— Всё прошло спокойно? — уточнил Морозов, едва я сел на сиденье.
— Пока да, — ответил я.
— «Пока»… — хмуро пробормотал он, но без недовольства. — Не люблю это слово. Куда дальше?
— Молчанов хотел лично побеседовать о чем-то, — ответил я. — Так что дальше нам в фонд Завета.
Воевода кивнул, завел двигатель, и машина тронулась по направлению к зданию фонда Молчанова.
Глава 24
Новые свершения
На резных карнизах здания фонда Завета висела утренняя роса, и каждая капля ловила серебристый свет рассвета, превращая фасад в холодное мерцающее полотно. Вдоль тротуара неподвижно стояли липы. Деревья будто ещё не проснулись, и тени от них лежали плотными темными полосами на мостовой. Утро еще не разошлось, и от каменных стен исходила та самая прохлада, которая держится в северских дворах до полудня.
Морозов плавно остановил машину у крыльца. Заглушил двигатель и повернулся ко мне:
— Прибыли, мастер.
Я кивнул, открыл дверцу, вдохнул прохладный утренний воздух и поднялся по широким ступеням крыльца. Потянул на себя тяжелую створку, которая легко подалась, и вошёл в холл.
Молчанов уже стоял стойки, словно ожидал меня. И едва дверь открылась, и я вошел в здание, как глава фонда с улыбкой направился в мою сторону:
— Доброе утро, Николай Арсентьевич, — начал он, поравнявшись со мной. — Рад вас видеть. Как прошла встреча с ревизором?
— Успешно, — ответил я, совершенно не удивляясь, что Молчанов знал, когда я приду. — Мастер Дроздов впечатлен встречей с оленем. Сказал, что в кратчайшие сроки подготовит все необходимые документы.
Молчанов задумчиво потер подбородок. Чуть прищурился, словно прислушиваясь к чему-то.
— Побыстрее это хорошо — склонив к плечу голову, тихо пробормотал он. — Лучше бы побыстрее. В лесу может стать… неспокойно.
— Что вы имеете в виду? — уточнил я, и глава фонда кивнул:
— Есть основания полагать, что скоро в лесу активизируются браконьеры, — мягко пояснил он. — Особенно если речь идёт о редком олене, который вдруг начинает мешать многим сторонам.
Я нахмурился:
— И надо предполагать, действовать они будут по просьбе «Бастиона»?
Молчанов неопределённо повёл плечами:
— Я не могу утверждать это наверняка. Повторюсь, до меня только доходят слухи. Так что это просто предположения. Так сказать, разговор без протокола.
Я лишь покачал головой:
— Боюсь, «Бастион» поздно спохватился. Мастер Дроздов уже собрал все данные, так что сделать вид, что оленя никогда не существовало не получится.
Молчанов замолчал, будто выбирая слова, а затем продолжил:
— Так-то оно так, Николай Арсентьевич. Только владения Митрича, которого многие знают под официальным именем «мастер Дубов», это лишь половина лесов. Ходят слухи, что на территории Иволгина появился второй олень. И вот с ним вполне можно провернуть схему под названием «Олень? Какой олень? Не видели мы никакого оленя».
Я непроизвольно выпрямился. Внутри начало растекаться знакомое холодное ощущение предстоящей беды. А волосы на затылке приподнялись:
— Второй? — уточнил я, не скрывая удивления. — Иволгин ничего подобного не сообщал.
Молчанов чуть улыбнулся уголком губ, и, казалось, собирался что-то добавить, но замолчал. Вместо этого он произнес:
— Кто знает мотивы мастера Иволгина, — ответил он. — Он не особенно ладит с людьми.
В этих словах было нечто большее: оттенок тревоги, неуверенности или даже недоверия. Я это почувствовал.
— Это просто слухи, Николай Арсентьевич, — продолжил мой собеседник. — Но они обычно появляются не на ровном месте.
Мы молча смотрели друг на друга. Во взгляде Молчанова читалась осторожность. В моём, скорее всего, сомнение и беспокойство.
— Спасибо за информацию, — произнес я после паузы.
— Было бы за что, — ответил Молчанов. — Мы должны работать сообща, Николай Арсентьевич. Иначе поодиночке нас сомнут.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я.
— Мне намекнули, что у вас с Иволгиным уже были неформальные встречи. Это так? — неожиданно уточнил мужчина.
Я повел плечами, пытаясь подобрать слова, чтобы правильно описать те самые встречи.
— С молодым лешим нелегко. Он один из тех, кто чтит законы старшего народа. И порой слишком трепетно их соблюдает, — продолжил Молчанов спокойным голосом.
— Мне стоит знать эти самые законы, — усмехнулся я. — Потому как я могу ненароком сделать что-то не так.
— Знать не помешает, — согласился со мной хозяин «Завета». — Полагаю, что ваш предшественник должен был оставить для вас своды правил.
— В его кабинете не нашлось ничего напоминающего кодекс.
— Я могу собрать для вас документы, которые вам помогут. Но надо понимать, что старший народ видит законы немного иначе, чем принято это у людей. Мы меняем правила, которые нам невыгодны. И забываем предупредить об этом оппонентов.
— И как с этим быть? — удивился я.
— Тоже быть гибким, — улыбнулся собеседник, показав кончики острых клыков. — Поверьте, правила никогда не станут важнее истины. Вы можете сделать что-то недопустимое, но при этом без намерения причинить вред. И это будет учтено и станет поводом вас простить. Весомым поводом.
— А если…
Я не договорил, многозначительно взглянув на Молчанова.
— Вы не просто человек, который знает наши тайны, Николай Арсеньтевич. Вы — князь этого края.
— Регент, — поправил я его.
Он криво усмехнулся и качнул головой. Мне показалось, он собрался что-то добавить, но передумал и сказал совсем другое:
— Не буду задерживать. У вас, полагаю, насыщенный день, — произнес Молчанов. — Еще раз простите, что побеспокоил вас по такому пустяку.
— Вы все сделали правильно, — заверил его я. — Спасибо за информацию.
— До встречи, мастер-князь, — вежливо попрощался со мной Молчанов.
— До встречи, — ответил я, развернулся и направился к выходу.
* * *Я вышел из здания фонда, спустился по ступеням крыльца, подошел к авто и открыл дверь. Морозов оставался на водительском сиденье, задумчиво