— Станьте свидетелями нашего превосходства. Очередной победы в нашей войне. И запомните эту ночь, ибо она знаменует собой скорый конец сражениям. И закат Империи людей. Мы нанесём Константину такой удар, которого он не ожидает. И этот удар никто не сможет вынести. Мы уничтожим всех. Люди окончательно падут.
В её бесстрастном голосе, похожем на шептание тьмы, проскользнули торжествующие нотки. И видимо эта необычная демонстрация эмоций, заставила хагеров синхронно повернуть в сторону говорившей вытянутые головы, а когтистые лапы еще сильнее сжать черенки убийственных кос. Ведьма продолжала, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Мы долго этого ждали. И время пришло. Сейчас, этой прекрасной ночью, в ведьмин час. Жалкие колдуны людей, их бесполезные машины, Часовые…
Последнее слово она словно посмаковала, пропитав его огромным презрением. А её глаза, не отрываясь от огромного зловонного озера, наполненного густой смрадной жидкостью, разгорались всё сильнее, светясь в ночи, словно две огромные жёлтые плошки.
— Все падут. Никто не сможет бросить нам вызов. Мы отодвинем границу и будем двигать её до тех пор, пока всё вокруг не станет нашим. Сморите же и запоминайте сей час! И восторгайтесь замыслом Великого Ковена! И луна мне в том верная помощница!
Выкрикнув в глухой темноте последние слова, она легко, словно пушинка, прыгнула вниз, просто шагнув с навершия холма. Приземлилась десятью метрами ниже и, как ни в чём не бывало, прошагала к отражающей свет звёзд и луны, почти до краёв заполненной кровью яме. Хагеры молча провожали ее скрытыми клобуками взглядами.
Худощавая фигурка ведьмы была похожа на выточенную из слоновой кости статуэтку. Светлые волосы, в беспорядке падающие на плечи, внезапно зашевелились, словно перебираемые невидимым ветром. Она шагала вперед, гордо вскинув острый подбородок, отлично видя в темноте. Небольшая упругая грудь с затвердевшими крупными сосками, просвечивающие под туго натянутой кожей рёбра, плоский живот, заострённые коленки. Лицо женщины без возраста, тело подростка, глаза зверя, язык змеи, на миг высунувшийся изо рта и раздвоенным кончиком облизнувший тонкие сухие губы.
Она шла упругой, целеустремлённой походкой. И, возможно тому виной игра теней или набежавшая на луну туча, но на краткий миг показалось что шагающая ведьма отбрасывает сразу четыре тени. А ещё… с каждым шагом ее мраморный, слегка впалый живот как будто округлялся, наливаясь тяжестью и равномерно вздуваясь.
Но нет, туча убежала, луна щедро светила на землю и стало понятно, что увеличивающийся на глазах живот приближающейся к кровяному озеру ведьмы вовсе не оптический обман. Живот становился все больше и круглей, а поступь ведьмы все тяжелее. И вот к самому краю смердящего озера подошла женщина с огромным раздутым брюхом, словно находилась на последнем месяце беременности и вот-вот должна была родить. Ведьма тяжело дышала, но глаза её разгорались дьявольской радостью и триумфом.
В следующий миг ее живот испещрили багровые вздутые прожилки, под тонкой, натянувшийся как на барабане кожей что-то вспучивалось и перекатывалась, бурлило, будто жаждало вырваться на свободу, явить себя этому испоганенному миру. И оно дождалось. Светловолосая ведьма замерла на краю кровавого озера. Яма застыла напротив, так же в нетерпеливом ожидании.
Ведьма вскинула вверх руки. На тонких длинных пальцах сверкнули хищные, подобного когтям стервятника загнутые ногти. Из тонкого горла вырвались гортанные нечеловеческие звуки, слова древнего языка, пришедшего из иного мира. Они звучали настолько чуждо и неправильно под этими звездами, что исключали саму мысль о том, что когда-то этот язык слышало хоть одно человеческое ухо. Не прекращая глухо и отрывисто выкрикивать непонятные никому из живущих на земле людей слова, ведьма одним неуловимым движением полоснула себя ногтями по животу, сверху вниз.
Живот изуродовала разошедшаяся отвратительная рана, будто острым тесаком рубанули по огромному спелому арбузу. Ведьма ухватилась за края раны и с отчётливым треском рванула плоть в разные стороны, расширяя разрез. Из её вспоротого живота хлынул мерзкий чёрный вонючий ихор, в котором что-то извивалось и шевелилось. Какие-то комки живой, бесформенной слизи. Вместе с потоком ихора вываливающиеся из утробы комья отвратительной жизни с громким бульканьем шлёпнулись в стоячую поверхность кровяного озера и тут же скрылись внизу.
Всё так же исступлённо дыша, ведьма аккуратно свела вместе края разрезанной плоти и нежно провела по животу открытой, ладонью. И следуя движением ее пятерни рана на глазах затягивалась, словно её и не было. Миг и опавший живот ведьмы вновь стал чистым, плоским и абсолютно целым. Она удовлетворено кивнула и, простерев обе руки к принявшему плоды её чрева озеру, что-то громко и повелительно прокричала. Её крик вознесся к звёздному небу, к серебристой луне и растворился в ночной мгле. А с пальцев сорвались ослепительно алые, режущие взор ветвистые молнии, и вонзились в центр кровавого озера. Поверхность ямы зашипела, пошла волнами, вверх взметнулись огромные пузыри и гейзеры. Но стоило молниям иссякнуть, как успокоилась и яма. Она была накормлена, оплодотворена и готова родить, когда придет время. А время это должно было наступить совсем скоро… На самом дне ямы, в самой гуще питательной кровавой каши уже начались необратимые процессы зарождения иной, противоестественной этому миру формы жизни.
Ведьма, посчитав свою миссию выполненной, слега улыбнулась, склонила голову и, развернувшись, быстро зашагала обратно к холмам, на вершине которых двумя немыми столбами застыли хагеры. Твари не сводили с приближающейся обнажённой женщины взглядов. Подойдя к туннелям, шлёпая по пропитавшейся кровью влажной жирной земле босыми ступнями, она одним стремительным грациозным прыжком взмыла вверх и приземлилась на то самое место, с которого так недавно прыгала вниз. Подобрав скинутое платье, быстро натянула через голову и отбросила на спину спутанные волосы.
Ведьма выглядела немного уставшей, но чрезвычайно довольной. Её нечеловеческие звериные глаза с вытянутыми чёрными зрачками удовлетворённо сощурились. Ещё раз бросив взгляд в сторону успокоившейся кровавой проплешины в осквернённой земле, она произнесла:
— Эта ночь станет особенной. О ней спустя время будут слагать сказания. И о ней будут помнить, как о Ведьмином часе, когда зародились Титаны.
Один из хагеров повернул к ведьме голову и впервые заговорил. Голос его более подходил внезапно получившему дар