Ночь ясная сегодня. Яркие звезды подмигивают мне, переливаясь. Луна полная, и огромная, освещает наш участок не хуже прожектора. И в этом самом лунном свете, орудует лопатой мощный мужской торс! Марат раздет по пояс. Его мощное бронзовое тело, залитое лунным светом, бугрится мышцами. От кожи идет пар! Надо же, как раздухарился! И копает, будто он – машина, а не живой человек.
- М-да… не понять мне этих миллиардеров. – качает головой мамуля. – И чего это он на ночь глядя решил лопатой помахать?
- Хрен его знает… - я тоже в полном недоумении.
- Поди, Ариш, успокой его. Скажи, завтра его бригада перекопает, пусть не мучается.
- Да он грязный весь… - задумчиво произношу я.
- Ну так банька до конца не остыла, поди покажи ему там все!
Ага, в баньке он уже освоился прекрасно до этого. Так что там я ему не нужна.
- Ариш, три часа утра, уже светать скоро начнет, иди угомони миллиардера своего! Завтра ведь, бедолага, в свою Москву не подымится – проспит.
Вздыхаю. Кутаюсь в кофту покрепче. Выхожу в прохладную, даже холодную ночь. Брр!
Иду к копателю. Ох, как раздухарился! Аж капли пота стекают по позвоночнику, впитываясь в офисные брюки. Совсем с ума посходил – в брюках картошку копать… а чего галстук тогда не повязал и пиджак не напялил?!
- Марат Асланович… - с трудом отрываю взгляд от его пятой точки, крепенькой, и обтянутой дорогой, грязной от земли, тканью.
Марат вздрагивает. Оборачивается ко мне, сжимая лопату.
Ох, какой… раскаченный весь! Замысловатый орнамент татуировок опоясывает его грудь и спину. Темная дорожка волос, спускается и убегает по кубикам пресса туда, под ремень брюк. Даже глаза закрываю, чтобы не смутиться окончательно.
- Марат Асланович, а что это вы тут делаете? – беру себя в руки.
- Картошку копаю! – буркает. Тоже смотрит на меня, и взгляд отводит.
Голой представляет, гад! Видел же голой!
- В три часа утра? – уточняю.
- А что такого? Я кому-то мешаю?
- Ага. Маме моей. Уснуть она из-за вас не может.
- Ну хорошо, не буду копать. – откидывает лопату.
- Капец, вы грязный! – улыбаюсь. – И брюкам вашим – кирдык! Как завтра в Москву поедите?
Марат оглядывает себя. Вздыхает.
- Идемте в баню. Помоетесь, а я вам брюки пока почищу. – сжаливаюсь я над парнем.
Глава 46
АРИНА
- Оставьте ваши вещи в предбаннике, и идите мойтесь, а я пока вам полотенце принесу. – бормочу я, сгорая от стыда.
Марату, будто бы тоже не по себе. Молча кивает, скрываясь за дверью парилки.
Сама иду в дом. Ищу полотенце как можно медленней – ведь боюсь по приходу наткнуться на голого мужчину.
Возвращаюсь в баню. За дверью слышен плеск воды, все парит вокруг. На скамье лежат его грязные брюки. Аккуратно вытаскиваю ремень из петель. Дорогой, кожаный. Невероятно стильный, как и положено большому боссу.
Рассматриваю его брюки. В душе ощущаю некий трепет. Все же эту деталь одежды он носит близко к своему телу. Очень близко. Ближе, только трусы. Но их он мне для стирки не оставил. Ну и хорошо, мне достаточно будет повозиться с его брюками. Беру тазик, наливаю прохладную воду. Мало ли, вдруг в горячей нельзя эту ткань стирать? Насыпаю порошок. Начинаю застирывать пятна от земли.
Плеск воды усиливается. Вздрагиваю. Марат там. За дверью. Голый. А я тут, жамкаю его брюки под водой. Отчаянно хочется подглядеть за ним в окошко, но я не до такой степени наглая, чтобы поступать так же, как и он. Да и моего росточка не хватит, заглянуть, даже в прыжке, если я подпрыгну.
Ладно, надо ускориться, а то сейчас…
Так оно и происходит. Мои опасения на счет голого Марата сбываются быстрее, чем я успеваю о них подумать!
Дверца отворяется, и в предбанник, в клубах пара, точно Аполлон, выходит Марат! Голый! В чем мать родила! Его огромное мужское достоинство, в приподнятом состоянии глядит прямо на… а вот тут уже я взвизгиваю и крепко зажмуриваю глаза. Щеки опаляет горячая кровь. Буквально сгораю от стыда, а внизу живота все закручивается в тугую спираль. Еще немного и я просто лопну от переполняющих меня чувств!
