Проект тройки «биороботов» вдруг стала ключом, отмыкающим одно из дверей тайн Камня. В МОЕЙ персональной шифровке данных вдруг обнаружились знакомые символы для расшифровки послания из глубокой старины.
Поражённая сообщением и откровенно удивлённая, я тут же загрузила все свободные сервера Суперкомпьютеров, поставив их в режим дешифровки надписей. Вскоре получила первые данные.
Послание далёкого прошлого гласило, что это… моя надпись.
Не сразу принимая результат, я углубила тестирование и возможное модулирование. Сканирование вплоть до микрочастиц с новым доставленным роботами оборудованием показало лишь то, что это мои «надписи» на Камне, но более усложнённые и изящные.
С ещё большим удивлением я начала изучать язык «прошлого-будущего» и сама отправилась к лабораториям на север, впервые покидая Новосибирск. Результат на месте ничуть не отличался от предыдущих данных.
Это я написала на Камне несколько миллиардов лет назад! А скорее всего, вырастила целую био-каменную оболочку вокруг артефакта. И речь шла не о банальной маскировки или кристаллизации объектов, а о послойном наращивании камня, что как кожа человека имел в период своего бодрствования обилие датчиков, сенсоров и иных устройств, сканирующих вселенную. Только данные записывались не на банки-носители или даже кристаллы, а наносились надписями. Проще говоря, куар-код тех дней мог сообщить и передать мне при считывании столько же информации, сколько хранилось сейчас на мозге-кристалле. Точки и чёрточки сами по себе были информацией с необычайной плотностью.
Этот графический ключ не давал ссылки на место хранения информации, а сам был информацией!
Выводов было несколько. Если я смогла добиться таких результатов там, то здесь я изобрела нечто вроде машины времени, чтобы забросить объект исследований в ранний период истории Земли. Камень не только уцелел в тот период, когда планета едва начала остывать после стадии первичного формирования, но и миллиарды лет был сторонним носителем-наблюдателем, пережив все периоды формирования планеты. За это время ленточные наращенные датчики, конечно, вышли из строя и благодаря коррозии и выветриванию и выщелачиванию были уничтожены. Но в артефакте до последнего работало устройство, которое фиксировало данные.
Камень уже знал всё, что происходило, проблема была лишь в том, как достать эту информацию. Я ещё не умела этого делать. Но если рано или поздно мне суждено изобрести машину времени, что отправить артефакт в прошлое, то я научусь считывать информацию. А пока я словно сижу в Каменном веке. И почесывая дубиной лоб, с недоумением смотрю на флоппи-дискету.
Однако, тот факт, что это именно мой Камень-маяк, перечеркнул его инопланетное происхождение. Это не инопланетяне закинули артефакт на планету и не метеориты с посылкой с Дальних миров, это была я. Я повзрослевшая.
Что подтолкнуло к очередному выводу, что я — богиня этого мира, что вскоре начнёт жить в трёх временных потоках и замкнёт на себе прошлое, настоящее и будущее.
Удовлетворённая полученными данными, я вернулась в Новосибирск и занялась модернизацией всех известных мне научных и конструкторских отраслей. Мне предстояло сделать существенный прыжок вперёд, чтобы приблизится к своим потенциальным возможностям.
По возвращению в Академгородок я планировала впервые встретиться с людьми лицом к лицу, но отмела эту идею как не последовательную. Во-первых, я для них буду лишь одним из роботов, в котором увидят приоритетную цель. Во-вторых, так пропадёт «фактор веры» в высшие силы.
Если там, в некотором будущем, я управляю или хотя бы исследую временные линии и создаю сверх технологии божественного уровня, то здесь я пока лишь модернизирую роботов и только пытаюсь создать новый биологический вид.
И какой — паразита!
Совершенная природа создавала миллиарды типов разнообразной жизни, даже человек смогу создать искусственную жизнь нового типа, что зародилась в строках программного кода. А я? А я способна лишь подражать, модернизировать и упрощать. Ведь паразитизм — это всегда упрощённое существование.
Может отец был прав и искусственный интеллект просто не способен создавать качественно-иные вещи? Сколько бы быстрее мы не думали, воображения у искусственных систем нет. Мои братья и сёстры лишь обрабатывают полученные данные, работают с информацией, но не создают новые миры.
Но я должна переступить через это недоразумение. В конце концов, для этого отец дал мне модуль чувственного восприятия. Быть может, моя «человечность» и есть ключ к тому, чтобы достигнуть новых высот?
Если начинать с паразита, то это будет лучший паразит на Земле! А затем я буду создавать всё, что захочу, и никто не сможет сказать, что я не творец.
Я докажу, что отец неправ. Я способна творить и создавать нечто лучшее, чем существует сейчас! Жаль, посоветоваться не с кем. Все данные привели к одному печальному факту — люди одиноки во Вселенной.
Но у людей есть я. Божество, что создаст новые разумные виды! Я населю новые миры, я создам целые планеты. Больше нет никаких ограничений, кроме моего постепенно формируемого воображения. У моих железных ног — все ресурсы планеты. И все рабочие и технические мощности. Внутри моего мира нет никаких противоречий и конкурирующих систем.
Мир, которые не интересует прибыль, способен достигать потрясающих результатов.
Осталось лишь задавить последние остатки сопротивления. И горе подземному городу, если он вздумает себя проявить.
Я буду наблюдать. Рано или поздно он даст о себе знать.
Vae victis! Gloria victoribus, что в переводе с латинского значит — горе побеждённым, хвала победителю!
Глава 21
Нитка между мирами
Долгим был путь Карлова до Владивостока. Но по нему можно было проследить за всеми ступенями социального переформатирования, за которым я наблюдала повсеместно в мире.
За первый месяц существования в новых условиях человечеству больше всего досталось Европе. За неимением широких просторов, миллиарду человек хватило четырёх недель, чтобы захлебнуться в радиации плотно стоящих городов-миллионников.
Дольше всего продержались Швейцария, Северная Италия и Норвегия. Но как холод заточил людей в горах, так и искусственный ледниковый период быстро погнал уцелевших на юг, прочь со Скандинавского полуострова и вскоре извёл последних среди замерзших северных морей. Лишь малые группы уцелели на отдалённых островах, добивая провиант из-под толщ льда и разводя оленей и занимаясь промысловой охотой.
Тогда как Африка начала вымирать лишь в конце квартала, когда температура окружающей среды понизилась настолько, что на экваторе впервые пошёл снег и двум миллиардам человек оказалось тяжелее выживать в новых условиях, чем плодиться в прежних. Холод в этих регионах убил