Тяжело вздохнув, и поняв всю обреченность моего пса, я поняла, что придется договариваться с местным диктатором о том, чтобы в большой калитке пропилить маленькую специально для Беляша. Сам он, конечно, вряд ли догадается бегать делать свои дела в лес, но, хотя бы, глядя на старшую подругу, будет повторять за ней. А пока что я сама открыла для него калитку и проследила за тем, чтобы он далеко не убежал и сделал свои дела.
На часах уже около восьми утра. Странное ощущение. Мой день начался в шесть утра, а не чувствую недосыпа. Будь я дома, то проснулась бы часов в десять утра и чувствовала бы себя разбитой до первой чашки кофе. А здесь я еще даже кофе не пила, но чувствую себя бодро и почти даже весело, не считая того факта, что в такую жару ужасно хочется снять лифчик, но наличие рядом Банзара не даёт мне этого сделать. Всё-таки, я не любительница, когда на меня пялятся, да еще с таким интересом. Да, это происходит часто (виной тому рано появившаяся грудь), но это не значит, что мне это нравится.
- Давай так: ты идёшь в теплицу - поливать там всё. Бочка с водой и лейка там в углу. А я иду кормить куриц и кроликов, - Банзар взял руководство в свои руки.
- Кроликов? Я тоже хочу покормить кроликов.
- Ладно, - нехотя согласился парень. – Только не визжи там, даже если испугаешься чего-то. Кролики почти ручные, ты их всё равно больше напугаешь, чем они тебя.
Для начала мы с Банзаром достали из деревянных ящиков в амбаре на заднем дворе морковь, капусту и каких-то зерен в ведро. Я послушно делала всё, что говорил парень: крошила овощи и смешивала их с зернами. А затем началось самое интересное, когда мы пошли к клеткам с кроликами.
- Здесь аккуратнее – детеныши и мамочки. Еду клади с краю, - руководил мной Банзар, пока я как завороженная смотрела за тем, как ловко пропадала морковка и листья капусты в кроличьей пасточке, которая работала быстрее шредера.
- А можно погладить?
- Попробуй. Только смотри, чтобы из клетки не выскочил, - снисходительно кивнул Банзар.
Я аккуратно потянулась к серому кролику, который уходил от моей руки в угол клетки, пока сам не превратился в пушистый угол.
- Ладно, не буду тебя пытать, - сжалилась я, погладив мягкую гладкую шерстку лишь пару раз кончиками пальцев. – Подавишься еще.
Других кроликов я тоже коснулась по паре раз и обиделась на Банзара за то, что тот не дал мне потрогать крошечных кроликов, объяснив это тем, что после этого крольчиха их загрызёт. Зато подростков-кроликов он разрешил мне погладить, но я ни одного не смогла поймать, ибо они гораздо шустрее тех, что постарше.
После кроликов мы пошли к курицам, где я обомлела, увидев черного петуха с красным гребешком. Как он гордо выпячивал грудь – это надо был видеть! И я никогда не задумывалась над тем, насколько курицы меньше петуха и чем они от него отличаются. Оказывается, перепутать их невозможно.
- Блин! – вышел из курятника хмурый Банзар, неся в руке яйцо, которое издалека мне показалось каким-то не таким. – Петрович просил вычислить курицу, которая несет яйца без скорлупы. Опять не успел.
- Это как это «без скорлупы»?
- Возьми, - Банзар переложил яйцо из своей ладони в мою. Сдерживая рвотный позыв, я поняла, это яйцо не в скорлупе, как нужно, а в какой-то белой плотной пленке, которая, по ощущениям, вот-вот лопнет.
- Понятно. Куда его теперь?
- Давай, я уберу.
- А зачем ему знать, какая курица несет брак? На суп хочет ее пустить?
- Для начала – витаминами откормить отдельно от других куриц. Ей, походу, не достается. А если не поможет, то в суп, - просто ответил Банзар.
- Ну, и порядки, - дернула я бровями.
Беляш ходил за мной повсюду, где ему было разрешено. Правда, он немного отхватил люлей, когда решил прилечь на грядку с редиской. Но, глядя на гордую Найду, которая лежала в тени бочек с водой, быстро понял, где ему тоже можно спрятаться от гнева хозяйки и палящего солнца.
