Кроме того, по меркам этого мира сто тысяч эквивалентны где-то полумиллиону рублей, и ещё столько же сверху. Да на эти деньги в небольшом городке типа Козлова можно купить квартиру-студию! Или новую модель автомобиля — по местным меркам, роскошь. И тут мне так просто выкладывают такие суммы. А не подстава ли это?
— Мне нужно подумать, — сказал я, нахмурившись. — Позвонить…
— Конечно, конечно, — Чёрный тут же поднялся. — Я вас понимаю. Я подожду за дверью.
Он вышел, оставив меня наедине с тремя пачками денег и давящей тишиной, нарушаемой глухим звуком голосов за стенами и гулом ламп на потолке. Я достал телефон и набрал Холодова.
— Аркадий Петрович, тут такое дело… — и я вкратце объяснил ситуацию.
— Бери деньги и подписывай, — без колебаний ответил Холодов. Его голос был твёрдым. — Это мы с Плетнёвым надавили через старые связи. Академия в панике, они готовы на всё, лишь бы замять скандал. Так что это их откупные. Ни о чём не волнуйся.
— А виновник? Мне не расскажут?
— Алексей, а оно тебе надо? Что даст эта информация? — его голос прозвучал устало. — Как я понял, у него влиятельные родители, которым так же скандал не нужен.
— Аркадий Петрович, это ведь мои личные деньги? — решил уточнить на всякий случай.
— Разумеется, на них никто не претендует.
— Хорошо, — улыбнулся я и положил трубку.
Выходит, им известен виновник!
Когда Чёрный вернулся, я посмотрел ему прямо в глаза.
— Я согласен подписать ваши бумаги. Но при одном условии. Скажите мне, кто это сделал.
Следователь недовольно поджал губы и заёрзал на стуле.
— Ну же, господин Стужев, какая разница? Деньги вам ведь возвращают, ещё и компенсация…
— Я ведь могу забрать не всё, — перебил я его, указывая на один из свёртков, отложив его в сторону. — Скажем, «забыть» о его существовании. Я хочу знать имя.
Отложенный свёрток я слегка подтолкнул в его сторону. Судя по словам и виду, в каждом чуть больше пятидесяти тысяч рублей. Очень хорошая сумма взамен на пару слов.
Глаза Чёрного зажглись алчностью. Он явно боролся с желанием забрать деньги, а это ведь значит, что я вряд ли продешевил. Иначе он бы с лёгкостью выдал имя.
Следователь переводил взгляд на свёрток, на меня и обратно. В его глазах боролись жадность и осторожность. Жадность победила. Он быстрым движением забрал свою долю и сунул свёрток обратно в ящик.
— Михаил Огнев, — прошептал он, понизив голос. — Его отпечатки были почти на всех поверхностях, наследил знатно. Мы их нашли в первый же день. И он единственный, у кого нет алиби на ту ночь. В своей комнате он не ночевал.
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Огнев? Опять⁈
Перед глазами встал образ бледного нервного парня, тени самого себя прежнего. От этой ректорской возни его знатно подкосило. Тяжело жить, когда ты цель номер один для целой оппозиции против отца.
Тут и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать — его подтолкнули на этот шаг. Даже не так — пинка дали, причём очень сильного. Он бы не посмел и моргнуть без родительской отмашки, а тут такое. Ещё и эти слухи, что он злоупотребляет не пойми чем… Всё это неспроста, явно.
— А сигнализация? — не удержался я, сощурившись. — Как он прошёл?
Чёрный скептически фыркнул.
— Какая сигнализация? Она в том крыле уже полгода как не работала. А может, и дольше. Администрация экономила на обслуживании. Все знали, просто надеялись, что обойдётся. Не обошлось, как вы могли заметить.
Ясно. Подозрительное совпадение, конечно, но я и раньше предполагал, что в академии есть свои схемы отмывания бабла. Иначе с чего бы такой ажиотаж на эту должность? Выгода там явно имелась, причём немаленькая, судя по происходящему. Ставки высоки.
— Но официально, — следователь снова наклонился чуть вперёд, смотря с прищуром, — никакой кражи не было. И я вам сейчас ничего не говорил. Понятно?
— Понятнее некуда, — кивнул я, забирая деньги и запихивая в сумку.
Я подписал все бумаги, которые он мне подсунул. Естественно, всё перечитав под его нервным присмотром. Наверное, боялся, что откажусь в последний момент. Выходило, что деньги завалились в щель, и я не сразу их нашёл. А потому заявляю, что ошибся, и никакой кражи не было. А бардак в комнате — шутка друзей.
Интересно, Васе тоже деньги вернут? Потом спрошу.
Я встал и пожал протянутую руку повеселевшего следователя.
— С вами оказалось приятно иметь дело, барон Стужев, — бодро сказал он. Мысленно, видимо, уже пристраивал «честно заработанное».
— Аналогично, Борис Сергеевич, — сказал я хмуро. Всё же, ситуация меня малость тяготила. Как бы не хотелось вмешиваться, раз за разом меня втягивали в эту борьбу.
Я вышел из участка на свежий воздух и глубоко вдохнул. В сумки лежали мои деньги — вышел в плюс после всей этой истории. В голове же — имя вора, что также немаловажно. Продуктивно прогулялся.
Конечно, отчасти мне было даже немного жаль Мишу. Не по своей воле он был втянут в дела родителя, но такова судьба, таковы реалии этого мира. Ведь он — часть рода. Часть корабля…
Его должны были готовить к подобному, он должен был понимать с детства, что его ждёт. И когда началась эта гонка — тем более сознавать риски. Но, судя по всему, Михаил не справился, не вывез морально свалившегося давления. Достаточно просто посмотреть на него, чтобы это понять. Да и на меня тогда в библиотеке он напал по своей воле, никто его не заставлял. Михаил и прежде славился дурным характером. Так что тут, скорее, на карму похоже.
В любом случае, до конца учебного года и «правления» графа Молниевского в академии ещё шесть месяцев. И меня явно никто не намерен оставлять в покое. Нужно тоже как-то вписаться, но уже с выгодой для себя. И это будет явно не лагерь Огневых. Но и к Озёрскому так просто не попасть, Холодов давно с этим бьётся. Поговорить