Его слова противоречили взгляду: в нём не было и тени восторга, лишь холодная равнодушная вежливость.
— Остальное, как мы и договаривались, только в гостинице «Астория», — я многозначительно посмотрел на Зою и Артура.
— Да, ваше сиятельство, мы всё помним, — отчеканил Артур за обоих.
Мы высадили их у подъезда «Астории» и с Булавиным проследовали дальше вдвоём.
— И как вы намерены их использовать, Пётр Алексеевич?
— Никак. Пока ничего не решено, я даже не думал об этом. Сначала нужно, чтобы они сами изъявили желание работать на меня. А там — будет видно.
— Мне установить за ними наблюдение? — уточнил Булавин.
— Нет, Максим Сергеевич. Пусть живут, как считают нужным. Если попадутся — вот тогда и будем думать, как взять их в оборот. Мне интересно посмотреть, на что они способны, работая самостоятельно.
Встретили меня на базе очень бурно. Андрей и Егор Лукич по очереди высказались мне о том, кто я такой, и много «приятных» слов в мой адрес. Осознавая, что они говорят от большой любви ко мне, я слушал их не перебивая и постепенно вывел разговор в деловое русло. Убедившись, что я не пострадал так сильно, как они думали, стали решать, как встречать цесаревича.
— Андрей, готовь полусотню конно, Миша Лермонтов поведёт. Разведка в полном составе и я со своими. Фургон с барахлом и кухню.
— Может сотню, командир, цесаревич всё-таки, — сказал Андрей.
— Зачем, и так много народа. Ты, Андрей, на базе подготовь. Наверняка заедет к нам, уверен. Мелюзгу помой, приодень, а то бегают чумазые.
— Так познают службу пластуна не в теории, а на земле. — Улыбнулся Андрей.
— Егор Лукич, встреча без придворного блеска и показухи. По-настоящему, по-пластунски. Недорого, но со вкусом. Ну как ты умеешь. Чтобы до самой задницы пробрало его высочество.
— Сделаю, командир, не сумлевайся. — Заверил меня зампотыл.
— Да, приготовь нашу полёвку, как на меня. Цесаревич с меня ростом, пожиже, конечно. Полный комплект приготовь. Через день выступаю. Пойдём в Ставрополь. Оттуда будем сопровождать. Всё, теперь дайте помыться по-человечески, а то завшивел совсем.
— Так готово всё, командир. Аслан на стрёме ожидает.
— Слушай, Егор Лукич, цесаревич точно в баню навестит.
— Да ты, командир, не бери в голову. Сказал же, встретим как положено. Потом не выгонишь цесаревича от нас, так ему любо будет.
— Ну-ну, массовик-затейник. Будем посмотреть. — усмехнулся я.
— Это что за должность такая? — озадачился Егор Лукич.
— Устроитель праздника. — Коротко пояснил я, выходя из штаба.
В процессе подготовки решили, что полусотня пойдёт пешком, в обычном порядке. Фураж для лошадей и уход, лишняя суета. После Ставрополя начинались предгорья, в некоторых местах было до сих пор неспокойно. Сто восемьдесят вёрст преодолели за три дня. В полдень четвёртого встали лагерем на окраине города. Выяснив, что цесаревич ещё в пути и прибудет не раньше следующего дня, поехал представляться местному начальству.
— Здравия желаю ваше превосходительство, полковник граф Иванов — Васильев. Командир отдельного пластунского батальона. Прибыл по распоряжению командующего Кавказским корпусом для усиления охраны его императорского величества. Встали лагерем на западной окраине города.
Губернатор Ставрополя, генерал-лейтенант Серов, внимательно осмотрел меня с головы до ног.
— Что ж, полковник. Цесаревич прибудет завтра. Когда его императорское высочество изволят следовать дальше вам укажут ваше место в колонне. И присмотрите за своими пластунами, чтобы никаких безобразий с их стороны. В противном случае все будут наказаны по всей строгости. Не желаю чтобы, что-то омрачило пребывание в городе столь высокого лица. Можете быть свободны полковник.
— Видимо я чем-то не понравился губернатору. Наверняка он слышал обо мне, а может и нет. — Рассуждал я добираясь до лагеря.
— Михаил, никаких отлучек из лагеря.
