Некоторое время мы просто молчали, отпивая отвар и глядя на огонь. А затем Морозов произнес:
— Какие планы на сегодня, мастер-князь?
Я посмотрел в окно. Снаружи сад окончательно проснулся: солнечные лучи пробивались сквозь листву, воробьи ссорились за ветку, а Аргумент, улёгшись у калитки, следил за каждым шорохом.
— Ну, если не стряслось ничего срочного, пора думать о завершении конкурса, — ответил я. — Осталась неделя. Нужно формировать список для голосования.
Воевода поставил чашку на стол и неторопливо выпрямился. Свет из окна ложился на его плечи и отчётливо вычерчивая усталые складки у глаз. Он выглядел спокойно, но я знал: стоит лишь дать повод, и эта внешняя невозмутимость сменится стальной собранностью.
— Доброе утро, — мастера, — послышался за спиной голос Веры. Я обернулся. Секретарь стояла в дверях. На ней было светлое платье, поверх которого красовался короткий жакет. Волосы девушки были аккуратно уложены в замысловатую прическу, и это намекало на то, что она проснулась уже давно.
— Доброе, — ответил я. — Как спалось?
Она чуть улыбнулась:
— Хорошо.
Я кивнул и сделал глоток отвара. Морозов тяжело вздохнул, поднимаясь с кресла:
— Ладно, прошу меня простить, у меня еще остались кое-какие дела.
С этими словами он направился к выходу.
— Но вы же вернетесь к завтраку? — уточнил я.
Воевода остановился у двери, обернулся и произнес:
— Само собой, мастер-князь. Как я могу его пропустить.
Он открыл дверь и вышел из дома. Вера подошла к столу:
— Вчера звонили главы артелей, которые подали заявки на конкурс. Они просят сдвинуть срок голосования, потому что…
— Комиссия мастеровых не успевает зарегистрировать артели в Снежинске, — перебил ее я. — Сначала затягивают подачу, а потом требуют ускорения. Классика.
Вера подошла к окну, приоткрыла створку, остановилась на свету. Я посмотрел на неё. В отражении стекла её лицо выглядело чуть мягче, чем обычно, почти задумчивым. Сделал последний глоток остывшего отвара, вновь перевернул чашку на блюдце и посмотрел в окно.
— Что им ответить? — не оборачиваясь, уточнила секретарь.
— Подождите с ответом, — попросил ее я. — Если позвонят снова, скажите, что князь отбыл по важным делам.
Вера кивнула:
— Хорошо. А, да. И еще. Звонил мастер Костомаров, глава экологического ведомства. Отчитался, что письмо в столицу уже направлено. Копия протокола доставлена курьером в вашу управу. И…
Разговор прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран, на котором отображался незнакомый номер. Нажал кнопку приема вызова:
— У аппарата.
— Доброе утро, мастер-князь, — послышался в динамике мужской голос. — Очень надеюсь, что я не потревожил вас таким утренним звонком.
Мне показалось, что голос собеседника звучал чересчур возбужденно. Словно человек только что узнал очень важную новость, и теперь срочно хотел ею поделиться. И от этого внутри зашевелился неприятный ледяной ком.
— Нет, что вы, — отмахнулся я. — Вы…
— Простите, Николай Арсентьевич, где мои манеры, — перебил меня собеседник. — Вас беспокоит Иван Ефимович Костомаров. Начальник экологического ведомства. Ваш номер мне дала секретарь, Альбина Васильевна. Но предупредила, чтобы я звонил вам только в крайнем случае.
— Слушаю вас, — осторожно начал я.
— Мы направили в столицу письмо по поводу редкого оленя, — перешел к сути Костомаров. — И уже вчера вечером позвонил мне один старый друг из столицы. Мы вместе учились.
— И что же он вам поведал? — вежливо перебил я собеседника, стараясь вернуть разговор в нужное русло.
— В общем, он сказал мне под строгим секретом, что Северск едет ревизор от экологического фонда Империи, — сбивчиво произнес Иван Ефимович. — Он будет наблюдать за оленем в естественной среде обитания.
— Это как-то может помешать нам оформить лесные угодья под заповедник? — осведомился я.
— Нет, что вы, — поспешно заверил меня собеседник. — Наоборот, представитель составит отчет и ускорит процесс.
— Это хорошо, — довольно заключил я. — Как только он прибудет в княжество, отправьте его в мое поместье. Я проведу ему экскурсию. Если, конечно, не появятся более срочные дела.
— Хорошо, Николай Арсентьевич, — ответил Костомаров. — Простите, что потревожил вас…
— Нет, это и правда очень важная информация, — заверил я собеседника. — Вы правильно сделали, что позвонили мне.
Собеседник на том конце провода вздохнул с облегчением.
— Благодарю, мастер-князь. Тогда я буду держать вас в курсе.
— А как зовут нашего гостя? — осторожно полюбопытствовал я.
— Не сказали, — растерянно ответил глава экологического ведомства. — Возможно, имя и время прибытия будут храниться втайне. Чтобы проверка стала внезапной.
Я едва сдержал вздох разочарования. В столице любили «внезапные» проверки, о который на местах все были в курсе. Но если этот человек полезет в лес к Митричу или еще чего хуже Иволгину…
— Благодарю вас за оперативность, — произнес я. — Держите меня в курсе.
— Будет сделано, Николай Арсентьевич, — отрапортовал Костомаров, и я завершил вызов. Положил телефон на стол, взглянул в окно. На мгновение тишина в гостиной показалась особенно плотной, будто даже огонь в камине приглушил треск, вслушиваясь в разговор.
— Что-то случилось? — осторожно уточнила Вера.
Я обернулся.
— Пока еще ничего, — произнёс я. — Из столицы к нам направили ревизора от фонда. Видимо, заинтересовались нашим северным оленем.
— Ревизора? — нахмурившись, переспросила секретарь. — Неожиданно.
— Именно поэтому меня это и тревожит, — признался я. — Впрочем, если верить Костомарову, всё под контролем. Во всяком случае, пока.
Из кухни донёсся запах свежего хлеба и знакомое ворчание Никифора. Значит, завтрак, скорее всего, был почти готов. Я откинулся в кресле, ощущая, как утро окончательно наполняется привычной деловитостью. Покой прошедшего дня уходил, уступая место работе и новым испытаниям.
— Проблема в том, что ревизор должен прибыть инкогнито. И если он пойдет в одиночку блуждать по нашим лесам…
Вера не ответила. Но судя по ее побледневшему лицу я догадался, что она смекнула, к чему я клоню.
— Съест его какой-нибудь голодный волк, а нам потом объясняйся перед комиссией, куда пропал важный гость из столицы, — заключил я. — И это при условии, что этот ревизор не играет на стороне «Бастиона».
— И… что делать? — растерянно уточнила Вера.