***
Москва
Андриянов после того, как Оксана так храбро вступилась за него перед своими родственниками, ощущал определённую расслабленность. Ну и испытал большое облегчение, когда целым и невредимым вернулся тогда домой после встречи с родней невесты. Да, скандал был знатный, но зато теперь никто из досадливых московских родственников Оксаны на свадьбе присутствовать не будет. Больше всего он, конечно, опасался Галии и её мужа – вот уж кто точно мог бы устроить серьезные неприятности. Бывшего мужа Оксаны они, ясное дело, и так не планировали приглашать. Но он также рассчитывал на то, что после того спора у подъезда и её сын Марат тоже не будет присутствовать.
Оксана, когда он с ней осторожно этот вопрос поднял, тоже сказала, что считает, что Марат не придёт.
Ну а что по поводу ещё одного её сына, Руслана, то она его заверила, что у него абсолютно никаких претензий к ее жениху быть не может. Он у неё тихий и спокойный, не то что другие дети.
В связи с тем, что скоро уже и свадьба, время пролетело достаточно незаметно в свадебных хлопотах.
И вот они уже в ЗАГСе. И всё шло чинно, благородно, пока он не увидал Марата, который как ни в чём ни бывало припёрся на церемонию, и стоит в уголке, смотрит на него так недобро, исподлобья.
Всё прежнее спокойствие покинуло Андриянова. Он немедленно показал невесте на её сына. Та лишь отмахнулась:
– Значит, Маратик мой просто тогда погорячился, понял это – вот и приехал теперь на свадьбу. Извиняться он, конечно, не будет. Молодой ещё, горячий. Но давай сделаем вид, что всё в порядке.
Андриянов между тем совсем не думал, что всё в порядке. Не нравился ему этот Марат и то, как он на него смотрел. Но потихоньку всё же стал расслабляться, потому что и в ЗАГСе, и на свадьбе потом Марат вёл себя тихо, никаких скандалов не устраивал. За столом пристроился к семье своего брата, и о чем-то там с ними оживленно болтал.
Андриянов с Русланом и его женой тоже познакомился. И в самом деле, как говорила жена, – тихая, спокойная пара с маленькой дочкой.
Председателя торгово‑промышленной палаты, конечно же, не было. Андриянов и сам понимал, что тот не придет. Приглашение‑то он, конечно, ему дал. Но по его взгляду, когда тот его рассматривал, ему было понятно, что на свадьбе Блащицкого не будет.
Жаль, конечно. Это хорошо повлияло бы на его статус в глазах приглашенных уважаемых людей. Но, видимо, как раз поэтому председатель и не захотел приходить к нему на свадьбу. Тоже это прекрасно понимает и не хочет способствовать повышению его репутации.
Зато начальник отдела пришёл. Да и практически все остальные, кого он пригласил, пришли.
Видя их всех, Андриянов испытал большое облегчение. Получается, что тот недавний скандал с выговором на партсобрании большого резонанса всё же не получил, как он опасался. Иначе все его осторожные друзья‑приятели чёрта с два бы здесь появились.
Выпив уже прилично водочки, он совсем расслабился. И, как вскоре выяснилось, совсем зря. Потому что, когда пошёл в очередной раз в туалет, вдруг внезапно в тёмном углу, не доходя до него, был схвачен и прижат к стене.
Ну да, кто бы удивлялся… Эти руки, которые небрежно приподняли его, прижатого к стене, на пяток сантиметров вверх, принадлежали этой горилле – Марату.
Не зря он забеспокоился, когда увидел его ещё в ЗАГСе. Не знает Оксана своего буйного сына, совсем не знает. Он вовсе не успокоился.
Ноги Андриянова болтались в воздухе, а сам он ощущал что‑то среднее между страхом и грустью. Страхом, что его сейчас прямо на его собственной свадьбе жестоко изобьют. И грустью, что потом с фингалами придётся к гостям возвращаться. Вот это будет позор так позор. После этого про его свадьбу совсем иначе будут рассказывать, чем он планировал.
И председатель Торгово-промышленной палаты тоже вряд ли, когда ему расскажут, что его на свадьбе избили, поверит, что всё по‑честному было и у него какая‑то любовь к Оксане есть, поэтому он остепенится и перестанет бегать за молодыми девушками. Сплошные проблемы, короче, по всем фронтам, из‑за этого ретивого десантника.
– Слушай, ты, – прошипел Марат. От него тоже сильно пахло водкой, что оптимизма Андриянову вовсе не добавляло: пьяный гораздо легче руки распускает, чем трезвый. – Ладно, я позволил тебе жениться на моей матери, но не думай, что всё так просто. Ты теперь, собака такая, будешь самым верным и образцовым мужем, что только есть в этом городе. Не дай Бог, я тебя где‑нибудь в городе увижу с какой‑нибудь другой девушкой или женщиной – там же на месте тебя и урою. Тебя потом скребочком от асфальта будут отдирать, то, что от тебя останется, так я тебя растопчу. И к Галие, само собой, ближе, чем на километр, не подходи. Если только она на тебя пожалуется… В общем, понимаешь – совочек, асфальт...
– Да… хорошо, понимаю… – прохрипел Андриянов, негодуя из‑за того, что этот амбал не осознает, что почти придушил его воротом рубашки и ему элементарно сложно говорить.
– Ну вот и славно, – сказал Марат. – Иди тогда к гостям, радуйся, свадьбу отмечай и свою новую жизнь, в которой ты будешь верным и хорошим мужем Оксаны. Согласись, самому, наверное, сейчас легче стало, что не надо больше по никаким другим бабам бегать. Всё понятно и просто. Одна женщина: борщ, кухня, полный порядок