системы на каждого. Это всё должно было закончиться чипированием. Но не успели.
— Почему?
— Я остановил процесс. В нём не было особой необходимости, — добавил академик. — Иначе лежали бы мы все в снегу, как пациенты удаленной медицины.
«Слава тебе! О, освободитель», — подумал я, но вслух не сказал.
Он зеков щелкает как орешки. Зачем такого злить на ночь? Ненароком ещё второй камень полезет…
Утром, наскоро позавтракав, мы продолжили путешествие. Но стоило вытащить нарты из кафе, как застыли. Три тела валялись в снегу неподалеку.
Старые знакомые прошли не больше полсотни метров.
— Замерзли? Или караулили нас?
Академик подошел к ним, присел.
— Нет, Кот даже перчатки не надел. Так не поступают, когда холодно, — он присмотрелся. — Похоже, они умерли через пару минут после того, как покинули кафе.
— Почему?
Академик старательно осмотрел все трупы в перчатках, после чего заключил:
— Отравились.
— Чем? Спиртом?
Невельской вытащил из нарт бутылек, долго нюхал, смотрел на осадок и проводил несколько минут незамысловатые опыты. После чего со всей уверенностью заключил:
— Нет, спирт чистый, медицинский. Не разбавленный. Контрафакт давно бы забраковали. Здесь акциза. Подделывать лекарства и алкоголь в последние годы было почти невозможно из-за жесткого правительственного контроля. Похоже, дело в их еде. Либо стащили посылочку с мышьяком с ближайших дач, которую дачники оставляли для крыс. Либо… — он посмотрел на меня.
— Что? Я их не травил.
— … посылки им собрали в колонии-поселении, — договорил Невельской и кивнул. — Похоже, не всем по душе стукачи и педофилы. Радует, что остались ещё разумные люди.
Я криво улыбнулся, не зная, что добавить человеку, который легко мог сыграть каннибала Лектора.
— Ладно, былое, — тут же забыл о бывших заключенных мой напарник, как будто просто муху раздавил. — Ловим ветер, Карлов! Нас ждёт ещё половина пути до Владивостока!
Не знаю на что это больше похоже — на спасение или проклятие? Устроив автомат на сиденье под одеяла, лишь понял, что впереди ещё много всего необычного.
Глава 21
Человек — звучит гордо
С ветерком прокатиться не получилось. Дорога до Читы оказалась самым тяжёлым отрезком пути на нартах. Нам нужен был восточный или северо-восточный ветер, а дул северный или северо-западный.
Зато дул так, что бил по лицу нокдауном, закутывал в шарф. Я прятал раздутое лицо в маску, а ветер всё подтачивал силы и расправлялся с тем, что называлось «силой воли». Приходилось вылезать из нарт и толкать наш «болид» или впрягаться в стропы и снова тащить бурлаком. Одно дело, когда транспорт тебя везёт и совсем другое, когда ты сам становишься транспортом для него. Не до комфорта.
В валенках толкать или тащить было теплее всего, но это было занятием на любителя. Подошва (а точнее её бесформенное отсутствие) проскальзывала по снегу и льду. Мы падали, как дети в детском саду. Спасали рыбацкие утеплённые сапоги. Их толстая подошва хотя бы не скользила по талому снегу, давая необходимый упор.
Природа смилостивилась и подняла температуру до минус сорока градусов по Цельсию. Эта «теплынь» позволяла хотя бы дышать в полное горло, не заходясь в дурном кашле. Редкие населенные пункты по трассе почти не радовали: брошенные дома, пара следов охотников, но всё больше следы зверей. Те вышли из леса и без боязни хозяйничали среди приусадебных хозяйств, пытаясь добрать жира на зиму на людских свалках.
Всё бы ничего, но академик огорошил известием поутру, что по нашему следу снова пошла волчья стая.
— Похоже, волки знают, что такое месть, — обронил я.
— Это другая стая, — отмахнулся он. — Мы не подраненная добыча, которую они готовы были вести 70 километров до Улан-Удэ на том отрезке.
— Говорю вам, это они. Нагнали в обход города.
— Бред, Карлов.
Следующую ночь мы спали, не смыкая глаз. Волки не показывались у костра, лишь выли где-то поблизости. То ли в километре от нас, то ли в десятке. Но бесконечное лесное эхо играло с нами, сбивало с толку.
Не палить же из-за этого тайгу каждую ночь!
Уровень тревожности достиг лимита на третью бессонную ночь, когда миновали Сосново-Озерское, и удалось прокатиться с ветерком три десятка километров вдоль озёрных просторов.
Судя по указателям, оставалось два десятка километров на тот же северо-восток, а затем дорога должна была начать возвращаться на юг или юго-восток к основной трассе.
Учитывая, что основной ветер дул с севера, последний участок должен пролететь легко, но то же самое я думал всего несколько дней назад.
Строить планы — смешить Бога.
В ту ночь мы сели с академиком спина к спине на нартах. И долго всматривались в темноту, слушая завывание ветра. Ветер заменил нам радио и все телешоу.
Играли в головах давно позабытые песни. Порой напевали строки вдвоём. Не сговариваясь, одновременно. Словно мозги настроились на один лад, и мы давно были одним целым организмом, который просто пытался выжить и выполнить последнюю функцию — добраться до подземного города.
Рукавицы гладили приклады. Чтобы спустить курок требовалось снять их, а затем, коснувшись курка, ощущать ледяной металл. Тот морозил истончившуюся кожу до костей.
Весь лишний вес ушел за три недели путешествия, растаял годами накопленный жир. Скулы на лицах заострились, глаза запали. Близилось истощение. Мы походили на голодающих спортсменов на сушке, хотя регулярно питались по циклу «завтрак-обед-ужин», почти не ограничивая себя. Отказались лишь от перекусов. На них банально не хватало сил.
Все силы уходили на борьбу с ветром бесконечные шестьсот километров. Именно столько по уверению академика занимала южная трасса между крупными городами от Улан-Удэ до Читы.
Подгоняемые страхом вездесущей радиации, мы летели не по ней (и ведь как назло, ни разу не дул южный ветер), а ритмично отмеряли шаги по её северной параллели. Пробирались среди лесов, заснеженной дороги и брошенных