Эти, судя по эмблемам, были инженерами, ну или строителями, потому как легендарный стройбат в нашей армии тоже относится к инженерным войскам. Я сел на свою скамейку — ее за время моего отсутствия так никто и не занял.
Дембеля пили пиво и о чем-то оживленно переговаривались. Я снова попытался отключиться. Закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки, вслушиваясь в окружающие меня звуки. Монотонно гудел вокзал, сновали и переговаривались люди, шуршали сумками и чемоданами — обычная какофония многолюдных мест. Медленно тянулось время…
…Заснуть не получилось, я открыл глаза. Ко мне приближался один из дембелей. Чего ему еще?
— Здорово, брат, — с ходу начал дембель, приблизившись ко мне, — домой?
Я потянулся и посмотрел на часы: около двенадцати. Потом перевел взгляд на своего нежданного собеседника:
— Да, домой.
— Дембель?
— А как же!
— Тогда давай к нам! — он показал на свою компанию. — Мы тоже на дембель.
Общаться особо не хотелось, но тут уже и остальные дембеля потянулись к моей скамейке. Отговориться не получалось.
— Здорово, — с ходу начали подошедшие бойцы, — на дембель?
— На дембель, на дембель, — ответил за меня их товарищ, который подошел первым, — наш человек! — он повернулся ко мне. — Кстати, меня Вовчиком зовут.
Я представился и пожал протянутую ладонь.
Потом процедура повторилась в отношении остальных дембелей. Саня, Киря, Миха, Артем…
— А мы смотрим — один сидишь, все гадали: дембель — не дембель, потом решили подойти. Ты куда едешь?
— В Питер.
— А мы в Мурманск. У нас поезд через сорок минут. Выпьешь с нами?
От предложенной выпивки я не отказался, да парни мне и не дали бы. Дембель — святое. Я выпил пива. Разговорились.
— А нас, прикинь, всех в один день призвали и в одну часть отправили, под Нижний, в стройбат. В один день и дембельнулись.
— Везет вам…
— А ты чего один? У вас что, питерских не служило?
— Служили. Но они либо раньше уехали, либо еще в части, ждут своего часа.
— Ага, понятно. А у нас все — лафа, гуляем!..
Потом мы ходили курить и взяли еще пива. Время ускорилось, я больше не скучал — мурманские дембеля оказались веселыми и в общем-то хорошими ребятами.
— А ты где служил?
— Радистом в саперном батальоне танковой дивизии.
— Чего-то у тебя сложно все…
— Как уж определили.
— А нас всех — прямиком в стройбат. Всю службу генералам дачи строили.
— Бывает…
— Главное, что проходит.
— Это точно!
За разговорами и выпивкой сорок минут пролетели незаметно. Парни начали собираться. Я спустился с ними на перрон.
— Ну, давай, брат, удачно тебе доехать, — прощались со мной новые знакомые.
— И вам, пацаны. Много не пейте.
— Много не будем! Мало тоже! Дембель!
— Ага.
Мы распрощались. Мурманские сели на поезд, и через пять минут он отошел. Я посмотрел на часы: до моего поезда оставалось чуть больше получаса. Возвращаться в зал ожидания не стал, остался на перроне. Взял себе еще пива.
Один за другим от перрона отчаливали поезда, оглашая вокзал прощальными гудками. Мимо по-прежнему сновали люди, тени, их чемоданы и сумки. Я купил сборник анекдотов, пробежал его глазами под фонарем, пока не наскучило. Понаблюдал за людьми. Допил пиво.
Полчаса пролетели незаметно. Мой поезд подали к перрону. Я выбросил журнал с анекдотами в урну, купил себе еще одну бутылку пива и пошел искать свой вагон. Сзади остался страдающий вечной бессонницей вокзал.
Вагон нашел быстро — он был в хвосте поезда, то есть близко к началу перрона. Показал билет проводнику и прошествовал в полутемный плацкарт. Впереди меня шевелились мои невольные попутчики, медленно ползущие по проходу; те из них, чьи места оказались ближе к входу, уже раскладывали вещи. Я отыскал свое место — нижняя полка сбоку в середине вагона. Закинул сумку на самый верх и сел. Перевел дух.
Полумрак вагона, шевеление движущихся людей, свет фонарей, разлитый по перрону за окном, другой поезд, замерший на путях по ту сторону платформы. Я снял китель и повесил его на вешалку, фуражку убрал на верхнюю полку, к сумке. Поставил на столик бутылку пива. Посмотрел на нее. Вздохнул. И вышел подышать на перрон, время до отправления еще оставалось.
Пахло особым вокзальным духом: углем, резиной, чем-то еще. Мимо продолжали сновать люди. Я стоял и смотрел в небольшую лужицу под ногами. Голова была тяжелой от усталости: сказывалась прошлая ночь с проводами в части и, как следствие, коротким сном, да и сегодняшний бурный день наложил свой отпечаток. Выпью пиво и буду спать — решил я.
