— Что думаешь? — спросил я телохранителя, когда тот закончил читать.
— А что я должен думать, — усмехнулся Зорин, — какое на приём платье надеть?
— Фиолетовое, конечно! — рассмеялся я. — Да я о том, стоит ли идти туда в принципе…
— Тебе, конечно, и так есть чем заняться, но напомню, — Паша вмиг стал серьёзным, напоминая умудрённого жизнью дворецкого. — Ты, Ян Борисович, теперь барон. И знатные штучки, по типу балов, приёмов и прочей аристократичной чуши, тебе прописаны внутривенно. А что до меня, я всегда готов по долгу службы прикрыть тебя на этом невероятно скучном мероприятии.
— Под юбку какой-нибудь графине залезть собрался? — я прищурился, смотря прямо в глаза друга.
— За княжну мне ноздри вырвут… — Зорин принял задумчивую позу, — так что да, максимум графиня, в идеале вдова… Кстати, у тебя два спутника может быть. Кого звать будешь?
— Пока никого. — отрезал я, стараясь игнорировать настойчивый взгляд крайне заинтересованной артефакторши, прилежно сидящей напротив. — Мне бы самому не опозориться, а тут ещё и за кем-то из этих оболтусов следить. Да и вообще, до бала около месяца, время имеется.
— И то верно. — согласился Паша. — Одевайся в парадное. Заскочим к Знаменскому, и в город — кошмарить жёлтую прессу.
Глава 23
Дела житейские
— О как. — удивился Бочаров, выйдя к нам на крыльцо. — Сам барон Бронин! Какими судьбами?
— Дядюшка твой приглашал на чай, — я говорил дружелюбно, стараясь не спровоцировать новый конфликт, — Вот и пожаловали. А вообще, разговор к тебе есть. Новости читал?
— Как же… — взгляд парня стал острым, как лезвие ножа. В голосе прорезалась сталь. — Ты про сегодняшнюю статью, где бульварный писака выпрашивает хорошую взбучку?
— Да.
— Есть предложения?
— Чаю с дядькой попьём, а потом — вежливый визит Пищалову. Поговорим по душам.
— А-а… Открутить пищалку…
— Да ё…
Барон Знаменский Пётр Валерьевич, чуть полноватый мужичок в возрасте, всегда производил на меня приятное впечатление, и в этот раз ничего не изменилось. Казалось, его и вовсе не волнуют мальчишеские дуэльные шалости. Мило побеседовали о погоде, природе да журналистах, что совсем распоясались в последнее время.
Не прошло и часа, как мы уже мчались по тракту из Озёрного в Печору, чтобы вершить правосудие. В машине было поразительно тихо — если четырёхтонный пикап Егора ещё издавал какой-никакой гул, то арендованный Пашкой седан буквально плыл по дороге. Первым молчание нарушил Бочаров.
— Ты уж прости за былое, Ян. — парень виновато почесал голову, не отрываясь от вида за окном. — Перебрал я в тот вечер. Стараюсь взрослее стать, вроде получается… но пить мне, похоже, нельзя.
— Не будь там Лизы, я бы развернулся и ушёл, — хмыкнул я с улыбкой. — Я-то всё понимаю, сгоряча можно всякое ляпнуть. Не в моих привычках обижаться на каждую колкость.
— Спасибо. — собеседник тихо рассмеялся, будто вспоминая о чём-то хорошем. — Но бой вышел славный. Смог ты меня удивить, приятель.
— И ты не промах, дал попотеть, дважды меня чуть не вынес!
— Старался.
Паша был за рулём, на переднем пассажирском сидела Дана. Телохранитель сосредоточенно вглядывался в зимнее полотно дороги, а моя новая артефакторша активно крутила в своих руках образцы композита, полученные во время наших утренних тренировок. Иногда из-за её кресла раздавались крайне довольные смешки. Странная девчуля, но дело своё вроде знает. Собаку она попросила на время оставить в особняке, чему Алла Геннадьевна несказанно обрадовалась — любила она живность всякую, а у нас до этого только ворон был, и тот довольно странный.
В городе уже бурлила жизнь — отряд рабочих в спецовках шел рядом с обычной гужевой повозкой, гружённой разными инструментами, по тротуару бежал мальчуган в забавной ушастой шапке и истошно вопил странную песню.
Оказалось, наличие магического транспортного средства позволить себе могли далеко не все, в основном знать и зажиточные простолюдины — купцы, либо более-менее статусные должностные лица. Машины появились в этом мире чуть меньше века назад и ещё не до конца успели из предмета роскоши превратиться в необходимость, доступную каждому. В общем, транспорта в городе было немного, так что добрались мы без пробок.
— Ну-ну-ну… Ну вы чего, ребят! — худощавый журналист с длинным узким лицом медленно пятился назад. Его голос заметно дрожал.
— Какие мы тебе «ребята», козлина⁈ — процедил сквозь зубы Бочаров, отвешивая крепкого подзатыльника желтушному писаке Ивану Пищалову.
Мелкие крысиные глазки гадёныша бегали в поисках защиты, но на заднем дворе печатного издания «Вестник Печоры» не было никого, кроме нас троих. Хотя, как же — неподалёку удобно устроились на лавке Паша и Дана. Они с интересом глазели на развивающийся конфликт, не хватало только попкорна.
— Ай! П-п-понял вас, г-г-господа, ник-к-каких ребят! — одной рукой Пищалов потирал ушибленный затылок, другой конечностью прикрывался от «добавки».
— И что же ты понял, Ваня? — я продолжал медленно идти в сторону журналюги, а тот продолжал пятиться назад, пока не упёрся в красную кирпичную кладку здания типографии.
— Извинительная статья с полным признанием вины за клевету… — понуро опустил голову вниз писака. Заикание пропало — видать уже смирился со своей участью.
— Я не расслышал! — следующая затрещина от Кирилла достигла своей и без того запуганной цели.
В любой другой ситуации я бы осадил Кирилла, но не сейчас. По сути, мы с ним обходились дюже мягко — таких надо пугать старательно, с душой. Чтоб уж точно не решили, что это всё была шутка, и в следующий раз писали правду и ничего кроме правды. По крайней мере, о нас.
— На первой полосе… — бледное лицо Пищалова выражало вселенскую печаль. Видать недешёвое удовольствие — первую полосу за свой счёт выкупать.
— Вот и молодец! — я схватил говнюка за плечи и немного встряхнул. — А теперь, будь добр, дружок, визиточку нам дай. Ну, чтоб дозвониться до тебя могли — чем чёрт не шутит, вдруг понадобишься.
Дрожащей рукой писака достал из внутреннего кармана пиджака затёртую стопку визиток и протянул по одному экземпляру мне с