И даже кажется, что я обрела свой новый дом.
Глава 8.2
Едва мы заканчиваем с завтраком, как Модуль «Опека» выдаёт настойчивый сигнал. На панели мигает красный индикатор.
Хм… Малышу надо подгузник поменять.
Я как раз заканчиваю протирать Киру салфеткой, стирая с ее щек остатки персикового пюре.
— Секунду, милый, сейчас, — бормочу я, но Рамиль меня опережает.
— Я справлюсь, — уверенно говорит он, достает ручной сканер и водит им над Лео.
Наблюдаю с изумлением, пытаясь подавить смех.
— Так, анализирую состав... повышенный уровень влаги... необходима замена гигиенического изделия на свежее, — серьезно произносит он, словно ставит диагноз.
Айвар смотрит на него, как на сумасшедшего.
— Рамиль, это подгузник, а не квантовый двигатель. Просто сними его.
Он решительно тянется к Лео, но Рамиль останавливает его.
— Подожди! Здесь должна быть правильная последовательность действий. Я видел инструкцию к биоразлагаемому утилизатору... где-то тут... — он начинает что-то листать на своем дата-планшете.
Айвар закатывает глаза.
— Или можно просто содрать с него эту штуку и все, — и он хватается за край подгузника, игнорируя хитрые застёжки.
— Ты же разорвешь его! — возмущается Рамиль. — И все содержимое окажется снаружи!
— Тогда ты покажи, как правильно!
Я не выдерживаю. Со вздохом опускаю Киру на интерактивный пол детской. Под ней тут же расцветают анимированные цветы. Малышка смеётся и ползёт, пытаясь поймать световую бабочку на полу.
— Отойдите, оба, — раздвигаю я мужей по сторонам. — Наблюдайте и учитесь.
Я ловко расстегиваю подгузник, аккуратно снимаю его, протираю Лео гипоаллергенной салфеткой, наношу защитный крем и надеваю новый подгузник. Весь процесс занимает меньше минуты.
Я поворачиваюсь, и краска заливает моё лицо. От того, как они разглядывают меня.
— Невероятно, — шепчет Рамиль. — Такая точность движений. Такая скорость. Ты настоящий профессионал.
Айвар поддерживает его:
— Ты… такая потрясающая, кайра.
Внутри все переворачивается от их взглядов, от их искреннего восхищения. Они видят во мне не просто кайру, объект желания, а настоящую женщину, мать. Мать своих будущих детей.
Мне это нравится.
Отче, я влюбляюсь в них. По-настоящему.
На какой-то момент, даже проскакивает мысль, что если Алана не вернётся, то у нас всё будет хорошо. Да, я не смогу иметь детей. Но у нас уже есть. Два малыша. Ещё и хазары. Одаренные.
Гоню дурацкие мысли прочь.
Лео, довольный и чистый, перестает плакать и тянется ко мне ручками. Я беру его на руки и прижимаю к себе, целуя в макушку.
— Вот и все, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал легко. — Никакой магии. Просто практика.
Тут раздается радостное гуление Киры, все оборачиваются на неё.
Кира, оставленная без присмотра всего на минуту, дотянулась до дата-планшета Рамиля, который он оставил на краю стола. На экране светятся сложнейшие многоуровневые схемы.
— Кристаллический резонатор! — в ужасе выдыхает Рамиль.
А Кира, с видом истинного исследователя, стучит по экрану пухлыми пальчиками.
— Кира, нет! — Рамиль бледнеет и бросается к ней. — Это не игрушка! Ты можешь случайно активировать протокол дестабилизации!
И он пытается аккуратно забрать планшет, но Кира, почувствовав угрозу своему новому развлечению, крепко вцепляется в него обеими ручками и начинает недовольно верещать.
— Кира, отпусти, пожалуйста, — умоляет Рамиль.
Прикусываю губу, чтобы не засмеяться. Это так …абсурдно! Огромный хазар умоляет маленькую девочку сжалиться над ним. Она же упорно не хочет выпускать планшет.
Зато Айвар, оценив ситуацию, действует молниеносно. Он достает настоящий боевой нож — длинный, с гравировкой рода Гур на рукояти, но без плазменного лезвия.
Я даже улыбаться перестаю.
Что он собирается делать?