- Так, - тяжело вздохнул Банзар, развалившись, как я, на широком крыльце дома. Глянул на экран своего мобильника и чему-то кивнул. – Петрович приедет часов в девять вечера, после дойки. К этому времени нужно приготовить ужин. Тебе помочь?
- Время только час дня, - нахмурилась я. – Наверное, к этому времени я смогу сама что-нибудь приготовить. А кого он там доит? Коней?
Банзар громко рассмеялся, закинув голову назад.
- Петрович – крупный фермер. Ты была только на его конюшне. А еще у него есть ферма, где около пятидесяти коров, примерно столько же свиней и баранов. Ну, и коз около десятка. И дохрена работников, так что работы у него хватает.
- С ума сойти, - протянула я. – И он так каждый день работает с шести утра до девяти вечера?
- Иногда с четырёх. Когда меня или другого помощника нет, а доярок на утреннюю дойку нужно хотя бы часам к пяти привезти.
- Капец, - выронила я, качнув головой. – Он робот?
- Он классный мужик. И у него никого нет, так что дома его ничего не держит.
- Никого? – нахмурилась я. – Совсем?
- Ну, не считая брата и сестры. Но они здесь почти не бывают. И, кстати, не заводи с ним разговоры про семью. Он это не любит.
- Зато он любит расистские шутки, - цокнула я. – Тебе не обидно, что он тебя Хуявэем или Банзаем называет?
- Он это специально, - улыбнулся Банзар. – Хочет, чтобы я от него ушёл и перестал помогать.
- Почему?
- Сразу после окончания школы я пришёл к нему на ферму рабочим. В универ на бюджет я бы точно не поступил, а за учебу ни мне, ни моим родителям платить нечем. Так что я решил, что буду работать на местной ферме. Платит Петрович хорошо, а у тех, кто не пьёт, есть перспективы. Я думал, здесь и закреплюсь. А Петрович показал мне фигу, сам свозил в город и вместе со мной подал документы в универ, в который я хотел. Оплатил за все годы обучения вперед и заселил в общагу. В общем, я ему должен, как земля колхозу, а он считает, что нет и шлёт меня куда подальше. Но я каждый день во время каникул хожу и помогаю ему, чем могу, чтобы хоть немного отработать то, что он на меня потратил.
- Ладно, - вздохнула я. – Хуявэй – это даже не обидно.
- И я о том же, - хохотнул Банзар.
Когда он ушёл, я покормила собак и дала им воды. Домой они идти не захотели, поэтому остались на улице продолжать свои вялые игры.
Приняв уличный душ после огорода, я собрала волосы на макушке и устроила сама себе небольшую экскурсию по дому. В закрытые комнаты я сама заходить не стала. Некультурно это. К сожалению, и открытых было всего две – моя и ванная.
Наверное, всё-таки, есть в этом доме какой-то шарм. Во-первых, снаружи он кажется гораздо меньше, чем внутри; во-вторых, снаружи этот дом кажется дикой лесной избой, но внутри достаточно уютно, тепло и комфортно находиться. И по вещам, что попадались мне на глаза, было видно, что это дом мужчины – минималистично, никаких рюшечек, цветочков, мягких подушечек и пледиков. Зато есть камин, строгий диван глубокого синего цвета напротив и стулья с ножками чудаковатой формы, будто из цельных веток сделанные.
На комоде у входной двери я нашла простой карандаш, точеный ножом, и даже немного попрыгала от счастья. Но недолго. Бумаги нигде не оказалось, так что карандаш пришлось вернуть на место и грустно посмотреть на него напоследок.
Перекусив салатом из овощей, которые я нашла в огороде у Петра, я приступила к готовке ужина. Банзар сказал, что Пётр предпочитает еду попроще. Главное, чтобы было побольше мяса.
Немного подумав, я решила приготовить пасту с мясным соусом. На кухне нашла всё необходимое и удивилась тому, как всё удобно для меня расположено. Мне не пришлось что-либо долго искать. Я просто тянула руку, надеясь на то, что там лежит то, что мне нужно, и находила это.
Ближе к девяти вечера у дома со свистом затормозила машина. Посмотрев в окно, я увидела зеленый «уазик» и выходящего из него с хлопком двери Петра. Мужчина выглядел уставшим и хмурым. Войдя на территорию дома, на ходу погладил встретившую его Найду, что-то сказал ей и даже Беляша не обделил вниманием, похлопав его по голове до сотрясения.