Да мы все, в общем-то, готовимся, хоть и не с такой одержимостью — для нас они по-прежнему психи. За последнее время практически каждый разработал какие-то стратегии выживания, эффективные или не очень, в зависимости от наших возможностей и страхов. На всякий случай. Взгляни на членов клуба или семьи из школы Сегиса: для них готовиться — значит на всякий случай оборудовать бункеры в подвалах своих жилых комплексов или на секретных объектах вдали от города (не знаю, действительно ли последние существуют или это все байки). По улицам они с непобедимым видом разъезжают на машинах-танках — такие довезут до укрытия, несмотря ни на какие баррикады. Остальные тоже готовятся, пускай это и выражается только в покупке безопасных мест вроде моих, дешевых и кто знает, насколько функциональных, но так спокойнее — пусть будут на всякий случай. Не думаю, что сейчас хоть у кого-то нет запасов на тот самый всякий случай: масок (вдруг они опять понадобятся), батареек (вдруг снова вырубится электричество, и уже надолго), а то и консервов и туалетной бумаги — напоминание о недолгом дефиците из-за последних забастовок.
Выживальщики — лишь гротескное отражение человеческой натуры. Все больше и больше людей им сочувствуют, слушают и выполняют их рекомендации. Может, без особого рвения, даже отвергая катастрофичность их мировоззрения и смеясь над ним, но по факту действуют с той же предусмотрительностью, с которой при покупке дома, если могут себе это позволить, выбирают вариант с подземным убежищем. Или прибегают к моим услугам. На всякий случай. В глубине души людям не верится, что катастрофа произойдет, потому что до сих пор все кризисы заканчивались без особых разрушений, нормальность всегда возвращалась, но — на всякий случай. Индустрия «на всякий случай» продолжает расти; я не единственный, кто увидел в этом возможности для бизнеса. Все больше и больше людей проходят курсы по оказанию первой помощи, самообороне и методам выживания, но называть себя препперами они никому не позволят — скажут, что занимаются этим ради забавы, из спортивного интереса, от скуки, на всякий случай. Они обеспечивают успех сериалам вроде «Безопасного места» и всем тем программам о выживании, которые сняты по его подобию. Эти программы собирают огромную аудиторию, которая в жизни не признается в их просмотре; все критикуют их за паникерство, но никто не пропускает ни серии. Люди хотят, чтобы у правительства были планы экстренного и быстрого реагирования на любые непредвиденные обстоятельства, причем некоторые из них настолько невероятны, что не вписываются даже в установку «на всякий случай». С ними мне следует обращаться осторожно — идти по проволоке угрозы, но не соскальзывать в катастрофизм или зловещий коллапсизм, потому что они не желают себя чувствовать препперами, не хотят испытывать страх, по крайней мере в таком количестве. Эти люди — мои потенциальные клиенты, мой рынок.
Возьми Сегиса и его ровесников: это же целое поколение прирожденных препперов. Они пришли в мир без будущего, этакий панк-мир, и всю более-менее сознательную жизнь только и слышали, что будущего нет. Они ничего не ждут, ничего не требуют. Они не могут доверять системе образования, рынку труда, усилиям и заслугам. Они знают, что им придется зарабатывать на хлеб чуть ли не с первых лет жизни. Каждый сам за себя. Этим и занимается Сегис, мой юный преппер.
А глянь на кувшинщиков: это же еще один вид препперов. В духе коллективизма и поддержки, но все равно препперов. С каким пафосом они разглагольствуют о посадке семян на будущее. О ширящихся трещинах, которые однажды разорвут стену. Но на самом деле они разрабатывают собственный способ выживания. Их сообщества заточены под выживание при коллапсе, притом что возможность коллапса они всерьез не принимают. Для них коллапс происходит уже сегодня, в будничной жизни, и выглядит он не как внезапное наводнение, а как мелкий и постоянный дождь. Вот ведь кретины. Их сообщества считаются безопасными — там есть вся эта хваленая коллективная безопасность, взаимопомощь, как в улье; но какое-нибудь нечаянное потрясение разрушит их до основания, и они погибнут — стаи отчаявшихся людей их забьют, разграбят и сомнут. С настоящими препперами такого не произойдет. Они готовятся не к паре дней без электричества и продуктов в магазинах, а к чему-то большему. Семян не сеют. В коллективную безопасность не верят: им понятно, что, когда настанет час, мы все станем друг другу волками. Они готовятся к войне. Ждут войны. Я бы даже сказал — хотят войны.
