- Будем оформлять бумаги на твой подарок, - невозмутимо отвечает он и нежно целует меня в щеку, - Давай шустрее. Нам еще кипу документов подписывать.
В кабинете Елены Андреевны ничего, с тех пор как я была тут в последний раз, не изменилось.
Разве что кондиционер теперь висит напротив двери и сейчас нещадно дует мне в спину, по которой то и дело пробегают нервные мурашки.
Я до сих пор не могу поверить в то, что сейчас происходит.
И каждый раз, когда Елена Андреевна подсовывает мне очередной документ на подпись переспрашиваю:
- А так можно? Точно?
- Да, точно-точно. Я за тебя поручилась. И муж твой, - кивает на собранного и серьезного Макса, - В районе теперь на хорошем счету. Что так распереживалась-то?
Ответить на этот вопрос мне не под силу.
Тупо подписываю все, что Елена Андреевна мне дает, а мысли мечутся из стороны в сторону, мешая сосредоточиться и осознать самое главное.
Дарина теперь будет наша.
С той поры, как я видела ее в последний раз прошло довольно много времени.
Как она?
Простит ли меня?
Полюбит ли?
Доверится снова?
Оказалось, что Игоря подсадили в тюрьму.
На последней его работе в министерстве прошла какая-то масштабная проверка, которая выявила, что он не только брал взятки, но и воровал деньги из бюджета в особо крупных размерах. Поэтому имущество его сейчас подлежит конфискации, а сам он уже находится в СИЗО и ожидает суда.
Мать Дарины и ее оставшиеся родственники, узнав об этом не проявили никакого желания забрать девочку. Им ее дальнейшая судьба не интересна. Поэтому Дарину временно поселили в детский дом, пока не найдутся какие-то другие родственники, что могут стать опекунами.
- Как только мне принесли ее документы, разумеется, я сразу подумала о тебе. В центре неожиданно встретила твоего Максима Александровича. Ну, мы и начали потихоньку готовится.
- Нам точно не откажут? Точно?
- Не должны. У вас теперь полная семья. Жилье есть, работа более чем достойная. Я думаю, - забирает документы и складывает в папку, - Все будет хорошо.
- А когда можно будет ее забрать? - нетерпеливо ерзая на стуле спрашиваю я.
- Думаю сегодня. Сейчас я к начальнику сбегаю, и мы все решим.
Возвращается Елена Андреевна довольно быстро, передает нам согласованные и заверенные документы и вот уже через час мы едем в детский дом забирать нашу Дарину.
- Оля, не плачь, - говорит Максим, когда мы рука об руку идем по дорожке к зданию, - Ты испугаешь своим кислым видом ребенка.
- Я не могу остановиться, - шепчу и утираю слезы, размазывая макияж, - И не могу поверить.
- Все. Мы уже пришли. Соберись, а то подумают, что ты истеричка и не отдадут нам Дарину.
Странное дело, но эта смешная угроза действуют успокаивающе.
Вытаскиваю маленькое зеркальце из сумочки.
Как могу подтираю влажными салфетками размазанный макияж.
- Все я готова.
Директор учреждения быстро просматривает наши документы и добродушно улыбается.
- Ее группа сейчас на прогулке. Подождете или пойдем прямо сейчас?
- Прямо сейчас! - буквально подпрыгивая от нетерпения выпаливаю я, чем вызываю смех у Максима.
Дети гуляют на площадке.
Их на самом деле не так уж и много.
Они носятся, лепят из песка, катаются с горки.
И лишь одна девочка с тощими светлыми косичками сидит под деревом и что-то чертит палкой на земле.
- Дарина необычный ребенок, - говорит нянечка, когда понимает за кем мы пришли, - Вы же знаете?
Я отстраненно киваю и не вижу ничего вокруг кроме нее.
- Дарина! - кричу я, - Пинки Пай!
Вскидывает голову и букально впивается в меня взглядом.
- Радуга? - вижу как шевелятся ее губы, расширяются от невероятного удивления глаза, а с следующее мгновение она летит ко мне в обьятия!
Встречаемся мы где-то посередине.
Я падаю на колени, безнадежно пачкая свой свадебный сарафан.
