— Хорошо. Я покажу ей твой сад, мама, — отозвался образцово-показательный сын.
Плотникова впервые слышала эту странную интонацию в голосе спутника. В нем звенели тепло и любовь, а еще — уважение. В синих глазах Ивана не осталось и тени от привычного льда и холода, только свет. Черт! Видеть отмороженного Беса таким открытым и настоящим — бесценный опыт!
— Мой сын Артем, — по пути на балкон Иван остановился перед парнем, своей уменьшенной копией. — Артем, это Ангелина, моя невеста.
— Добрый вечер, — Плотникова с удивлением заметила спокойствие и легкое любопытство во взгляде симпатичного молодого человека. В нем не было злости или ревности, и этот факт изрядно удивил психолога.
— Добрый, — хмыкнул Артем и посмотрел куда-то поверх плеча Лины. По ее ощущениям именно там находилась Наталья: кожа между лопаток зудела от колючего взгляда соперницы. — Надеюсь, что он сумеет остаться добрым, но я бы не стал обольщаться…
— Артем…
— Да, пап, все нормально. Я просто подтвердил, что вечер добрый. Пока, по — крайней мере…
Короткая пикировка отца и сына плеснула в кровь Лины новую порцию адреналина. Иван медленно вел спутницу в нужном направлении.
— Дыши, расслабься, — выдохнул он, задев горячим дыханием мочку уха. — Начало неплохое, но хотелось бы больше любви, Ангел.
Пара вышла на балкон, с которого открывался прекрасный вид на ухоженный сад.
Конец мая — капризная пора. Отцвела черемуха, волна холодов схлынула, весна готовилась передать свои права в теплые ладони лета.
— Какая красота! — восторженно выдохнула Ангелина, глядя на море нежно-розовых пионов, островок тюльпанов и нарциссов. Ароматы цветов смешивались, образуя невидимое облако, которое слабый вечерний ветер разгонял по округе.
— Лина…
— Что? — женщина на мгновение бросила взгляд на спутника, затем снова вернулась к созерцанию цветов, и… — Иван…
Баритон мужчины сорвался в хрип, синяя радужка потемнела, широкие плечи напряглись. Горячая ладонь, лежащая на ее талии, слегка развернула и придвинула женщину ближе.
Между ними оставалось слишком мало пространства, тепло двух тел начало смешиваться. Шершавые пальцы Беса оставили за собой огненную дорожку на ее виске, скользнули по скуле. Он, не отрываясь, смотрел на губы Ангела. Это был уже не намек, а призыв.
Их взгляды встретились, и цепь замкнуло. Поцелуй начался с легких прикосновений, — на первый взгляд — весьма невинных — от которых ожили бабочки в животе. Лина думала, что они уже давно стали прахом, но прикосновение губ мужчины воскресило крылатых танцовщиц.
— М-м-м, — отозвалась она, когда язык Беса потребовал сократить дистанцию и начать взаимодействие. Ангел отреагировал. Она принимала и сбегала, заманивала и очаровывала смелыми прикосновениями. Пальцы перебирали его темные волосы, едва заметно вьющиеся на концах, под второй ладонью волной перекатывались напряженные мускулы плеч. Опасная черная пантера довольно урчала под ее руками, ее мощные лапы придерживали жертву за спину, фиксировали затылок. Не сбежать, не уклониться от ласки большой кошки, но Ангелина и не планировала этого делать. Глаза закрылись от удовольствия сами собой. Целоваться с Бесом — все равно, что играть в покер с Дьяволом: она проиграла в любом случае, но это — потом, а сейчас — чистое наслаждение.
На мгновение Иван разорвал сладкую пытку, а затем над ухом женщины раздался его голос.
— Только не влюбись в меня, Ангел…
— Что?! — она открыла глаза и затуманенный взор упал на распахнутую дверь балкона. В отражении стекол маячило яркое алое пятно. Осознание произошедшего ударило под дых: поцелуй был провокацией для Натальи, которую Ангелина не заметила.
— Я говорю, не влюбляйся в меня, Ангел. Помнишь условие?
Она чувствовала себя так, словно только что сошла с аттракциона американских горок: картинка еще расплывалась перед глазами, кровь кипела от взрывного коктейля из дофамина, окситоцина и эндорфинов, но ноги уже стояли на твердой почве. Слова Беса отрезвляли, кололи кожу острыми иглами, вызывая россыпь мурашек по рукам и позвоночнику.
