- Ну, ты сильно-то не увлекайся. А-то Лексусу на тебе жениться придётся. Теперь натри ему жопу, а потом почеши гриву с челкой и хвостом. Кондёр, поди, уже подействовал.
- А как чесать?
- Как себя чешешь, так и его чеши. У тебя, как раз, опыт в этом деле большой, - глянул Пётр на мою косу на плече.
- Ну, хоть в какой-то сфере у меня имеется опыт, - гордо запрокинула я голову и пафосно смахнула косу с плеча.
Глава 15. Василиса
«Дорогой дневник, мне не подобрать слов, чтобы описать боль и унижение, которые я испытала сегодня»… намыв шесть «стручков».
Очень хотелось забиться в угол конюшни, обнять свои колени и просидеть там пару часов, бессмысленно покачиваясь из стороны в сторону.
Мы вдвоём с Петром почистили всех лошадей. Он их заводил, привязывал, и мы чистили. Причём помог он мне только с Лексусом, а вот остальных чистила я сама. К счастью, сам Пётр далеко не ушёл и привязывал своих лошадей рядом с моими, благодаря чему я могла подглядывать за ним, чтобы не забыть всю последовательность чистки лошадей, коней и их, прости Господи, стручков.
Мимо нас сновали и другие работники, но они занимались только тем, что убирали дерьмо, мыли стойла и стелили лошадям новые соломенные подстилки. В общем, делали всё то, чему я научилась в первый день пребывания в этой деревне. И, наверное, могу даже похвастаться этим. Правда, не знаю, в каких кругах я смогу этим похвастаться так, чтобы на лицах людей не проявилось отвращение ко всей моей натуре.
После чистки Пётр разделил лошадей, уведя Лексуса, Ладу и Сеню в отдельный ангар, которым, как выяснилось, был специально построенный манеж для лечебной верховой езда. Банзар меня в него не водил. Наверное, потому что там могли находиться только профессионалы, вроде тех, что сейчас готовили лошадей, надевая на них сбруи и накидывая что-то на их спины. Возможно, конечно, это седла, но больше похоже на одеяла.
Люди в одинаковых одеждах водили коней вокруг себя, придерживая за веревки. В своих жилетках и шлемах они выглядели очень забавно, но куда интереснее было наблюдать за тем, как она четко и коротко отдавали команды лошадям, чередуя их с ласковыми словами, на которые животные тоже реагировали.
Я немного приревновала Лексуса. Он обнимался со всеми. Я думала, это я особенная, но оказалось, что это он просто очень тактильный.
Ну, и ладно. Буду любить теперь только его папу – Сеню. Рыжий, будто шоколадного цвета, конь со светлой гривой и такими же яркими голубыми глазами казался очень гордым и безучастным, но, когда я его чистила и обнимала, он очень охотно реагировал на мою ласку. И так хорошо и спокойно становилось, стоило только прижаться лбом к его лбу с белым пятном, что я несколько раз получая от Петра нагоняя за то, что стою без дела и меня «взяли сюда не для того, чтобы коней тискать». Но Сеня был слишком хорош и, как выяснилось, был первым конём, который появился у Петра.
Сам Пётр, кстати, даже сейчас, пока коней готовят к занятиям, не отходит от Сени и сам его регулярно тискает и обнимает за голову, пока о чем-то разговаривает с командой специалистов реабилитологов.
Через часа полтора, когда мне уже надоело сидеть и смотреть на то, как кони ходят по кругу, я взглядом начала искать себе занятие и сто тысяч раз пожалела о том, что не взяла с собой блокнот и карандаш. Очень хотелось зарисовать хоть что-нибудь. Хоть волосок, хоть гриву.
- Понял. Выхожу, - с лёгкой улыбкой бросил Пётр в динамик телефона, проходя мимо меня.
Я рефлекторно поплелась за ним на тот случай, если найдется работа поинтереснее, чем просто смотреть в одну точку.
Мы вышли из манежа, прошли по широкой, ровной, асфальтированной дороге и вышли к воротам, к которым подъехал минивэн. За рулём сидела весьма привлекательная брюнетка в солнцезащитных очках, скрывающих половину лица. Припарковав машину так, чтобы боковая дверца была ближе к воротам, женщина вышла из машины. Поправила черное слегка вьющееся безупречное каре и, обольстительно улыбнувшись Петру, подошло к нему очень близко и, потянувшись, нежно чмокнула в бородатую щёку.
А он не поморщился, не отпрянул и не построил из себя важного индюка. Наоборот, он ее даже слегка приобнял за тонкую талию.