Она точно обезьяна повисает на мне и шепчет:
- Ты пришла, пришла.
- Да. Я пришла.
- За мной?
- За тобой. Буран по тебе очень скучает. Поедем домой?
- Навсегда?
- Навсегда.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Эпилог
Оля
Зима в этом году выдалась особенно снежная. Роскошные пушистые хлопья с невероятной щедростью так и валятся с неба, укрывая землю толстым одеялом, через который так просто не пробраться.
Максим и Кирилл почти каждый день начинают с того, что встают затемно и чистят дорожки, чтобы мы банально могли хотя бы дойти до машины.
- Мам! - раздается звонкий голос Дарины, - Ты точно себя хорошо чувствуешь? Может позвать тетю Риту?
- Все нормально, Пинки. Просто спину ломит. Не тревожь Риту по пустякам. У нее сегодня единственных выходной. Пусть поспит. Что у тебя с уроками?
- Я все сделала, кроме географии. Хочу немного передохнуть.
Моя Пинки Пай выросла.
Ей в этом году стукнет уже тринадцать лет.
Гибкая, красивая девочка, с розовой прядью в золотых волосах.
От старых проблем не осталось и следа. Она все их преодолела, переросла и сейчас одна из лучших учениц в своем классе.
Моя Пинки зовет меня мамой.
Кирилл нет. Он слишком привязан к Ирине, которая периодически, когда возвращается в Россию, иногда заезжает к нам в городок, чтобы проведать сына.
Я не обижаюсь.
Мне без разницы, как Кир меня называет.
Я знаю, что он и так любит меня и уважает, как самую настоящую маму.
Он совсем взрослый мальчик стал - семнадцать лет.
Как же быстро растут дети…
- Тебе принести чай? - спрашивает Дарина.
- Да, если не сложно, - потирая ноющую спину отзываюсь я, - Облепиховый.
Дочь уходит на кухню готовить чай, а я возвращаюсь к своему нехитрому занятию - смотрю в окошко, на то, как Макс и Кир чистят снег и мерно перебираю спицы.
Раньше никогда не любила рукоделие.
А тут что-то накатывает время от времени.
Наверное, вязание помогает мне упокоить нервишки и отвлечься от мыслей о предстоящих родах.
Да-да.
У нас с Максимом вышло сотворить самое настоящее чудо.
Иначе это и не называют местные врачи.
Сначала читают длинный список с моими диагнозами, потом осматривают и разводят руками, мол, бывает и такое.
Боженька постарался, ангела послал.
А случилось это буквально перед началом учебного года.
Недомогание, слабость и тошнота.
Я все передумала. Даже, как самая мнительная в нашей семье, начала подозревать у себя онкологию. А, оказалось, что я просто всего-навсего беременна.
И, вправду, чудо!
Макс, конечно, горд и счастлив.
Носится со мной, как с хрустальной вазой.
Вот и сейчас.
Заходит в дом, по пути смахивая с головы остатки снега, замечает меня в дверях и сурово сводит брови:
- Ты чего в одних носках? Заболеешь!
- Не заболею, - качаю головой, - Я чай пью облепиховый. Ко мне теперь никакая зараза не прицепится.
Он недовольно хмурится и начинает что-то привычно бухтеть, а я…
Я смотрю на него и не могу на смотреться.
Он все такой же сильный, крепкий и красивый.
Совсем не изменился.
Разве что чуть седины прибавилось, но она лишь добавляет ему солидности.
- Ты чего так улыбаешься? - подозрительно щурится он.
- Ничего…люблю тебя…
Приподнимаюсь на цыпочках и нежно целую ее холодные губы.
Шаловливо углубляю поцелуй.
- Вот что ты со мной делаешь…, - хрипло шепчет он и шипит, - Не подходи ко мне даже! Я дышать на тебя боюсь. Не то что трогать! Иди! Пей свой чай!
Мне в такие моменты всегда немного смешно.
Что поделать. Люблю я немного подразнить такого сурового Максима Александровича.
- Только роди. А я уж там…потом…ух!
На этом месте фантазия всегда играет с ним злую шутку и он, осекшись затыкается. И лишь только блестящие чуть потемневшие глаза ясно транслируют мне все что у него на душе…и даже больше.