— Я уже сказала, что моя любовь — это мои проблемы. Кстати, — Плотникова слегка повела плечами, увеличивая расстояние между собой и мужчиной, — чтобы ты знал, разлюбить тебя будет очень легко…
— М, даже так? Почему, если не секрет?
— У тебя слишком много недостатков, Иван, и каждый из них размером с Эверест. Они легко убьют на корню даже самые сильные чувства, — Лина видела, что алое пятно в отражении стояло без движения, и продолжала отыгрывать любовный сценарий, лаская лицо мужчины кончиками пальцев и легкими поцелуями. — Не надо врать ни себе, ни мне, что ты хочешь развода. На самом деле ты хочешь вернуть жену, Иван. Хочешь, чтобы она приползла к тебе на коленях и умоляла взять ее в любой удобной для тебя позе. Я помогу тебе в этом. Если не сегодня, то завтра Наталья постучится в твою дверь. Я всегда выполняю договор…
Мысль о том, что их поцелуй — дешевая постановка, отравлял кровь, но разум крепко держал управление.
— А ты что хотела, девочка? Окунуться в высший свет? Вот он, наслаждайся имитацией, показухой и дешевыми эффектами. Потерпи немного, вечер закончится, карета превратится в тыкву, а ты вернешься в привычную реальность.
Эйфория от прикосновений растворялась, как утренний туман в лучах летнего солнца. Лина порадовалась, что не стала красить губы, и теперь не нужно лихорадочно приводить себя в порядок. Достаточно тряхнуть головой, чтобы распущенные волосы волной рассыпались по спине, и поправить платье. Вуаля, она снова красотка!
Бес наблюдал, как прихорашивалась Ангелина, глядя в то самое злосчастное стекло, вспоминал свои прикосновения, и пытался взять себя в руки.
Дело в том, что на Ангеле не было белья! Под тонким шелковым платьем совсем не было белья! Он понял это, пробежав рукой по спине, талии и бедрам спутницы. Ее красивая упругая грудь — полная двоечка, упиралась в его и сводила с ума от желания прикоснуться к коже, но это уже совсем другая история…
Может, предложить Лине стать его любовницей? А что? Соня рядом с Ангелом проигрывала слишком явно. Над этим стоило хорошенько поразмыслить.
— Пап, гости уже собрались, — раздался на балконе голос Артема. Сын бросил взгляд на спутницу отца и тихо хмыкнул. — Ждут только вас, а вы тут прохлаждаетесь.
— Мы идем, — ладонь Беса вновь легла на талию женщины и слегка подтолкнула к выходу. — Впереди вторая часть Марлезонского балета. Ты готова, Ангел?
— Всегда готова.
— Тогда вперед! Труба зовет!
11
Званый ужин прошел прилично.
Ну, почти.
Волей судьбы места Натальи и ее сына за столом оказались точно напротив Ангелины и Ивана.
Серебряные приборы, хрусталь бокалов, тончайший, почти прозрачный фарфор тарелок. Белоснежные салфетки и вышколенный персонал — все, как и положено на приеме у особ высокого ранга.
Во время ужина Плотникова быстро и нежно касалась руки Ивана, дарила ему улыбки, сияла взглядом. Играть оказалось легко: Бес с удовольствием подхватывал любую инициативу партнерши, отыгрывал ее до конца, не обращая внимания на жену.
Леди в красном молчала долго. Лина с удовольствием наблюдала за тем, как ее соперница медленно, но верно приближалась к точке кипения.
Стук приборов сменялся звоном хрусталя, тишина — тостами. Ближе к финалу ужина, когда гости переместились в зону отдыха у камина, который по размеру ничуть не уступал каминам старинных замков, Наталью, наконец, прорвало.
— А почему вы весь вечер молчите, Ангелина? Расскажите нам о себе. Как знать, если повезет, вы станете частью семьи Бестужевых.
— Что конкретно вас интересует? — Плотникова переплела пальцы с пальцами Ивана, сидевшего рядом. Он сам выбрал удобный двухместный диванчик и предложил его «невесте». Блондинка легко проигнорировала едкое «как знать» и «если повезет», потому что не испытывала на этот счет ни малейших иллюзий: Бес использует ее, чтобы раздраконить жену и выбросит за ненадобностью. Все условия были оговорены на берегу, и это правильно.