— О, спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты лучшая! — И прежде чем я понимаю, что происходит, она крепко целует меня, оставляя на губах вкус алкоголя.
Я отталкиваю ее с смущенным смешком и предупреждаю:
— Ничего не обещаю, так что не питай надежд.
— Поздно! Я уже надеюсь!
Она уже собирается откатиться в сторону, но я хватаю ее.
— Эй, ты кому-нибудь рассказала про тот раз? Про то, что сделала мне «ну, ты сама знаешь что»?
— Нет? Вроде нет? — Наступает пауза, и хотя вокруг темно, я представляю, как ее милое личико задумчиво морщится. — Ну, может, упомянула, когда уговаривала Дэриан из восьмого домика сделать то же, потому что… ты видела ее в душе? Конечно, не так дико, как у тебя, но там явно нужно навести порядок. А что?
Я вздыхаю. Нет, я не видела Дэриан из восьмого домика, но у меня нет одержимости удалять все волосы с тела, как у Кэти.
— Просто так. Тилли знает.
Она громко фыркает.
—Тилли всегда болтает. Так… как оно выглядит?
Я медлю, но потом напоминаю себе, что стесняться Кэти бессмысленно.
— Нормально. Наверное?
— Ха! Говорила же. Надо купить набор в Хомере и сделать это в следующий раз здесь, чтобы снова не попасть под горячую руку боссу.
— Ура. Не могу дождаться, — бурчу я, хотя должна признать, что рада, что мы это сделали — учитывая, насколько хорошо Генри теперь знаком с этой частью меня.
Она откатывается и, пошатываясь, выбирается из моей кровати и плюхается в свою.
И я остаюсь с открытыми глазами, с привкусом алкоголя на губах, уставившись в нижнюю часть кровати надо мной, где тихо посапывает Отем. Я узнала ее секрет безмятежного сна — маска для глаз и беруши. Видимо, все здесь спят именно так. Все, кроме меня.
Хотя вряд ли они помогли бы мне разобраться с моими мечущимися мыслями.
Чем сейчас занят Генри?
Спит, наверное. Хотела бы я лежать рядом с ним в постели. Но этого никогда не случится — по крайней мере, пока я работаю на него.
Я вздыхаю. Как мне вообще подступиться к этому разговору? Да еще завтра, когда у него и так полно дел. Я могла бы солгать и сказать Кэти, что спросила о Рэйчел, а он отказал, но я буду чувствовать себя лучше, если действительно попытаюсь.
Если бы мне удалось остаться с ним наедине на пятнадцать минут, я бы могла убедиться, что он в хорошем настроении, прежде чем просить.
Перевернувшись на бок, я закрываю глаза и с улыбкой предвкушения позволяю себе провалиться в сон.
***
Я не знаю, почему так нервничаю. Может, потому что наши отношения — и рабочие, и личные — до сих пор были предельно четкими: Генри говорит «прыгай», а я спрашиваю «как высоко?». Я никогда не просила его о чем-то. Я, никогда не говорила ему, чего хочу. Вне спальни, разумеется. Хотя даже в спальне он довольно требователен.
После часа, проведенного за разглядыванием телефона и обдумыванием стратегии, я напоминаю себе, что, хотя он пугающий, и мы едва начали узнавать друг друга, но в чем-то я, наверное, знаю его лучше, чем кто-либо здесь. Сделав глубокий вдох, я отправляю ему текстовое сообщение.
Эбби: У меня очень важный, срочный вопрос. Можно я зайду?
Я закрываю глаза и прижимаю телефон к груди, сердце начинает биться чаще в ожидании ответа.
Минуту спустя я подскакиваю от вибрации.
Генри: Не самое лучшее время.
Мой желудок неприятно сжимается. Должно быть, он завален работой. Или, может, он подумал, что мой вопрос — это намек на секс? Сглатывая беспокойство, я пробую снова.
Эбби: Серьезно. Всего один вопрос. Важный и быстрый. Обещаю.
Через мгновение:
Генри: Я слушаю. В чем вопрос?
Я закатываю глаза. Мне не хотелось обсуждать это в переписке.
Эбби: Думаю, тебе стоит вернуть Рэйчел на работу.
Я прикусываю губу, наблюдая, как на экране прыгают три точки.
Генри: Это не вопрос.
