А я выставила этот постыдный поднос в коридор.
Молодчина, дочка! – с гордостью заявляет Рэй. Нэнси, передать не могу, как мне приятно видеть Айрис такой счастливой. Приезжай почаще!
Нэнси оглядывается на меня за подтверждением, а я хмурюсь. Эй, чего надулась? – развязно спрашивает она.
Я пытаюсь пнуть ее под столом, но промахиваюсь.
На десерт мы заказываем крем-брюле, я разбиваю корочку чайной ложкой.
Ах, какая красота, даже есть жалко, охает Нэнси. И тут же принимается уплетать за обе щеки. Я нарочно не доедаю свое, но официант забирает вазочку раньше, чем остальные успевают это заметить.
В туалете мы с Нэнси ссоримся. Наши отражения мечутся по всем полированным поверхностям, меня в этой комнате явно слишком много – мысли разбегаются. Может, хватит уже?
Я что, виновата, что у меня нет отца?
Хочешь сказать, тебя гребаный аист принес?
Мне нравится, когда меня балуют. Я же его у тебя не отнимаю.
Знаю.
Я никогда в таких заведениях не бывала, продолжает она. Тебе что, жалко?
Ой, да на здоровье. Если он тебе так нужен, забирай, пожалуйста.
Окончательно я распаляюсь, когда она соглашается взять у Рэя денег на такси, а потом заявляет, что все они пойдут Николаю. В квартире Нэнси снова натягивает футболку #всегдаверьженщинам.
Я морщусь, а ей только того и надо. Тебя эта тема так бесит, потому что ты боишься, что кто-нибудь заявит на Эзру?
Мне в голову с ревом бросается кровь. Что? – невинно переспрашивает она. Я же не утверждаю, что он насильник. Просто, когда так часто трахаешься с разными женщинами удолбанный в хлам. К тому же, учитывая его предпочтения. Я вылетаю из комнаты, а она орет мне вслед – чего это тебя так задело?
В коридоре я приваливаюсь спиной к стене и начинаю орать в ответ. Что да, я понимаю, на что она намекает, но нет, я не боюсь, что Эзра мог кого-то изнасиловать. И что она умеет убедительно затирать всякую хрень, но это не делает ее россказни правдой. И то, что однажды они вместе подрочили, не дает ей права. И что, если она до сих пор не понимает, в чем разница между сексуальным насилием и БДСМ, так это просто потому, что она ни черта не знает. Оттого и говорит гадости – как всегда делает, когда не разбирается в теме. Я сообщаю ей, что не раз отказывала Эзре и что он всегда давал мне только то, чего я хотела. И что то, что она презирает меня за распущенность, никак не вяжется с ее феминизмом, и что нечего совать свой нос в мою сексуальную жизнь. Вид у Нэнси такой, словно она думала всего лишь поиграть со спичками и никак не ожидала, что случится пожар. Ты запоминаешь все, что я тебе рассказываю, а потом извращаешь мои слова так, что получается чистейшая мерзость. Сидишь, сука, точишь их о камень, а потом говоришь – ой, гляди-ка, как сверкает лезвие.
Я замолкаю, потому что у меня пересыхает во рту. Кожа зудит, словно сквозь нее проходят сотни светящихся металлических проводков. Я хватаю ноутбук и запираюсь с ним в ванной. А примерно к середине «Когда Гарри встретил Салли» сдаюсь, возвращаюсь в спальню и ложусь в постель. Нэнси еще читает, но я выключаю свет. В ванной я намочила холодной водой фланелевую тряпочку и теперь кладу ее на лоб. Правда, я забыла ее отжать, и подушка вскоре становится мокрой насквозь.
Бен ждет меня в баре «Савоя». Я рассчитывала на сцену из «Красотки», но на нем футболка с короткими рукавами, и это портит весь замысел. Я-то облачилась в черное платье и винтажное пальто с леопардовым принтом. И вообще сделала все так, как советовали опытные Сластены, – выпрямила волосы, сделала французский маникюр, накрасила губы помадой телесного цвета. Консервативно, но женственно. Современно, но не вызывающе. А прежде, чем выйти из квартиры, я просмотрела газетные заголовки.
«Двадцать четвертое июня. Салман, король Саудовской Аравии, издал указ, разрешающий женщинам водить автомобиль. Парковки в стране выкрасили в розовый цвет».
Бен здоровается со мной с кислой миной. Это что еще за гранж-шик?
