Наступило утро. Сладко позевывая, доктор Джекил подсел за компьютер. Не торопясь он пролистывал страницу за страницей, мурлыча под нос песенку. Неожиданно его лицо вытянулось и потемнело. Он близоруко прищурился, не веря своим глазам.
«Боже мой! Не может быть! Кто мог написать такое? Я же всех люблю… А тут…»
Доктор Джекил уронил голову на стол, его плечи затряслись от глухих рыданий. Начинающаяся лысина розово просвечивала сквозь пушок волос.
Он рыдал и не видел, как в зеркале напротив мистер Хайд показывает ему неприличный жест.
Жи-, ши- пиши с буквой «ы»!
Мишка низко склонился над тетрадкой, неспешно выводя кривые буквы: «Работа над ошибками». Рядом на табуретке примостилась мать, с недовольным видом она выговаривала:
– Ну сколько же можно! Четвертый класс! Вы еще в первом проходили: жи-, ши- пиши с буквой «и». А ты? «Стрижы», «мышы»… «Чутела» ты соломенная, а не сын!
Соломенной «чутелой» Мишка стал в прошлом году, когда мать, рыдая то ли от смеха, то ли из-за оценки, полученной Мишкой, читала его изложение про эту самую «чутелу». С тех пор, когда мама сердилась, она его так называла. Но Мишка на нее не обижался: ну не понимает человек, что русский язык в жизни – это не главное. Главное – это жизнь и здоровье. А русский – это так, между прочим.
Мишка взъерошил волосы, округлил глаза, умильно улыбнулся и нарочито ласковым голосом произнес: «Мамочка, я тебя та-а-к люблю». Обычно это срабатывало на раз-два, но сегодня маме почему-то надоело сидеть на табуретке, она жаловалась, что хочет полежать на диване с книжкой в руках.
– Но, мама, – голосом метросексуала Германа из скетч-шоу «Даешь молодежь!» обиделся Мишка, – ведь я такой милый. – Мишка захлопал глазами и продолжил: – Почему ты не хочешь побыть со мной? Ты меня не любишь?
Мама пообещала дать ему подзатыльник в знак самой искренней и преданной любви.
– Тупица! – подключился старший брат Сашка. – Правила выучить не можешь.
Мишка поджал губы, отодвинулся от стола и скрестил на груди руки:
– Да, я тупица! Поэтому ничего делать не буду. Нет с меня никакого спроса.
И только после угрозы привлечь к выполнению домашнего задания папу, Мишка перестал страдать и за пять минут закончил свое часовое сидение над тетрадью.
Ночью ему снился сон, в котором мать строго выговаривала: «Жы-, шы- пиши с буквой «ы»! Как слышим, так и пишем! Сколько можно тебе талдычить одно и то же?» Утром Мишка долго раскачивался, пытаясь урвать от сна жалкие крохи, потом по привычке попытался уйти в школу без портфеля, но вовремя был остановлен бдительной матерью. Он, зябко ежась под неприветливым ноябрьским ветром, шел на ежедневную Голгофу, привычно шаркая ногами по асфальту. Неожиданно его взгляд зацепился за яркие буквы на фасаде школы. Мишка, не веря собственным глазам, прочел бегущую строку на стене здания: «Жы-, шы- пишы с буквой «ы»!»
«Yes!!! – восторженно заорал Мишка. Его победный вопль эхом отразился от унылых высотных домов, обступивших школу, и мячиком упрыгал вперед по дорожке сквера. – Теперь я буду отличником! Мечты сбываются!»
Херлок Шолмс
Было позднее утро. Уже целую неделю в городе царило спокойствие, не считая ложных вызовов. Майор Полищук смотрел в окно и радовался солнышку, напоминающему о весне. Перед ним на столе лежал пакет с плюшками и чашка с дымящимся кофе. Полищук собрался надкусить вторую булочку, как дверь тихо открылась, и в кабинет ввалился бледный Херлок Шолмс.
Не обращая на застывшего майора никакого внимания, Херлок Шолмс подошел к стене и начал монотонно биться об нее головой.
– Я задыхаюсь, простаиваю! Никакого самого завалящего дела! Даже карманники прекратили заниматься своей противозаконной деятельностью. Я не могу жить в таких условиях.
Шолмс продолжать стучать головой по стене.
– А всё она! Какого чёрта ей понадобилось это сочинительство? Почему бы не остановиться на одной книге. если ей за это даже не платят?!
Майор Полищук оживился, челюсть его вернулась на законное место:
– Шеф, вы чего? Бабу себе завели?
Он уже предвкушал, как будет смаковать потрясающую новость с коллегами. Херлок Шолмс презрительно посмотрел на майора:
– Да она меня, может, голубым сделает, как Джоан Роулинг профессора Дамблдора. Или совсем убьет, чтобы я у нее под ногами не путался.
– А может, в полицию обратимся? – Полищук осёкся под взглядом Херлока Шолмса.
– Мда, с кем мне приходится работать, – протянул Шолмс, – пойду я лучше в кофейню, блинов с героином отведаю.
«С ума сошёл», – подумал Полищук про Шолмса.
«Дурак», – подумал Шолмс про Полищука, а вслух пояснил: – С маком, с маком! Что вы себе возомнили, Полищук?
Херлок вышел на улицу, вскоре оттуда донеслось злорадное:
– Ничего, я ещё подкараулю её в отзывах на книгу!
Полищук молча посмотрел в окно, затем также молча убрал недоеденную плюшку в пакет, пакет задвинул в ящик стола. Есть больше не хотелось.
Детпис Петров
Писатель и муза
Детский писатель Петров сидел на диване, смотрел телевизор и ковырял в носу. Был пятничный вечер – законный выходной, когда Петров ничего не писал. Он выключил ток-шоу и отправился к холодильнику за чем-нибудь. Нарезал тоненько сало, открыл банку с квашеной капустой и немного перекусил. Когда Петров вернулся в комнату его ждал сюрприз в виде пожилой музы. Она протирала платком очки с толстыми линзами, а при появлении Петрова закричала:
– Иванов, как вам не стыдно?! Почему я должна ждать?!
Муза водрузила очки на нос и с возмущением уставилась на Петрова.
– Я не Иванов, я Петров, – попытался оправдаться тот и рукой указал на форточку: мол, вам в соседнее окно.
– Что вы себе позволяете, Иванов?! – муза взглядом чуть не испепелила Петрова. – Садитесь за стол. Живо!
Петров вздрогнул и едва не промахнулся мимо стула.
– Пишите! – скомандовала муза.
Петров послушно потянулся за ноутбуком.
– Куда?! – завопила муза и шарахнула Петрова линейкой по пальцам.
Хорошо, тот успел их отдернуть.
– Листок возьмите, ручку. Да что с вами сегодня, Иванов?
Петров снова ответил, что он не Иванов, но муза не расслышала. Проблемы у нее были не только со зрением, но и слухом.
Петров достал бумагу и принялся писать. Муза летала вокруг и постоянно придиралась.
– Кто так «А» пишет? Здесь крючок должен быть, а тут петелька, – Петрову пришлось несколько раз переписывать предложение. – И «И» у вас, Иванов, кривое.
Петров отвлекся на то, чтобы почесать нос, но муза сразу