— Я тоже, — по жилам как яд потёк, сковывающий жилы. Челюсть едва двигается. — Что это? Отравленные стрелы?
Он сумел перевернуться на живот, выдавить из себя:
— Или заклинания.
— История… повторяется. Да?
— Не добил яд, так добьёт жизнь. Попытка номер… какая там у нас?
— Очередная, — отмахнулась я, вдруг ощущая кроме боли и нечто иное.
Поднялись так же резко, как свалились. Вся боль ушла!
Пришлое ощущение силы. Сначала я увидела Зиновия: в просторном балахоне, капюшон на бритом затылке, на лбу вытатуированный крест, по кресту на щеках, крест на подбородке, эти четыре креста словно образуют ещё один большой крест, дающий ему… защиту?
Он поднял большой, деревянный крест из красного дерева, словно пропитанного кровью и молитвенные четки с тем же крестом — завершением.
— Инквизитор! — выпалила я.
— От ассассинши слышу.
— Кого?
Я и сама заметила свой новый кожаный, обтягивающий наряд с плотно обтягивающим голову капюшоном. Он стягивал волосы, те не мешали движению. На левой руке изящно примостился небольшой арбалет с мини-стрелами. Стрелял он тремя снарядами по очереди, хотя заряжались все три тетивы одновременно, накладывая стрелы на три уровня, между пальцев. Удобно. По-современному. В правой же руке слегка изогнутый меч, отдаленно напоминающий саблю или ятаган, но гораздо легче из-за наличия кровостока и отсутствия гарды. Он словно создан только для атаки. Почти как самурайский, если бы не расширенное лезвие, видимо созданное для усиления пробивных качеств. Проще говоря — им можно рубить доспехи.
— Ну? Помолясь и в бой? — буркнул блондин и приложил крест ко лбу. — Боги, дайте мне силы.
Синий огонь тут же откинул адмирала в кусты, как будто тот сунул пальцы в розетку и получил заряд.
— Ошибочка. — Поспешно поднялся Зиновий и повторно приложил крест ко лбу. — Боже, дай мне силы!
Показалось, что балахон блондина охватило огнем. Алое пламя на миг окутало его и исчезло в деревянном кресте, словно он поглотил его, как губка воду.
— Вот теперь заряжено, — довольно обронил Зевс и повернулся ко мне.
От кустов послышались выкрики. Ордынцы нас нагоняли.
— Да падёт на вас гнев Великого! — закричал Зема и поднял крест, одновременно перебирая в руке чётки.
И гнев пал!
С неба в кусты ударила молния, ослепляя и подпаляя задницы немалому количеству враждебного десанта. Крики приказов сменились криками боли. Совсем другие молитвы понеслись над темнеющим лесом острова.
Моргая, как слепая курица, я потащила Зевса подальше от наседающих врагов. Да, подобно Громовержцу, он мог призывать на помощь молнии, но я слишком хорошо знаю этот фанатичный блеск в глазах. Заиграется и нас возьмут в кольцо. К тому же у этих самих неплохие маги. Отразят в нас и всё — нет больше Зёмки и Ведьмочки.
Блондин упирался, порой разворачивался и, коротко помолившись или обронив что-то вроде проклятья, резко обрушивал на головы серокожих и зеленокожих в тёмных балахонах молнии, волны огня, бури электричества, вспышки и буйства смертоносной феерии света.
Но как же медленно он бежал! Приходилось давать ему фору, оставаться в засаде в кустах, расстреливая передовые отряды ордынцев с арбалетика, а в особо настырных случаях и рубить супостата мечом.
Вся проблема была в том, что враги и сами были неплохими рукопашниками и стычки лоб в лоб едва не заканчивались фатально. Но в критических случаях с неба вновь прилетало что-нибудь несовместимое с жизнью мольбами беспокоящегося обо мне блондина и точно разило недругов в голову или грудь, позволяя мне нагнать его или просто перевести дух.
Совсем другое дело — нападать из засады в бок или падать с деревьев с мечом наперевес на голову противника!
Тут да, простор, творчество и вдохновение боем. Тактика, одним словом.
* * *
От лица Валькирии.
Странно бежать в ночи со скоростью ветра. Пару раз врезались с Тимом со всего маха в кусты, пробегая насквозь. Или на ходу сносили своими телами увесистые ветки деревьев, почти не замечая урона.
В новой обтягивающей каждый палец обувке бегать удобно. Это не периодически спадающие сапоги. Тим так вообще босиком бежит. Вампирам кроссовки не положены. Ему и одежду почти не меняли. Бегает босиком и в рванье. Ни тебе красивого алого плаща, ни чёрной губной помады. Скупы к бывшему Акробату камни.
Тим замедлил ход. Пришлось притормозить. Классно всё же бегать без отдышки!
— Ну что с тобой? Устал? — поддела его я.
— Какой устал? Не чувствуешь врагов, что ли? Лес полон странной жизни. И это совсем не хомяки, суслики и прочие милые контейнеры жизни, — обронил он и нервно добавил. — Это настоящие бурдюки вкуснотищи…. Эм… то есть живые двуногие существа.
Что ж, он вампир, ему виднее. Я только впереди не вижу ничего даже со зрением как у совы! Тихий спокойный лес, мышка бежит, змея ползёт, вот сейчас сожрёт, если не успеет в норку.
В небо полыхнуло огнём. Слуха достигли звуки металла о металл, вскрики. И этот шум быстро приближался. Упырь оказался прав.
— Мясо идёт, — кровожадно оскалился Тим, едва не пуская слюнки.
Клыки его удлинились, пальцы с когтями поджались, весь приготовился, ноги согнулись в коленях, сгруппировался, готовый к рывку.
Грохот усилился, впереди замелькали всполохи факелов, небо всё ближе озарялось цветастой магией, криками неизвестной речи.
— Саротурам керанте! — расслышала я, и старое дерево как гигантской бритвой срезало.
Из-под него выскочили двое. Свет луны отразил клинки, высекшие искры. Сражение близко. Битва рядом.
— А это вам за уничтоженный родник, мерзавцы! — донёс ветер слова Ведьмочки. — Не вы копали, не вам и уничтожать!
По слуху снова ударил скрежет металла, словно дрались старые роботы. Похоже, кто-то пробивал доспехи молотом. Или карябал топором.
— Да падёт на вас пламя очищения! — расслышала я Зёму и упавшее дерево взялось огнём.
Крики боли и слова незнакомой речи донеслись от наседающих обожженных пламенем солдат, закованных в латы.
— Тим, наших бьют! — заорала я и кинулась в гущу сражения.
— Пометь их крестиком, чтобы я не перепутал! — донеслось сбоку, и ближайшие захватчики ощутили холод стали под рёбрами, да когти на шеях.
Над головой пролетело что-то чёрное. Вовремя пригнулась. За плечами это чёрное вонзилось в дерево. Зуб даю, что утром на нём не останется ни одного живого листочка.
— Веда, там крестьяне какие-то орут! — донеслось от Зёмы.
— Скажи, что не до них, — ответила Ведьмочка, перерезая яремную вену зазевавшегося серокожего коротким гнутым ножом. — Утром поговорим!
— Сам ты крестьянин! — обиделся Тим, ломая гортань выступившего мага, который и пустил в меня что-то смертоносное. — И вообще подвинься! Все, кто в пределах ста метров —