- Где полотенце? – рычит низким баритоном.
- На скамье – пищу я, зажмуриваясь так сильно, как ни на одном фильме-ужастике не зажмуривалась.
- Все, я в полотенце. – сообщает мужчина. – Можешь открывать глаза.
- Нет, уходите! – сжимаю я веки до белых зайчиков.
Не хватало еще его мощный торс, обернутый полотенцем лицезреть.
- Брюки мои зачем намочила? Разве они высохнут до завтра? – по голосу слышно, как Марат хмурится.
Ох, вот об этом я не подумала… черт, и одежды мужской у мамули в доме нет. Вообще! Никакой! А в мои джинсы Марат попросту не поместится! Не ехать же ему в офис завтра в полотенце!
Пока я все это лихорадочно обдумываю, мои руки, погруженные в холодную воду, накрывают огромные мужские ладони.
Спину обдает жаром его дыхания.
- Ох… - гулко выдыхаю я. – Ой, мамочки…
Ойкаю, и тут же открываю глаза. Марат рядом. Обернул бедра полотенцем, но стал от этого не менее одетым! Вернее, стал будто бы раздетее, чем был до этого!
- Брюки отдай! – требует гулким, охрипшим голосом.
Поворачиваю голову к его лицу. Он так близок! Его черные глаза, пожирающие меня, мерцают в тусклом свете лампочки, густые брови вразлет, идеальная бородка, густые черные влажные волосы. А губы! Пухлые, красиво очерченные! Они совсем рядом! В паре сантиметров от моих.
Прикусываю свои, чтобы не прикоснуться ими до его губ! А то чешутся, и покалывают, изнывая в этом странном желании. Марат тоже пытается сдержать свои губы в узде. В итоге, берет себя в руки, и хватается за мокрые брюки. Выжимает их со всей дури, до последней капли, и уносит с собой из бани.
- О-о-о… - протяжно стону я, опускаясь на скамью. – Что он со мной сделал, этот гад?! Походу, мне сейчас тоже не помешает картошку покопать…
Глава 47
АРИНА
Ворочаюсь в кровати часов до половины шестого утра. Дальше светает, и я решаю заняться чем-то более полезным, чем изнывать от жарких картин, что рисует мой пошлый непотребный мозг в отношении Марата.
Иду на кухню. Лучше блинчиков испеку и омлет для всех нажарю. Благо молока, яиц, муки в деревне хоть отбавляй!
Никто не мешает, и дело спорится в руках. Уже скоро на столе возвышается целая гора блинов, на сковородке исходит паром омлет.
Надо бы своего гостя покормить, а то без штанов вряд ли он сюда свой нос покажет…
Беру поднос, сервирую его, завариваю кофе. На счет сахара призадумываюсь. Все же он там какую-то диету держит. Точно! Безглютеновую! А я ему блинчиков напекла… ну ничего, жрал же он до этого и мои сырники, и шарлотку, и даже мамулину кулебяку вчера под чистую умял! Так что от блинчиков ему точно хуже не станет!
Выхожу в холодное утро. Брр… на траве и деревьях – роса. А вот небо чистое – значит сегодня распогодится!
Стучусь в дверь старого домика. На пороге тут же он! Будто ждал меня! И да, в полотенце – брюки, конечно же не успели высохнуть.
- Завтрак принесла… - блею я, всеми силами стараясь не глядеть на его едва ли прикрытую наготу.
- Спасибо! – благодарен мне Марат. – А я уже всю голову сломал, как кофе попросить!
- На! – всучиваю ему поднос.
Марат забирает. Наши пальцы соприкасаются. Оба дергаемся, будто нас током через пальцы прошило, кофе еле как остается в чашке, не расплескавшись.
Удираю с крыльца так, будто за мной собаки гонятся. Боюсь ужасно Марата. Нет, не Марата, а скорее своих желаний в отношении его. Он женат. Он меня предал. Он считает, что я – коварная соблазнительница. Он ведет себя, как м…ак! Черт, все слишком сложно. Легче всего сбежать, и держать дистанцию. Так я и делаю.
Утро идет своим чередом. Мне страшно вновь идти к Марату, и интересоваться, высохли ли его брюки? В конце концов это не мое дело.
Занимаюсь своими делами, пока в ворота не стучат. Интересно, кто это? Неужели рабочие? Но на часах только семь утра. Чего они так рано?