- Привет, Петь, - произнесла женщина красивым голосом и сдвинула очки на макушку, посмотрев на меня карими глазами без слипшихся ресниц. – Здравствуйте, - слегка кивнула она, обратившись ко мне. Просто соблюла приличия и вновь обратила всё своё внимание на Петра.
- Здравствуйте, - ответила я ей на автомате.
Мисс Безупречность: маникюр, ухоженная кожа, прическа, брючный зеленый костюм на стройном теле, лоферы… Она явно была ровесницей Петра, но выглядела так, как я мечтала бы выглядеть в свои двадцать. Таких женщин я мысленно называла нестареющими сухоцветами. В их теле не было ни капли жиринки. Груди там, правда, тоже не было, но наличие пышной груди точно испортило бы столь изящный утонченный цветок. Тонкие кисти, длинные красивые пальцы, на которых отлично смотрелось бы обилие колец. Хотя, у этой женщины колец не было, но золотые часы на ее запястье выглядели на ней так, будто она с ними родилась.
Эта женщина была красива. Очень. И умела себя держать.
В разговоре с Петром она избегала излишней жестикуляции. Внимательно слушала, что он говорил и мягко кивала, когда нужно. Женщина-такт, женщина-воспитание. Когда вырасту, хочу быть такой же.
Показать бы её Натахе, чтобы та солью вместе с банкой подавилась…
- Это та самая твоя новая помощница? – мило улыбнулась женщина, глядя на меня.
- Она, - почти безнадежно выдохнул Пётр.
Ещё бы глаза закатил.
- Приятно познакомиться, Василиса, - женщина вдруг протянула мне руку. Когда она подошла ближе, я почувствовала тонкий аромат её парфюма. Боже! У неё нет изъянов. Ведьма. – А я Алёна.
Алёна? Кажется, о какой-то Алёне Пётр сегодня утром говорил.
- Приятно познакомиться, - улыбнулась я ей в ответ, но протянутую мне руку пожимать не спешила. – Я бы пожала вам руку, но я буквально только что чистила коней… не в лучших их местах, - поджала я губы.
- Ничего, - хохотнула она. – Я тоже этим иногда занимаюсь. Так что ничего страшного. Будем знакомы, - и она, всё же, пожала мою руку, не проявив ни капли брезгливости или отвращения.
Мисс Безупречность моет коней?! Я напишу с неё икону и буду на неё молиться.
- Ах, да! – спохватилась Алёна и подошла к машине с пассажирской стороны и сказала кому-то в салоне. – А вы чего застеснялись-то? Выходите, мои хорошие. Выходите. Вас уже ждут, - сказав это Алёна взяла с пассажирского кресла большой бумажный пакет и отдала его мне. – Купила всё по списку. Пришлось, конечно, побегать. Но здесь всё. Чек, Петь, тоже. Как ты и просил.
- Угу, - кивнул он и сам нырнул своей ручищей в пакет, принадлежащий мне. Вынул из него чек и, не показав мне, запрятал его в карман своих джинсов.
- Спасибо, Алёна, - улыбнулась я женщине и обратила внимание на то, как плавно отъехала дверца минивэна, и из машины вышел мужчина с мальчиком лет семи на руках, а за ним женщина, которая очень ловко разложила инвалидную коляску, в которую этого мальчика заботливо усадили.
Пётр и Алёна, не мешкая и не сговариваясь, подошли к минивэну и помогли выйти из него девочке, которой на вид было лет пятнадцать. Она очень плохо держалась на ногах и явно нуждалась в помощи, которую ей любезно оказал Пётр, придерживая за руки, пока Алёна о чем-то разговаривала и помогала выбраться из машины какой-то женщине. Очевидно, маме этой девочки.
А я стояла в стороне с пакетом принадлежностей для рисования и не знала, куда себя приткнуть и чем всем им можно помочь. И пусть они отлично справлялись сами, направляясь в сторону манежа, но я чувствовала себя неловко и лишней.
И снова я осталась стоять в стороне, пока родители детей и Пётр с Алёной помогали детям надеть необходимую для начала занятий защиту.
Девочка-подросток скромно улыбалась, принимая помощь взрослых. Тихо отвечала на поставленные вопросы. Мальчик показался мне очень активным, живым и позитивным. Было видно, что ему не терпелось поскорее начать урок, а ещё было понятно, что проблемы со здоровьем у него очень серьёзные. Возможно, ДЦП, но я мог ошибаться.