С этими мыслями вернулся в вагон. До отправления оставалось минут пять.
Пока меня не было, соседнее место заняла молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Довольно милая на вид. Расположившись, она теперь смотрела в окно. Оставленная мной бутылка пива роняла блики от фонарного света, заползавшего сквозь стекло, на поверхность стола. Мне стало как-то неловко за нее, за эту бутылку пива.
— Здравствуйте, — сказал я девушке, усаживаясь на свое место.
— Здравствуйте, — тихо ответила она и продолжила смотреть в окно.
Я поймал себя на том, что немного сконфужен. С чего бы вдруг? Мне стало еще более неловко. Отвык в армии от женского общества, отвык. Я поспешно придвинул бутылку с середины стола к себе и тут же открыл. Девушка бросила на меня короткий взгляд и сразу же снова отвернулась к окну. Я сделал большой глоток.
Поезд тронулся. Вагон нервно рванулся с места, качнулся, и перрон в окне пополз прочь. До свиданья, Москва, до свиданья! Я еду домой!
Минут через пять по вагону пошла проводница — проверять билеты. Я достал свой из кармана кителя и положил на край стола. Проводница подошла, быстро взглянула в него, затем в билет моей соседки и двинулась дальше. Я глотнул пива. За окном неслись заборы, депо, промышленные площадки с угрюмыми зданиями спящих цехов, скрюченными силуэтами подъемных кранов и дымящими сигарами труб. Вдалеке мелькали высотки спящих микрорайонов. Где-то в сумраке проплыла подсвеченная снизу прожекторами Останкинская телебашня.
Я взглянул на соседку: она убрала свой билет в сумку и достала оттуда книжку, название я не разглядел. Видимо, пока спать не собиралась. Я решил сходить в тамбур перекурить.
В тамбуре стоял худой мужик в вязаном свитере и дымил папиросой «Беломора». Увидев, что я достаю сигарету, молча протянул мне зажигалку. Я прикурил и кивнул ему в знак благодарности.
— На побывку? — спросил мужик.
— Насовсем. Дембель.
— Ну, поздравляю тогда, молодец!
— Спасибо.
Мужик докурил, потушил окурок в пепельнице, прилаженной к стене, и ушел в вагон. Я встал лицом к наружной двери и попытался разглядеть, что творится за маленьким замызганным стеклом. Но, к сожалению, ничего толком не увидел: снаружи царила тьма, лишь изредка разрываемая светом фонарей. Поезд выехал из столицы и разрезал пространство спящих пригородов.
Я выкурил сигарету, постоял минут пять, допивая пиво, потом выкурил еще одну. За окном промелькнула река, отражающая блеклые ночные огни, очередной подмосковный город, и мы понеслись дальше к северу. Домой.
Возвращаясь из тамбура, я выкинул пустую бутылку в мусоросборник и посетил туалет — его, наконец, открыли. Потом вернулся на свое место.
Моя соседка все так же читала книгу, как и пятнадцать минут назад. Увидев меня, она оторвалась от книги и спросила:
— Вы спать еще не собираетесь ложиться?
Спать вообще хотелось, но я еще не собрался. Да и просьба девушки мне была понятна: ее место было на верхней полке — если бы я собрался спать, ей бы тоже пришлось ложиться. Поэтому я ответил:
— Пока нет.
— Я тогда посижу почитаю? — спросила она.
— Да, конечно. Вообще, если хотите, я могу уступить вам нижнюю полку, мне все равно, где спать.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
— Ой, спасибо большое! — она улыбнулась.
— Пожалуйста.
Мимо пронеслась какая-то маленькая пустынная станция, освещенная несколькими фонарями. В их смутных отблесках, светомузыкой проскакавших по нашему вагону, я смог разглядеть свою соседку лучше.
Симпатичное, немного детское лицо. Рыжие волосы и зеленоватые глаза. Небольшой носик и пухлые губки. Она мне понравилась.
— Интересная книга? — спросил ее я.
— Да, интересная.
— А о чем?
— Ну как вам сказать… — она улыбнулась, — обо всем.
— Понятно, — улыбнулся и я.
Свет в вагоне притушили до минимума, большинство пассажиров уже легли спать. Кругом царил полумрак, лишь изредка прорезаемый сполохами пролетающих мимо окон фонарей. Интересно, в такой темноте действительно можно читать?
— А вы военный? — спросила меня соседка спустя некоторое время.
— Теперь уже нет, я домой еду — на дембель.
— В Петербург?
— Да. А вы?
— Я тоже в Петербург. Кстати, давайте на «ты».
— Давайте. Точнее, давай.
Она негромко рассмеялась.
— Меня Женей зовут, — и она протянула ко мне через стол свою небольшую ручку.
Представившись, я легонько пожал ее влажные теплые пальцы. Вечер, а точнее ночь