Стиль ранней Кейт Мосс, разве нет? Скомкав пальто, я сую его под стул.
Ты в курсе, что я плачу за членство сто долларов в месяц?
Потом он заявляет, что ему нет нужды давать девушкам деньги за свидания. Конечно-конечно, киваю я.
Что ж, садись, раз пришла, бурчит он. И меня охватывает радостный трепет – победа! Он заказывает два бокала рислинга. Свой я выхлебываю слишком быстро, попутно рассказывая ему о студенческих буднях. Он откидывается на спинку стула и разглядывает меня, как фрукт, гниющий у него на глазах.
Потом заявляет, что как-то встречался с девушкой из Хайдарабада и что я тоже ничего.
Задница у тебя супер, добавляет он. Но я рассчитывал на шестой размер, а у тебя пятый, да и то с натяжкой.
Когда мы выходим из бара, в вертящихся дверях со мной случается приступ паники. Я решаю пройти еще один круг. Потом еще и еще. Интересно, чем все это кончится? Они вызовут полицию? Или пожарных? Я прохожу четыре полных круга, надеясь, что захмелею от головокружения. А когда наконец выбираюсь, машинально опираюсь о грудь Бена. Он с отвращением отпихивает мою руку и вызывает себе отдельное такси.
Когда я возвращаюсь, на пятках у меня мозоли, а в висках мучительно стучит. Но поняв по звукам, что Нэнси дома, я запоздало пытаюсь насладиться минувшим вечером. На днях она рылась в моем ноутбуке, обнаружила, что я взяла себе ник принцессакоко, и заявила, что я эксплуатирую свое происхождение. Я страшно взбесилась и спросила, не приходило ли ей в голову, что я имею в виду Коко Шанель? И что я все решила, уж лучше быть шлюхой, чем жертвой. Потом я показала ей статью, где использовался термин «экзотическая лига плюща». И заявила, что делаю все, чтобы захватить рынок. Сотню сообщений от мужчин ого, у меня никогда не было секса с индианкой я ей показывать не стала. Не говоря уж о переписке с красавчик6996, уточнявшем, насколько темная у меня кожа и может ли она стать еще темнее. И с помещuк694u, интересовавшемся, не хочу ли я поиграть в хозяина и рабыню.
Нэнси садится на край ванны и смотрит, как я смываю макияж. Она одета в мою бордовую шелковую комбинацию. В ней кожа у нее становится молочного оттенка.
Он хотел меня трахнуть, но я как-то не в настроении была, томно произношу я. Ему это не понравилось.
Что ж тут удивительного, отзывается она. Нельзя же бунтовать против патриархального мира и рассчитывать, что он обрадуется такой непокорности.
Я не… Ну, не важно. В общем, если бы я собиралась заняться сексом, а мне бы в последний момент заявили: «Ой нет, что-то не хочется», мне бы это тоже не понравилось.
То есть, сдвигает брови Нэнси, утверждая, что так поступать нельзя, ты имеешь в виду – нельзя, потому что мужчинам это не нравится?
До этой минуты мне и в голову не приходило, насколько Нэнси проще выдумывать свои теории. Ситуаций, в которых их можно было бы проверить на прочность, она старательно избегает.
Да мне сто раз вначале не очень-то и хотелось, а секс потом оказывался просто улетным, заявляю я, тыча себе в грудь пальцем.
Прекрати, кривится она.
Что?
Нэнси хватает меня за плечи, словно хочет встряхнуть, а потом вдруг разворачивает к себе и целует. Губы у нее очень теплые. Но, когда ее руки обвиваются вокруг моей талии, я отшатываюсь. Она стоит, тупо уставившись на кран, вся белая, только щеки пламенеют.
Хватит думать, будто мужчины такие же, как ты, с горечью произносит она. Они животные! Не получив, что хотят, они не расстраиваются, не грустят, а только злятся, словно их лишили того, на что они имели полное право.
Даже не знаю, что сильнее меня удручает – сами мужчины или то, какими их видит Нэнси. Я делаю вид, что зеваю, но тут у меня начинают стучать зубы. Ты что, включила кондиционер?
Здесь просто пекло, отзывается она.
Я не обращаю внимания на то, каким взглядом она на меня смотрит, потому что точно так же она смотрела и на Эзру. Полощу рот «Листерином» и сплевываю мятно-зеленую жидкость. Ладно, сейчас покажу тебе другого парня. Он русский.