Айвар приседает перед Кирой и медленно поворачивает нож так, чтобы на его отполированной поверхности играли блики света.
— Кира, смотри, — говорит он низким, завораживающим голосом. — Видишь, как красиво?
Кира, увлечённая танцем света, медленно разжимает пальцы, отпустив планшет. Ее глаза прикованы к ножу. Она тянется к нему, гуля от восторга.
Рамиль, бледный, как полотно, выхватывает планшет и прижимает его к груди.
Айвар, видя, что Кира вот-вот схватит нож, с невозмутимым видом убирает его обратно в ножны.
— Извини, принцесса, — говорит он с усмешкой. — Это тоже не игрушка.
Кира, лишившись обоих развлечений, надувает губки и готова разреветься, но я быстро подхожу и беру ее на руки.
— Ну что вы, правда, — говорю я, качая головой и пытаясь выглядеть строго, хотя внутри от смеха всё дрожит. — Вы что, специально оставляете опасные вещи в зоне досягаемости младенцев?
Рамиль виновато опускает глаза.
— Я... не подумал. Она такая быстрая.
Айвар скрещивает руки на груди.
— В своё оправдание скажу, что мой нож ее отвлек. Тактика сработала.
Я подвожу итог:
— Два самых могущественных мужчины в этом секторе, только что были побеждены двумя младенцами.
Я больше не могу сдерживаться. Я смеюсь. Смеюсь так, что слезы наворачиваются на глаза.
Мои мужья, после секунды замешательства, тоже начинают смеяться. Комната наполняется их глубоким, раскатистым смехом, смешанным с моим, а ещё светом, детским гулением и нашим общим весельем.
Мы так похожи на настоящую, счастливую семью!
Глава 8.3
Этот день пролетает как одно яркое, суматошное мгновение. День, наполненный детским смехом, запахом молочной смеси и непривычным, но таким приятным ощущением дома.
Хазары постоянно рядом. Они наблюдают за каждым моим движением с жадным любопытством, пытаются помогать, чаще мешая, чем реально что-то делая, но их старание трогает до глубины души.
Пока дети спят днем, я несколько раз пытаюсь связаться с Аланой через квантовый коммуникатор. Тщетно. Канал молчит.
Я отправляю ей зашифрованные сообщения, умоляя дать хоть какой-то знак. И когда я уже почти теряю надежду, на экран приходит короткое, всего из нескольких слов, ответное сообщение.
«Все сложно. Жди. Не высовывайся. Если не выйду на связь в течение трех дней… считай, что мы не вернемся. Мия, умоляю, не бросай их».
Ледяные пальцы страха сжимают мое сердце. Три дня.
Если Алана не появится, дети останутся со мной. И что тогда? Мне придётся хранить чужую тайну до конца жизни? Или мне стоит всё рассказать свои мужьям?
А что, если они отвернутся от меня?
А что, если не захотят растить чужих детей? Или расскажут на Совете, и у меня заберут малышей? Или ещё хуже, детей вообще убьют. Алана говорила, что их ищут.
За мыслями и заботами о малышах, вечер наступает незаметно.
После купания, которое превратилось в еще одно соревнование «кто лучше пускает мыльные пузыри», Кира почти сразу засыпает в своем Гнезде. А вот Лео, наоборот, перевозбудился.
Он не плачет, а просто капризничает, вертится, не желая закрывать глаза.
Я сижу рядом с ним, напевая тихую колыбельную, но ничего не помогает.
— Ему не хватает мужского влияния, — вдруг заявляет Айвар, подходя к нам.
Я удивленно поднимаю на него глаза. Он выглядит абсолютно серьезным.
— Что, прости?
— Мужского влияния, — повторяет он. — Ему нужна дисциплина.
Не дожидаясь моего ответа, он осторожно, но неуклюже, словно мешок с драгоценными кристаллами, берет Лео на руки. Малыш замирает от удивления, глядя на огромное лицо воина, нависшее над ним.
— Слушай и запоминай, юный хазар, — басом начинает Айвар, сурово глядя на Лео. — Это колыбельная рода Гур.
И он начинает напевать. Низким, рокочущим голосом. Только это не колыбельная. Это самый настоящий боевой марш.
— Вставай, воин, враг у ворот! Кристалл в руке, победа ждет! Ночь темна, но долог наш путь. Про честь и славу не забудь!