Приняв окончательное решение, я вернулся в игру, совершил традиционный комплекс мероприятий по возвращению утраченного доверия со стороны обнаглевших неписей, а затем послал сообщение Кромвелю. Тот еще не успел никуда свалить, так что наша встреча состоялась буквально через пять минут.
— И снова здравствуйте.
— Что дальше-то было? — вместо ответа спросил рейд-лидер. — Ты еще долго там держался?
— Ролик скоро выложу, сам все увидишь. Держи.
— Что держать… ого. Ничего себе.
— Решил, что мой вклад в общее дело был слишком дерьмовым, — сообщил я, лучезарно улыбаясь. — Значит, самая последняя добыча должна уйти на общее благо.
— Однако, — пробормотал Кромвель, крутя в руках тотем. — Ты же в курсе, что эта фигня денег стоит?
— Взрывчатка и лодки тоже не бесплатные.
— Спасибо, Клещ. Я всегда говорил, что ты нормальный мужик.
— Ой, вот только в любви признаваться не надо.
— Мудень, конечно, зато нормальный, — внес необходимую корректировку собеседник. — Что насчет следующих вылазок? Готов?
— Сегодня, что ли?
— Нет-нет, на сегодня точно хватит. В принципе.
— Готов.
— Тогда мы попробуем найти что-нибудь интересненькое, а затем я тебе маякну. На связи.
— Договорились.
Уладив не дававший мне покоя вопрос и мысленно успокоившись по этому поводу, я перебрался ближе к набережной, отредактировал и выложил на портал записанный ролик, после чего стал рассматривать морские просторы. За пределами линии прибоя царило нездоровое оживление — команда идущего к причалам драккара увлеченно расстреливала притаившегося в тумане врага, одна из рыболовецких лодок покачивалась на волнах кверху дном, а владелец еще одной посудины ожесточенно лупил веслом пытавшегося забраться на борт осьминога. Глобальное изменение совершенно точно пошло игре на пользу — теперь здесь однозначно чувствовалась настоящая жизнь. Зато у меня в душе почему-то воцарилась нездоровая апатия.
Попытка разобраться в собственном настроении не принесла ожидаемого счастья — жуткий тупняк во время разграбления города и другие мои недавние ошибки являлись следствием более глобальной проблемы, корни которой лежали далеко за пределами игровой плоскости. Я постоянно куда-то спешил, постоянно выяснял с кем-то отношения, постоянно плавал в океанах зрительского хейта, а новые вершины между тем становились все более недоступными. И сейчас, когда мне удалось за очень короткий срок оприходовать черную цитадель, жестко апнуть бобра, а также получить еще два символа в свою коллекцию, у меня банально закончились вменяемые ориентиры.
Говоря доступным языком, я попросту не мог найти для себя толковой цели. Пожалуй, это можно было назвать чем-то вроде профессионального выгорания.
— Отдохнуть бы.
— Щ-щеррфь.
— Да-да…
Сообразив, что торчать на берегу виртуального моря не имеет особого смысла, я отключился от игры, вылез из капсулы, после чего оказался в совершенно пустой квартире — родители куда-то смылись, бросив жилище на произвол судьбы. Надо сказать, прямо сейчас это было как нельзя кстати.
Традиционная чашка горячего кофе заметно улучшила мне настроение, бутерброды добавили еще больше позитива, затем я перебрался в гостиную и устроился перед телевизором, но именно в этот момент осознал, что долгожданный отдых идет по какому-то чересчур шаблонному сценарию. Судя по моим душевным мукам, для окончательного возвращения в норму мне требовалось совершить нечто гораздо более шокирующее. Например, собрать волю в кулак и выбраться на улицу.
Следующие пять минут оказались наполнены мучительными колебаниями, а также яростным внутренним торгом — лень упорно цеплялась за свои позиции, не хотела идти ни на какие компромиссы и раз за разом подсовывала мне образ мягкого уютного дивана. Пришлось как следует постараться, задавить ее жесткой логикой, после чего добить найденным на кухне пакетом мусора — его все равно требовалось вынести.
— Хоть проветрюсь…
Как ни странно, свежий осенний воздух действительно оказал на меня благотворное воздействие. Разобравшись с мусором, я отправился в ближайший парк, где какое-то время бродил по аллейкам, а затем устроился на берегу крошечного пруда и начал следить за плававшими возле берега утками. Это занятие быстро принесло в мою душу покой, я окончательно расслабился, заново ощутил вкус к жизни и переключил внимание на гулявших поблизости девушек. К сожалению, хотя в воздухе до сих пор чувствовались отголоски летнего тепла, время коротких юбочек и невесомых топиков безвозвратно ушло, так что мне пришлось довольствоваться более целомудренными образами. Впрочем, даже они вызвали у меня легкую ностальгию — благодаря академическому отпуску и чересчур глубокому погружению в игру я как-то ненавязчиво вылетел из прошлой жизни, а там, между прочим, имелись свои ништяки.
Иногда — очень даже весомые.
— Задрот, блин.
Проходившая мимо женщина неодобрительно покосилась в мою сторону, но я не обратил на это особого внимания, погрузившись в очередной виток медленных размышлений. Свалившееся на меня выгорание, память о беззаботном студенчестве и несомненные финансовые успехи порождали вполне резонный вопрос — не пора ли завершить эксперимент, обналичить все свои текущие достижения, после чего заняться написанием курсовой работы и другими реальными вещами. Как-никак, в случае удачной продажи собранной за время игры экипировки мне действительно хватило бы денег для приобретения скромной квартиры.
Я поднялся со скамейки, купил в торчавшем поблизости киоске стаканчик мороженого, а затем отправился куда глаза глядят, думая о плюсах и минусах самостоятельной жизни. Плюсов, по здравому размышлению, было не так уж и много, зато минусы торчали изо всех щелей — переехав от родителей, я автоматически лишался домашней кухни, автоматической уборки, стирки и прочих хозяйственных бонусов, получая взамен бесконечные походы в магазин, возню со счетами и прочий геморрой. Стоила ли в данном случае овчинка выделки? Вряд ли.
Мороженое закончилось, оголодавшие утки с радостью сожрали остатки вафельной корзинки, я двинулся обратно к полюбившейся скамейке, но тут сверху начал капать неприятный моросящий дождик. Все очарование уютного осеннего парка тут же растворилось, девушки куда-то исчезли, за шиворот начала пробираться холодная влага и до меня неожиданно дошло, что реальный мир вовсе не так идеален, как пытается выглядеть.
— Гадство.
Дождь заметно усилился и мне волей-неволей пришлось завершить свой моцион. Я