Открывший нам преппер был как раз из таких. Конечно, прямо так он не представился — не сказал нам: «Здравствуйте, входите, я преппер>. И выжи-вальщиком, как они говорят между собой, он тоже не назвался. А все потому, что секретность — часть подготовки, именно у них я одолжил этот рекламный ход: мол, пускай никто не знает, что вы готовы, что у вас есть безопасное место, ведь если однажды «на всякий случай» станет реальностью, то набегут зомби. Так называют неподготовленных — тех, кто в случае коллапса окажется голодным, отчаявшимся, напуганным, готовым на все и захочет воспользоваться чужим добром, — зомби. Этот жаргон был мне знаком. От препперов я жду многого. Хотя у первопроходцев движения уже есть свои безопасные места, большей частью самодельные, существуют и препперы нового поколения, которые читают книги по выживанию и копят припасы; которым нужно только узнать о моем существовании, чтобы запустить сарафанное радио на своих форумах и в своих постах, и тогда они будут открывать мне дверь с конвертом, содержащим аванс, в зубах. Я уже даже связался с ассоциацией препперов. Они очень скрытны — я трачу кучу сил, чтобы меня туда впустили и почтили доверием; как только они примут меня за своего, я предложу им специальную цену для всех участников.
Сегодняшний преппер прямо так не представился, но я раскусил его с первого взгляда: он был в футболке с аббревиатурой WTSHTF, которую любят на их форумах (я несколько дней просидел за чтением их чатов, чтобы лучше и ближе понять этих ребят). WTSHTF расшифровывается как «When The Shit Hits The Fan», буквально — «когда дерьмо попадет в вентилятор». Когда дерьмо разлетится во все стороны, когда все пойдет к чертям. YOYO — из той же серии: «You’re On Your Own», «ты сам по себе», справляйся как можешь. Парень стопудово надел эту рубашку, чтобы меня испытать — проверить, насколько я надежный человек. Я принял вызов: указал на его рубашку и раскрыл аббревиатуру вслух (Сегис ничего не понял и удивился). Он не улыбнулся и не протянул мне по-товарищески руку; преппер никогда не опустит разводной мост, сколько надежности ему ни демонстрируй. Наоборот: чем ближе ты к нему подступаешь, тем больше вызываешь подозрений. Бред сивой кобылы, но нас хотя бы впустили.
Он жил на первом этаже дешевого многоквартирного дома с пятью этажами и без лифта. Вот так вот: поди расскажи людям про социальный лифт, когда у них и обычного-то нет, чтобы старики могли подниматься к себе. Он быстрым шагом провел нас по короткому коридору, но ты уже знаешь, что у нас, у продавцов, развивается детективный навык, который позволяет визуально оценить место действия и составить предварительный профиль клиента за считаные секунды, а потом подобрать тактику работы. Так, в кухне я выхватил взглядом раковину с горой грязной посуды, на холодильнике календарь, который не переворачивали уже три месяца, а может, три года и три месяца; в небольшой гостиной несколько банок пива на придиванном столике и два горшка с засохшими цветами; в спальне кровать на двоих, незаправленная, на одной тумбочке возле нее парные фотографии, а рядом с ними — еще одна банка пива. Пол-литровая, ясное дело. А, и многомесячную пыль за коридорной дверью. Ванная, к счастью, была закрыта.
Он отвел нас в ту комнату, которая, скорее всего, изначально предназначалась для детей, но они так и не родились или живут теперь с матерью, а отец видит их только раз в пару недель на выходных (хотя, думаю, тут я переборщил). Обстановка подтвердила статус хозяина квартиры, надпись на футболке оказалась ни к чему: комната была готова. Ничего экстраординарного, только базовый комплект: несколько тар с водой, полка с банками и пакетами с едой. Прикинув на глаз объем воды и желая выяснить семейное положение парня, я спросил не без желчи: