Не спустится, не позвонит и даже на хуй не пошлёт – уж больно воспитанная. Испортить я её, конечно, испортил, но вряд ли настолько, чтобы она бросалась подобными словами, как дротиками.
Психанув, захлопнул ноутбук, оттолкнулся от стола и встал со стула, начав метаться по кухне. Запустил пальцы в волосы, прочесал бороду и снова покосился наверх.
В Васиной комнате осталось полно её вещей в виде цветных подушечек, пледов, на балконе так и остались стоять плетенные кресла, на одном из которых я сидел каждую ночь и косился на последнее, как сейчас на второй этаж.
- В пизду всё! – рыкнул я и уверенно пошёл на второй этаж. Рванул в душ, где провел времени больше обычного. Влетел в свою комнату, выхватил вещи, переоделся и, прихватив ключи от машины и дома спустился вниз.
- А вы… нифига себе! – округлились глаза Банзая, который только-только вошёл в дом и увидел меня.
- Остаёшься за старшего, - вложил я ему в руки ключи от дома. – Вернусь и не досчитаюсь кур, яйца нести мне будешь ты.
- А вы за Васей, да?
- А ты вопросов тупых не задавай, - я строго посмотрел на парня, окинул взглядом дом и вышел.
Не помню, как долетел до города, но было это очень быстро. Единственное отклонение от намеченного маршрута – цветочный магазин.
И вот, стою я, долбоёб, у кованых ворот, мну в руках букет и не знаю, что делать дальше.
Сжав яйца покрепче, позвонил в звонок. Через минуту ворота мне открыла охрана и провела в холл особняка, где я почувствовал себя мальчишкой, который пришёл к родителям девочки, чтобы отпросить её у них погулять.
Со второго этажа ко мне спустился Андрюха, который, вскинув брови, явно удивился моему визиту.
- Здорова, Петь, - пожал он мою руку и, привычно приобняв, похлопал по спине. – А ты чего здесь? Что-то случилось? Решил, всё-таки, взять деньги?
- Насчёт денег – я тебе уже сказал, куда ты их можешь себе засунуть, - выронил я сухо и получил столь же сухую усмешку от Андрюхе, который косился на букет в моих руках. – Я к Василисе. Она дома?
С каждой секундой, глядя то на меня, то на букет в моей руке, Андрюха становился всё пасмурнее.
- Ты, чё, сука…? Ты мою дочку…?!
Уклоняться я не собирался, но получить по харе кулаком, хоть и заслуженно, было не очень. На несколько секунд я был дезориентирован, а половину лица пронзило тупой болью.
- Ёбнешь второй раз, и я отвечу, - произнес я сдержанно, видя, как Андрюха повторно занёс руку для ещё одного удара. Но, услышав мои слова, сдержался, но сделал вид, что не ударил меня только потому, что спустилась его жена.
- Что здесь происходит? – спросила она взволнованно.
- Ты, посмотри на него! Жених, блядь! – указал на меня Андрюха. Начал ходить из стороны в сторону и демонстративно хвататься за сердце. – Мы ему дочку на перевоспитание отправили, а он её научил… как ебаться надо! Где мои капли?!
- Сейчас, - спохватилась Катя и рванула обратно наверх, откуда пришла со стаканом воду, капая на ходу в него что-то из маленького фанфурика.
- Нахуя мне это?! Коньяк мне накапай! – рявкнул Андрюха и снова подошёл ко мне, ткнув указательным пальцем в грудь. – Ты… Ты… Она же ещё ребёнок!
- Ты недооцениваешь свою дочь, - ответил я сдержанно. – Где Василиса?
- Она съехала на съёмную квартиру, - сказала Катя, которая оказалась самой спокойной из всех нас.
- Катя, блядь! – крикнул Андрюха, расплескав коньяк из стакана. – Ты ему ещё адрес дай!
- И дам! – повысила Катя голос. – Нашей Васе уже двадцать лет. Вспомни, что ты со мной делал, когда мне было двадцать. Что-то ты меня тогда ребенком не считал, Андрюш. И дай ты уже нашей дочке подышать свободно…
- Катя!
- …А не дашь, я тоже сниму квартиру и буду жить отдельно от тебя. Мне тоже, знаешь ли, надоело жить под твоим контролем. Шагу лишнего не сделай.