Ну да, пожалуй.
Эбби: Можешь вернуть Рэйчел на работу?
Генри: Она нарушила правила компании.
Ладно… То есть не категорический отказ.
Я сжимаю губы, раздумывая, стоит ли давить. Он никогда не давал мне повода считать, что я могу влиять на рабочие вопросы.
Эбби: Другие тоже нарушали, но их не увольняли. Думаю, тебе стоит дать ей шанс.
Телефон вибрирует от входящего звонка. Сердце колотится, когда на экране появляется имя Генри.
— Алло?
— Почему? — Единственное слово приветствия, произнесенное его глубоким строгим голосом, сбивает меня с толку, и мне требуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
Я понижаю голос до шепота, хотя Кэти здесь одна и спит мертвым сном, ее копна обесцвеченных волос разметалась по подушке.
— Учитывая все, что сейчас происходит, последнее, что тебе нужно, чтобы люди гадали, почему ты уволил ее, а не меня. Мы с Кэти тоже нарушили правила. Плюс, сейчас персонал тебя не особенно любит. Все боятся совершить ошибку и вылететь отсюда. Они потратили кучу денег на билеты сюда.
Между нами повисает долгая пауза.
Почти теряя надежду, я добавляю:
— Ты сам говорил, что хочешь, чтобы люди были счастливы, работая здесь.
— И?
— Если ты действительно заботишься о своих сотрудниках — а я думаю, что это так, — то тебе стоит вернуть их уважение.
Следует короткая пауза.
— Они меня не уважают? — Он говорит это так, будто удивлен. Может, так и есть. Одно дело — не любить гендиректора сети отелей за его строгость. Совсем другое — не уважать.
— Не то чтобы…
— Почему? Что они говорят?
— Сейчас? Что ты бесхребетный придурок. — Я задерживаю дыхание, ожидая ответа, и молюсь, чтобы он не спросил, кто это сказал. Не хочу подставлять Ронана или чтобы его уволили из-за меня.
— Ладно.
Я хмурюсь, не уверенная, что правильно расслышала.
— Ладно, значит «да»?
— Где сейчас Рэйчел? Ты можешь с ней связаться?
— Она все еще в Хомере, пытается улететь домой. У Кэти есть ее номер.
— Пусть садится на ближайший паром обратно. Но это ее последний шанс — следующего не будет. Предупреди Белинду, когда увидишь, чтобы та оформила ее снова.
Я выдыхаю с облегчением.
— Спасибо.
Повисает пауза, и когда он отвечает, его голос становится низким, интимным.
— Поблагодаришь меня позже.
Моя кровь вскипает в венах. Мне не хочется заканчивать разговор.
— Как дела? Ты долго был с отцом вчера?
Он стонет.
— Весь вечер и утро. Он учит меня управлять делами, будто я ничего не смыслю, а мой брат вставляет свои бесполезные пять копеек при каждом удобном случае, чтобы доказать, что разбирается лучше. Скорей бы они уехали.
Он более откровенен, чем обычно. Я определенно чувствую перемену в наших отношениях после вчерашнего. Это приятно.
— Держись. Скоро все закончится.
— Мне нужно идти. Увидимся. — Он завершает звонок, оставляя меня улыбаться.
— Кэти! — кричу я, больше не заботясь о ее похмелье или том, что она еще спит. — Угадай что!
Глава 8
Я улыбаюсь, проходя через служебный вход в задней части отеля, и направляюсь к Белинде. Я понятия не имею, чего ждать от сегодняшнего дня, но уверена, что справлюсь. Я справлюсь с чем угодно. Коннор был прав. У меня действительно есть влияние.
Улыбка не сходит с моего лица, когда я заворачиваю за угол и врезаюсь в кого-то, вызывая недовольное ворчание.
— Простите, я… — Мои слова обрываются, когда я вижу лицо Скотта Вульфа. Его глаза скорее серые, чем голубые, но такие же стальные, как у Генри. — Извините. — Я отступаю, давая ему возможность обойти меня, и сосредотачиваюсь на длинном коридоре, чтобы не сорваться в бегство.
— Эбби, верно? — Окликает он меня.
Я замедляю шаг.
— Да. Еще раз извините.
— Пустяки. Ты направляешься в лобби?
— Эм… — Скажи нет! Скажи нет! — Да?