Встреча наследника престола была торжественной и помпезной. Большой обоз, не менее двенадцати карет, телег и других транспортных средств расположились по соседству с нами. Встреча с первыми лицами городской администрации и заметных людей города происходила в большом зале собраний. Губернатор представлял всех по очереди, давая краткие пояснения по поводу представленных. Меня поставили в самом конце очереди, да ещё во втором ряду среди малозначимых чиновников. Скорее всего, до меня цесаревич не дошёл бы, если бы не его адъютант Илья, который случайно заметил мою персону среди чиновничества средней руки. Он что-то шепнул Александру, и он, обернувшись, увидел меня.
— Ба, Пётр Алексеевич, — радостно воскликнул он. — А вы какими судьбами? Так скромно и на заднем плане? Я предполагал встретить вас в Пятигорске.
Цесаревич подошёл ко мне и прилюдно взял за плечи, радостно глядя в глаза.
— Рад, искренне рад встречи с тобой. Ну, остальное после. Смотри не исчезай. Необходимо закончить торжественную часть.
Губернатор и многие другие официальные лица с кислыми минами наблюдали со стороны за тем потоком внимания, который пролил на меня Александр. Цесаревич отошёл к губернатору. Я под множеством завистливых взглядов поспешил ретироваться и уйти из зала.
В сопровождении Паши и Аслана я двинул в свой лагерь. Мысль о гостинице отпала сама собой — к тому же, как выяснилось, все свободные комнаты в городе были заняты. Решил ночевать в привычной обстановке, у себя.
У фургона меня уже поджидал Савва.
— К тебе гости, командир, — тихо предупредил он.
Из-под навеса поднялись навстречу ротмистр Малышев и Куликов.
— Жан Иванович! Олег Дмитриевич! — не скрывая радости, шагнул я к ним. — Какая встреча!
По кавказскому обычаю, я обнял каждого. Они, не привычные к такими приветствиям, слегка растерялись, но по глазам было видно — рады не меньше моего.
Когда первые восклицания стихли, мы устроились под брезентовым навесом. Принесли ужин, гости с аппетитом принялись за угощение.
— Признаться, я часто вспоминал вашу батальонную кухню, Пётр Алексеевич, — проговорил Малышев, с аппетитом отправляя в рот кусок лепёшки. — И сытно, и вкусно. Ваш кулеш — бесподобен! А это мясо с дымком, да под сальцом… — Он блаженно закатил глаза. — Мои ребята наверное котелки выскребают. Надеюсь, мы ваших бойцов не объедим? — рассмеялся ротмистр.
— Вы здесь в составе охраны? — спросил я, обращаясь к Малышеву.
— Так точно, внешний периметр. В здании — личная охрана цесаревича, пятеро, да моя четвёрка, для подстраховки.
Беседа потекла неспешно, перескакивая с одного на другое. Серьёзные темы в этот вечер мы обходили стороной — всё это ещё успеется в долгой дороге.
Весь следующий день Александр был занят. В обеденное время ко мне заглянул Куликов.
— Пётр Алексеевич, не возражаете, если я на эти дни к вам на довольствие встану? — попросился он.
— Разумеется, буду только рад. Без всякого смущения. Но с чем связано ваше присутствие в свите цесаревича?
Куликов с любопытством посмотрел на меня.
— А как вы сами думаете?
Я на мгновение задумался, прикидывая в уме последние события.
— Проводите негласный аудит всех городов на вашем пути, — уверенно заключил я.
— Ну, Пётр Алексеевич, от вас действительно трудно что-либо утаить, — хмыкнул Куликов и протянул мне сложенный лист бумаги.
Я внимательно ознакомился с документом.
— Серьёзная бумага, Жан Иванович. И каковы результаты? Наверняка вы пребываете в изумлении?
— Это мягко сказано, — мрачно усмехнулся он. — Никто даже не стесняется и не боится. Чем дальше от столицы, тем наглее и примитивнее эти серые схемы воровства и мздоимства. Порой руки просто опускаются, когда видишь подобное. Даже мелкий чиновник палец о палец не ударит, если его предварительно не «подмазать». Уж простите за простоту выражений.
— Искоренить это явление полностью, пожалуй, невозможно, — заметил я. — Но стремиться к этому необходимо. Взять и вычистить всё разом — не выйдет. Нужно методично, день за днём, наводить порядок. Карать жёстко, с конфискацией, и начать с тех, кто наверху — кто покрывает и поощряет беззаконие.