— Лех, соседи нас линчуют, — страдала Милка.
— Ма-а-а, ну что она все время кричит? — морщилась Инка.
И да, ревность таки полезла, потому что уделять ей столько же внимания, сколько младенцу, Милка не могла просто физически. Я пытался восполнить, но это было все же не то. Полезли обиды, капризы и претензии, и держаться от сестры Инка старалась подальше.
«Не парься, Лех, — сказал Мяф, который почти перестал со мной вот так разговаривать, предпочитая общаться со своей подружкой. — Все будет пучком, вот увидишь».
Он с самого начала дал понять, что теперь у него две укотовленные девчонки, деля себя между ними поровну: одну ночь спал в ногах у Инки, другую — рядом с кроваткой Ники. И днем уделял им время тоже одинаково. Ника коту улыбаться начала раньше, чем нам с Милкой. И потихонечку-полегонечку Инка стала оттаивать. А потом мы застали до слез трогательную сцену. Инка сидела на ковре у кроватки с Мяфом на коленях, держала Нику за ручку и рассказывала ей какую-то сказку. Про принцессу, разумеется.
«Ну вот, — Мяф, приоткрыл желтый глаз, — я же говорил. С вас причитается. Ягнячьего паштета подгоните, будьте любезны. Пары-тройки банок хватит, котик не жадный».
Надо сказать, что у Ники была одна удивительная особенность. Вообще-то она не нуждалась в поводе, чтобы поорать, но если у нас с Милкой назревала ссора, она вопила всегда. Даже если находилась через две комнаты от нас. Как будто чувствовала. Вот и сейчас включилась в тот самый момент, когда дорогая супруга конкретно меня выбесила.
Я старательно закрывал глаза на то, что она общается со своим дурацким Юриком, и даже согласился пойти к нему на свадьбу. Но милый вечерок на четверых? Переборчик-с. Дружить с бывшим своей жены — это уж слишком «высокие отношения».
В тот момент, когда я завелся и хотел высказать все, что думаю по этому поводу, из детской прилетел дикий ор. Разумеется, мы оба подорвались и понеслись туда. Хоть и привыкли уже за четыре месяца, но все равно каждый раз бежали, теряя тапки. Мало ли что.
Вопль стих, как только мы влетели в комнату. Ника лежала на животе, опираясь на локти и приподняв голову.
— Она что, сама повернулась? — спросила Милка Инку, сидящую на корточках у кроватки.
— Да. Сначала не смогла, разозлилась и стала кричать. А потом получилось. Первый раз, да?
— Первый, — Милка взяла Нику, но та потянула ручки ко мне и засмеялась. Тоже впервые, до этого у нее выходило какое-то кудахтанье.
— Мама, Ника хочет к папе! — с восторгом завопила Инка. — Пап, она хочет к тебе!
Мы с Милкой молча переглянулись. Глаза у нее стали как у совы. Наверно, у меня не меньше. С трудом сглотнув слюну, я забрал Нику, осторожно присел рядом с Инкой и обнял ее свободной рукой.
«О-о-о, Леха, — протянул Мяф, лежащий тут же в позе сфинкса, — походу, ты ее тоже укотовил. Или она тебя, неважно. Тут ты паштетом не отделаешься. Я даже не знаю, что за это потребовать. Но я придумаю, ты не сомневайся!»