«Ну что же, вроде бы пока начало разговора намечается достаточно многообещающее. По идее, не вёл бы он себя так, если бы планировал мне какую‑то выволочку делать». – подумал я.
– Ну что, Паша, навёл ты шороху, конечно, не по‑детски, – начал разговор Ландер. – Но можешь не волноваться, я всё уже урегулировал.
Честно говоря, такое начало разговора меня несколько ошарашило. Я даже не нашёлся, что и сказать. Интересно, что именно он урегулировал и когда? Но поскольку я человек вежливый и очень жаждал это узнать, надо было сыграть в игру – с моей стороны явно требовалась какая‑то благодарность.
«Ну что же, будем играть по правилам», – подумал я.
– Спасибо, Генрих Маркович, – ответил ему, – что позаботились обо мне.
Не удержался от небольшой шалости, поблагодарил его в корейской манере. Впрочем, откуда ему это знать? И жду с огромным интересом, что же он скажет дальше.
– Да ладно, Паша, что уж там, свои люди, – самодовольно махнул Ландер рукой. – Что же мне из такой ситуации молодого журналиста и не выручить? Ты же в моей команде в «Труде» работаешь. Я, кстати, уже и Межуеву сказал, как тебя выручил…
– А Межуев тоже в курсе? – искренне удивился я.
То есть он не только меня уверяет, что меня выручил, но и Межуеву это сказал, что ли? Как говорится, наглость города берет…
– Ну, конечно, в курсе. Мы с ним по этому поводу детальнейшим образом переговорили, – снисходительно пояснил Ландер. – Я тогда, кстати, с ним разговаривал вскоре после того, как кубинского посла к себе вызвал, и мы с ним долго беседовали. Не переживай, его я тоже уломал. Куба к тебе плохо относиться теперь не будет.
Лишь титаническим усилием воли я удержался от того, чтобы не рассмеяться. Нет, я понимал, конечно, что Ландер пьёт изрядно, но это уже какая‑то очень серьёзная галлюцинация.
«Кубинского посла он вызвал… Что‑то я сильно сомневаюсь, что даже главный редактор советской газеты может себе позволить заграничного посла вызвать. Пусть даже и кубинского. Ну и тем более – какой смысл кубинского посла уговаривать? Неужто он не знает, что у меня на Кубе с Фиделем и с Раулем полный порядок? Было бы иначе – не возили б меня по яхтам да по стрельбищам вплоть до самого отъезда… А с другой стороны, слушать Ландера было очень увлекательно. Белочка у него, что ли? Или невыносимый приступ наполеоновской болезни? Интересно, Бастилию тоже он захватил и снёс? Даже страшно спрашивать, а то вдруг и в этом тоже признается…».
Ландер между тем продолжил:
– В общем, и Лазоревича я тоже заверил, что всё в полном порядке. А то, понимаешь, тут Громыко чем-то недоволен… Пусть Громыко своей внешней политикой занимается, а не в журналистские наши дела лезет.
«О, вот это Остапа несёт», – подумал я. – «Трезвый человек явно так не будет высказываться пренебрежительно о члене Политбюро. Впрочем, надо было сразу сообразить по его блестящим глазкам, что принял он сегодня уже изрядно. Не знаю, какая у него обычная норма, но явно в этот раз он с ней серьёзно переборщил. И в целом похоже из-за алкоголя уже и мания величия появляется потихоньку… Капец просто…».
– Да, теперь следующий важный вопрос, – всё же сосредоточился Ландер после потоков самовосхваления и демонстрации того, какой он крутой. – Что я тебя вызвал‑то? Готова статья уже по интервью с Фиделем? Принёс с собой? Надеюсь, что да, а то я кубинскому послу пообещал, что ты как приедешь, мы сразу же её тиснем. Только, учитывая, сколько я во всё это дело усилий вложил, я думаю, ты согласишься, что будет справедливо, если она будет за нашим с тобой совместным авторством.
«О‑о, вот он и ответ на все мои размышления по поводу того, готовить ли статью на основе той беседы с Фиделем Кастро… И шикарный ответ, надо сказать. Не знаю, чего добивается Ландер, предложив поставить его фамилию тоже под этим интервью? Может, и в самом деле решился бросить вызов Громыко? Может, с кубинским послом задружившись, и сам себя уверил в своей исключительной роли по поводу умиротворения МИД? М-да. Боюсь, скоро у «Труда» будет новый главный редактор, и мои кубинские приключения будут абсолютно ни причем…».
Ну, лично для меня это прекрасный выход из той проблемы, что у меня возникла по поводу этой публикации. Печатать интервью под своей фамилией, чтобы порадовать Фиделя, – это шанс разозлить Громыко. Но в предложении Ландера всё выглядело для меня идеально: фамилия главного редактора газеты «Труд» перед моей – означает, что публикация санкционирована лично им. И для Громыко это будет ясный сигнал, что непосредственно Ивлев никакого участия в решении о публикации и не принимал. Кто он там? Обычный журналист. Ему сказали – он статью сделал. Так что перед МИД я после появления этой статьи буду в полном шоколаде. Статья точно не будет воспринята, как какая‑то невероятная наглость с моей стороны. Идеальное для меня решение достаточно сложного вопроса… Так что надо соглашаться, да еще и радуясь такому предложению…
– Генрих Маркович, спасибо за доверие. Приятно будет опубликовать статью под совместным авторством. Если вы не возражаете, я всё же её немножко доработаю и завтра, прямо с утра, лично вам её сюда и привезу. Или всё же Вере Ганиной её отдать?
– Нет, зачем Вере? К чему нам промежуточные инстанции? Привози прямо ко мне. Также грамотно оформи только, как ты обычно всё делаешь. Твои статьи постоянно на редколлегии хвалят все за то, что с ними никакой дополнительной работы проводить не надо. И, думаю, послезавтра мы её уже издадим на первой странице. Ну всё, Павел, давай до завтра. У меня тут ещё дела.
После этой фразы Ландер непроизвольно скосил глаза на шкаф, стоявший слева от