Форте резало слух.
Пиано царапало душу.
— Еще! — стонала Наталья, ерзая грудью по дизайнерскому столу из натурального дерева. — Сильнее, Ваня!
Бес с рыком вышел из тела жены и перевернул к себе лицом. Та снова потянулась за поцелуем, но мужчина толкнул ее в грудь, уложил спиной на столешницу и закинул стройные ножки себе на плечи.
— М-м-м, — блаженно зажмурилась Наталья. — Мой лев, я жду тебя.
Его не надо было приглашать. Иван снова ворвался во влажное податливое лоно, истекавшее соками.
Бил.
Штурмовал.
Покорял.
Рычал, чувствуя сокращение внутренних мышц жены, плотно обхвативших его член влажной замшевой перчаткой.
Спазм, родившийся в затылке, электрическим разрядом пробежал по позвоночнику, рассыпался острыми иглами по всему телу, выкручивая мышцы, срывая дыхание.
— А-а-а! — хрипло стонала женщина, закрыв глаза. Распущенные длинные волосы темными змеями расползлись по столу, ногти с алым маникюром судорожно царапали натуральное дерево.
Они разделили на двоих момент экстаза. Излившись в лоно, Бес несколько секунд приходил в себя, затем сделал шаг назад, глядя на распластанную на столе женщину.
Наталья, любительница шелковых простыней, ортопедических матрасов и роскоши в стиле барокко отдалась ему в кабинете как обычная шлюха. Он умело разыграл свою партию, а Ангелина помогла ему довести жену до точки кипения.
— Ваня, — шептала Бестужева, сводя ноги. — Боже, как хорошо.
— На, — вместо ответа мужчина кинул жене пачку влажных салфеток. — Приведи себя в порядок, только побыстрее, мне работать надо.
— Ах ты, мразь! Трахнул меня как дешевую шлюху, а теперь выставляешь прочь?! Ни слов, ни комплимента, ни благодарности! Ты не забыл, кто я?! Между прочим, я — твоя жена! Я — Бестужева, а не какая-то там…
О-о-о! Эти претензии он слышал регулярно. Всякий раз после секса она загадывала желания, заставляя мужа чувствовать себя золотой рыбкой, слегка задолбавшейся от обилия запросов.
В голове звенела прощальная фраза Ангела. «Она пришла, бери ее и заходи на новый круг.». Он взял, все повторилось.
— Ты почему молчишь?! Что, сказать нечего?! — наращивала децибелы Наталья. — Какой же ты урод!
Она выдернула из пачки несколько влажных салфеток и стала вытирать ноги, по которым текли ее смазка и его семя. Психуя, застегнула молнию платья и поправила волосы.
— Между прочим, это очень дорогой стол, — спокойно заметил Бес.
— В смысле? Ты о чем?
— Ты поцарапала стол, который стоит несколько тысяч евро, а значит…
— Пошел ты на хер, Бестужев! — Наталья подхватила сумочку от Биркин и пошла к двери, каждой клеточкой транслируя бесконечную обиду. — Беспардонный хам!
— Спасибо, что заглянула, — предельно мягко и вежливо отозвался Иван, возвращаясь в кресло.
Наталья открыла замок и с силой дернула за ручку. Дверное полотно с пушечным залпом ударилось о стену и отскочило обратно, в проеме показалась встревоженная секретарша, уступая дорогу взбешенной жене босса.
— Иван Сергеевич, чего-то желаете?
— Нет, просто работаем и не отвлекаемся.
Мягкий щелчок. Тишина. Одиночество.
Бестужев смотрел в окно. Многомиллионный муравейник под названием Москва жил своей обычной жизнью, а в сердце владельца «СтройЛюкс» царил хаос: на его губах застыл поцелуй Ангела, а член только что покинул лоно жены.
Ощущение от последнего действа было странным: он чувствовал себя лозоходцем, сбившимся с курса. Вбивался, таранил, бурил мертвую почву в поисках живой воды.
— Ты думал, я не заметила?! — в бешенстве шептала Наталья, выходя из здания. — Я не дура, Ваня, и все прекрасно понимаю!
Черный «Майбах» ждал Бестужеву на парковке. Водитель предупредительно распахнул дверь.
— Домой! — рявкнула женщина и достала телефон.
Нужно было что-то делать, но что именно?
14
Хорошо, что ей сегодня не нужно идти на работу. Еще лучше, что она не работала секретарем у Бестужева.
