Но теперь груза не было, и мне захотелось поделиться с Богом своей радостью. Пусть я не верю в Него, да… Или верю? Неважно.
Алексей Дмитриевич правильно сказал: главное, что Он верит в меня.
44
Подходя к дому, я села на лавочку возле подъезда и включила телефон. Проигнорировав сотни сообщений и звонков от мамы, я поискала взглядом единственный интересующий меня контакт… и нашла.
— Вика! — воскликнул Влад с таким вселенским облегчением, будто я вернулась с того света. — Господи, наконец-то! Я вчера чуть не свихнулся, когда увидел… Ты, конечно, правильно поступила, и я тобой горжусь, но как ты по улице теперь ходить собираешься?
— Справлюсь. Лучше скажи… Когда ты вернёшься? Или ты не хочешь возвращаться?
— Хочу, — ответил Влад, мгновение помолчав. — Очень. Но я думал, это ты… не захочешь…
— А я думала, что ты. Видишь, мы квиты. Возвращайся, пожалуйста. Я соскучилась. Что будешь на ужин?
— Тебя, — пошутил мой муж, и я засмеялась.
Мы поговорили ещё немного, и Влад, пообещав, что приедет в течение ближайших двух часов, положил трубку.
А я подняла голову и посмотрела на небо — чистое и ясное, как моё сегодняшнее настроение.
Там, в самой вышине, летела какая-то птица… И я, приглядевшись, поняла, что это белый голубь.
Символ мира, воцарившегося в душе маленькой Вики Сомовой, которая наконец получила своё прощение.
Конец