– То есть тебе именно это во мне нравится?
Воронцов растерялся:
– Не думаю… То есть и это тоже. Просто ты мне вся нравишься. Я не знаю, как можно что-то выделить. Это как рассуждать, что привлекает в розе. Ее аромат, лепестки или шипы? Роза есть роза.
Даже не предполагала, что Тим такой романтичный. Как он красиво сказал, я бы так не смогла. Неожиданно и приятно. «…Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела». Вот и мне хочется оттолкнуться от земли и парить. Словно я сделалась легкой как пух и любой порыв ветра утащит меня за собой. Для надежности даже уцепилась посильнее за Воронцова. А то кто знает?
Тим проводил до дома и не уходит. А я и не хочу, чтобы уходил. А Светка тем более, в окне уже торчит. Такое ощущение, что она меня караулит. Ну и Воронцова заодно. Любопытная Варвара! Поэтому мы с Тимом по утрам не встречаемся. И за книгами он больше не заходит. Если Тима домой затащить, то все, Светка от него не отстанет. Засыплет вопросами, как из пулемета. Она за мной по пятам бродит, пытается выяснить подробности про нас с Воронцовым. А тут он сам явится ей на растерзание. Так что просто стоим у подъезда. А Тим еще собой и путь к двери перегородил.
– А я тебя нравлюсь? – спрашивает.
Ты-бы-дым! И надо ответить, а язык не слушается. До чего же трудно произнести легкое слово «да». Прямо наизнанку приходится выворачиваться. И не могу. Смутилась до слез и лишь головой киваю. Воронцов рывком прижал к себе.
– Ты чего?
А меня трясет.
– Очень, – отвечаю, – с первого дня, как увидела.
– Даже не верится. – Я в его куртку уткнулась, не вижу, но по голосу ощущаю, что улыбается. – Ты меня покалечить пыталась.
Лишь смогла стукнуть его кулаком. Но неубедительно. Тим даже не почувствовал.
Дома Светка только что ритуальные танцы индейцев не выплясывала.
– Вы обнимались! Я видела! – А у самой из глаз восторг брызжет.
Вот она – настоящая жизнь. Смотри в окно, и никакое кино не нужно. А я главная героиня, меня даже потрогать можно. И пошантажировать.
– Я маме расскажу!
– Ей всё соседи раньше тебя, наверное, расскажут.
А у самой ни капли сожаления. Ну и обнимались, ну и что? Мне уже пятнадцать, а Тиму скоро шестнадцать исполнится. Взрослые. Джульетте около четырнадцати было, когда у нее с Ромео все началось. Правда, плохо кончилось. Терпеть не могу такие окончания. Безнадежные. После них тошно становится и не хочется ничего. Зачем любить, если одни несчастья от этого? И так в жизни полно разного, почему нельзя книги сделать чуть добрее? Пусть бы Ромео и Джульетта остались живыми. Поженились бы, и у них родилось много детей… двое. Кому нужна правда жизни?
Еще читала про повесть Галины Щербаковой «Вам и не снилось», что в первом варианте Ромка погибает. А потом автора попросили переделать. И в фильме, снятом по повести, главную героиню звали Катей, а в книге – Юля. Специально изменили, чтобы грустных ассоциаций не было. Юля и Ромка совсем как Джульетта и Ромео. Хорошо, что у нас с Тимом другие имена. Значит, все будет замечательно.
Глава 23
Через неделю ко мне подошла Милолика.
– Ты уже отправила эссе на конкурс?
– Да, позавчера.
Хотела раньше, но специально несколько дней выждала, чтобы свежим глазом просмотреть.
– А что так рано? – удивилась Милолика. – Учительнице показывала?
– Нет. А зачем? Это же моя работа. Иначе нечестно будет.
Милолика пожала плечами:
– Думаешь, все, как ты, поступят? Наоборот, глупо не посоветоваться.
Ну, это скоро видно будет. А Милолика продолжила:
– В интернете много материала на мою тему. Есть что выбрать.
Мне стало неприятно: неужели я одна как дура писала без подготовки? И возникло неприятное ощущение, что сглупила, так быстро послав работу.
Милолика взглянула на меня:
– Ты что, даже не готовилась? Совсем?! А почему?
Даже не знаю, что на меня нашло. Почему-то решила, что нужны собственные мысли, а не заимствованные. А ведь все исследования опираются на ранее сделанные. Вот я ступила!
– Да что-то в голову не пришло, – промямлила.
Милолика попыталась ободрить:
– Ну, ничего страшного. Наверняка умное написала.
А я уже и не уверена. И обида на себя: куда спешила?
Надя тоже говорит, что ничего страшного. Мол, все получится. А я в сомнениях. И написанное кажется наивным, даже перечитывать не хочется. Наверное, судьи смеяться будут. Мол, девочка возо-мнила себя философом. Бу-га-га-га! Хорошо, что Тим поддерживает. Он видел эссе, и ему понравилось. Утверждает, что именно свежие идеи жюри и нужны. А если нет, то им же хуже. Мол, зря Милолика на основе чужих работ писала. Ведь это заметно. И сделать оригинальный вывод она не сможет, потому что не имела дело с экологией. Нужен свой проект. А может, и на самом деле у меня нормально? Но в интернете ничего искать не стала, чтобы не расстраиваться.
Снег уже повсюду. На машинах, деревьях, крышах и земле. Лежит толстым слоем, типа он здесь надолго – до весны. Ненавижу зиму! С ее ветрами и стужей. Вечными то гололедицей, то распутицей. Наказание какое-то. Зимой должно быть градусов пять-семь ниже ноля. Чтобы не холодно. И чтобы без перепадов температуры. Снег утоптанный, по которому не страшно ходить. И синее небо.
Мы с Воронцовым почти и не гуляем, я морозов боюсь. Замерзаю быстро. Придется все же дома сидеть на радость Светке. А тут Тим к себе пригласил, мол, с дедом познакомит. А мне неудобно и страшно: вдруг не приглянусь? Но оказалось, что зря волновалась. Дед у Тима оказался классным. Увидел меня и сразу:
– Ты Лида Петрова?
– Да, – отвечаю.
– А я твою бабушку знаю. В