— Могу себе представить, какие звуки доносились из кабинета после моего ухода, — поджала губы Ангелина, заходя в кафе.
Ни цинизм, ни муссовое пирожное в форме сердца, ни даже любимый раф с лавандовым сиропом не помогли избавиться от горького привкуса разочарования, поселившегося на кончике языка.
Бес хотел жаркого секса с женой в качестве примирения, и он его получил, в этом не оставалось ни малейшего сомнения. Пусть Иван будет счастлив, а она… она продолжит жить своей жизнью.
— Совсем забыла, я же хотела заказать новую колоду метафорических карт. Ту самую, с которой хорошо прорабатывать детские травмы, — Лина отодвинула в сторону кофе и достала телефон, открыла маркетплейс. — Прав дядюшка Фрейд, почти все проблемы взрослых прорастают корнями в детстве.
Лина выходила из кафе, когда телефон завибрировал, разразился входящим звонком.
Марина, ее коллега по работе в центре «Гармония».
— Солнце, ты ведь сегодня свободна? — ласковый обволакивающий голос Шуваловой намекал на большую проблему. С Мариной всегда так: чем глубже пропасть, тем спокойнее выглядела эта невероятная женщина. Кстати, тоже разведенная три года назад.
— Горим? Пылаем? — улыбнулась Лина, беря курс на станцию метро.
— Семь всадников апокалипсиса уже близко. Ты готова поработать с последствиями?
— Кто?
— Девочка, семнадцать лет. Пришла сама, говорит, что не справляется с травлей в классе.
Плотникова тяжело вздохнула. Подростки — трудные клиенты, и не потому, что молодые, а потому что часто оказываются в агрессивной среде, которая не глядя перемалывает всех неугодных, иных и безрассудных.
— Минут через двадцать буду, уже почти в метро.
— Жду тебя, мой Ангел, — улыбнулась хозяйка «Гармонии».
Работа с девочкой оказалась результативной: нет ничего лучше замотивированного клиента. Отпустив ее на неделю, Лина подошла к сейфу и со вздохом достала архив: пора навести порядок в документах. Отсортировать актуальные, старые дела сдать на хранение.
— Дела идут, контора пишет, — проворчала Плотникова, чихая от облачка пыли, поднявшегося с исписанных листов. — А я неплохо поработала в последнее время. Кто молодец? Я молодец!
Она вернулась домой после обеда. Сашка убежал на тренировку, черная голова Шефа привычно свешивалась с верхнего шкафа кухни, глаза цвета расплавленного золота следили за тем, как хозяйка изучала продуктовые запасы.
— Как думаешь, плов на ужин — это нормально? Санек вернется голодный, как волк, потребует мяса. Плов или стейк? А может котлеты?
Мейн-кун облизнулся на последнем слове и сладко потянулся, опасно свесив длинные лапы с черными подушечками.
— Думаешь, котлеты? Тогда надо идти за мясом, — вздохнула Лина. — Ладно, тут недалеко, за час успею.
Москва — это иной мир. Полтора часа на дорогу в одну сторону — это нормально, да. Она возвращалась домой с тяжелым шуршащим пакетом, когда зазвонил телефон.
— Мам, беда! Шефу плохо! Опять! Кажется, он умирает… мамулечка-а-а! — выл в трубку перепуганный Сашка.
— Я бегу, Сань! Держитесь, слышишь! — Ангелина пулей рванула в сторону метро.
В мозгу билась одна-единственная фраза «Успеть! Я должна успеть! Шеф будет жить!» Последнее звучало молитвой, заклинанием.
Когда Плотниковы забирали мейн-куна из приюта, хозяйка предупредила, что у кота проблема с сердцем.
— Иногда Шеф падает и отключается. Я показывала его ветеринару, но тот сказал, что не знает, в чем дело. Это как сбой в программе. Короче, тут вопрос везения: придет он в себя после очередного приступа или нет. Можно покапать витаминки, но это не решит проблему. Смотрите, я вас заранее предупредила, чтобы вы были в курсе.
Мама и сын переглянулись и забрали кота домой. Сердечные приступы выглядели ужасно: свет в золотых глазах мейн-куна сменяла тьма, сильное тело падало на бок и замирало. Их было уже три, этот — четвертый.
— Ты выживешь, — шептала Лина, сидя в метро. — Шеф, у тебя девять жизней. Ты сильный и будешь бороться, потому что мы тебя любим.