- Да вы ёбнулись, что ли, все?! Она ему в дочки годится! – Андрюха явно не понимал, что происходит, но ему не оставалось ничего, кроме того, чтобы беспомощно хлопать глазами, глядя на то, как Катя писала новый Васин адрес на клочке бумаги.
- А я сразу поняла, что между вами что-то было и есть, - сказала Катя, вкладывая мне в ладонь записку с адресом. – Но, похоже, ты её чем-то обидел, Петь?
- Дурак старый потому что, - улыбнулся и невесело.
- Ну, ты уж постарайся как-то это исправить. Два старых дурака в одной семье – это уже перебор, - намекнула Катя на Андрюху, который уже осушил стакан и присосался к бутылке.
- Постараюсь.
Глава 40. Василиса
Этот папа, блин…
Думает, что я не пойму, что он специально что-то повредил мне в кране в ванной. До его прихода он не капал. Но, стоило папе побывать в ванной за закрытой дверью, как у меня что-то случилось с краном.
Наверное, папе обидно, что я, действительно, не прошу у него никакой помощи: ни гвоздь забить, ни розетку прикрутить. Вот и решил хоть так выкрутиться. Даже сам помощь предложил с хитрой улыбочкой, будто я не пойму его замысел.
Ну, уж нет. За неделю я не сломаюсь. Я нацелилась на три месяца и даже больше. К тому же, я еще продолжаю его готовить к тому, что скоро сообщу ещё одну неприятную для него новость о том, что я перевожусь с бухгалтера на психолога. Я уже обсудила это с приемной комиссией и руководством вуза, которые согласны принять меня сразу на второй курс, если я сдам несколько экзаменов.
А после получения диплома психолога я очень сильно хочу поступить на курсы по иппо- и арт-терапии.
Подержать папу за руку и обнять его будет недостаточно для того, чтобы он принял новую для себя информацию. Тут нужно придумать что-то гораздо сложнее и серьёзнее. А ещё нужно найти какую-то работу помимо рисунков, потому что за учёбу мне наверняка придётся платить самой, и это значит, что заочное обучение для меня самое оптимальное.
Но для начала нужно разобрать оставшиеся вещи, а точнее – рисунки, которые я откладывала, делая вид, что в съёмной однушке им места нет.
В тубусе были собраны рисунки, на которых был изображен только Петя. По частям. То плечо, то спина, то лицо, то руки. Очень много рисунков с его руками. Кажется, его руки – мой фетиш. Я знаю расположение всех светлых полосок-шрамов на его пальцах. Знаю, как выглядит паутина вен, оплетающих его руки. Знаю, что грубые с виду руки могут подарить очень много нежности и чувственности.
От воспоминаний по телу бегут мурашки, а я вновь понимаю, что тоскую по этому неотесанному мужлану и матершиннику. Даже Беляш, лежащий в своей лежанке, кажется, тоскует по нему, периодически тяжело вздыхая.
- Тебе тоже не хватает пиздов, да? – почесала я Беляша за ухом и вытянула из тубуса Петин портрет. Я нарисовала его ночью, подсвечивая себе фонариком телефона. Мне просто жизненно необходимо было изобразить Петины глаза, щурящиеся от яркого солнца, пока он смотрел вдаль со своего балкона и о чем-то думал.
Разве законно быть таким грубым и чутким одновременно?
Словно глядя ему в глаза, я зависла и пришла к неожиданному для себя выводу: а по какому праву Петя за нас двоих решил, как наши отношения будут складываться дальше? И кто, вообще, ему разрешил решать за меня?
Я сама решаю, с кем и как мне быть. А уж он пусть думает, что ему с этим делать.
Нашёлся, блин, решала…
- Беляш, собирайся, мы едем в деревню, - бросила я решительно и вынула из шкафа чемодан, в который скинула немного своих вещей. На полмесяца, до сентября, должно хватить.
Но сначала нужно вызвать сантехника, который починит мне кран, чтобы я не затопила соседей, пока меня не будет.
Открыв ноутбук, я начала лазить по сайтам с интригующими обещания рукастого мужа на час.
Эх, наивные. Любой мужчина не будет даже вполовину таким рукастым как Петя. Уж я-то знаю, о чём говорю.
По отзывам нашла сантехника, у которого не воняли ноги, не торчала «копилка» и чинил он краны, что надо. Набрала его номер и вздрогнула, услышав звонок в дверь.