– Это был перепихон на один раз, ни больше, ни меньше. Я ее сразу уволил наутро, надеялся, что ты никогда не узнаешь.
Я не спрашиваю его, как всё произошло. Это выше моих сил.
– Она забеременела, аборт делать отказалась.
Мне бы вообще заткнуть уши и навсегда закрыть историю с Саяном, но ноги не слушаются, так что я молчу и жадно слушаю его исповедь. И даже не знаю, кому она нужна больше. Ему или мне.
– И ребенка я этого не хотел, – с какой-то обреченностью тянет Саян, и я дергаюсь, впиваясь пальцами в косяк.
– Что же изменилось? – деланно-равнодушным тоном спрашиваю я, но не уверена, что мне нужен ответ. В груди что-то неприятно сосет, а я продолжаю мучать себя, словно какая-то мазохистка.
– Я устал ждать чуда, Люба. И в какой-то момент поймал себя на мысли, что одновременно и хочу, и не хочу, чтобы этот ребенок был моим.
Каждое его слово, будто хлесткий удар кнутом по уже израненной коже.
– И когда пришли анализы теста ДНК, вдруг подумал… Другого шанса стать отцом у меня может и не быть.
Обвини меня Саян равнодушно в собственной измене, представь всё похабно и грязно – я бы, может, и выдержала. Пережила бы его предательство без истерик, стиснув зубы, и похоронила бы все чувства к нему так глубоко, чтобы и самой о них со временем забыть…
Но его откровение не просто ранит, а неожиданно сильно и больно ударяет по моим оголенным нервам.
Легче мне от его откровений не становится.
Наоборот.
Рана на сердце кровоточит сильнее, и я всхлипываю, убегая обратно в дом.
Подальше от мужа.
Прячась от самой себя.
Глава 11
– Любовь Архимедовна, вас вызывает к себе Саян Русланович.
Раиса неуверенно стоит на пороге моего кабинета и тщательно пытается скрыть свое любопытство. За последние дни мы с Саяном на работе и парой слов не перекинулись. Я его просто избегаю, не хожу на утренние планерки и всячески саботирую возможность даже случайных встреч.
Клиника у нас хоть и большая, но все друг друга знают и видят произошедшие перемены. Раньше мы с Саяном всегда вместе ходили на обед, нас часто видели вдвоем, и проскользнувший между нами холод не остается незамеченным.
– По какому вопросу? – спокойно спрашиваю я, не отвлекаясь от монитора.
– Не могу знать. Но он рвет и мечет, – последнее Раиса добавляет тихо и явно не сдержавшись.
Хмурюсь. Для Саяна агрессия на рабочем месте – нонсенс. Вздохнув, беру в руки телефон и решаю не подставлять Раису. Догадываюсь, что вызвало у мужа такой гнев.
Секретарь Саяна подрывается при виде меня, выпучивает глаза, и я криво улыбаюсь ей, подмечая и ее заполошный вид, и тремор рук.
– Один? – киваю я на закрытую дверь кабинета.
Вхожу, дождавшись ответного молчаливого кивка, и поражаюсь гулкой тишине, которая встречает меня. По коже идут мурашки, и я веду плечом, сбрасывая возникшее напряжение.
Закрываю за собой дверь и настороженно замираю, увидев перед собой заднюю часть кресла. Саян даже не пытается делать вид, что усиленно работает, просто сидит, уставившись в стену и явно о чем-то размышляет.
Я ненадолго радуюсь, что не сразу вижу его лица. Мне тяжело не то что смотреть на него, но и думать о нем.
– Саян Русланович, вызывали?
Я присаживаюсь на стул и скрещиваю руки на столе, надевая на себя безэмоциональную профессиональную маску, которую за годы медицинской практики научилась носить по десять часов к ряду.
Сердце мое при этом зверски стучит, отчего сбивается дыхание, но я стараюсь не подавать и вида, как тяжело даже находиться в одном помещении с мужем.
Я вся напряжена и в любой момент готова вскочить и убежать, лишь бы Саян не начал снова говорить о семье, о нас.
Что он меня никуда не отпустит.
Что я его жена и ею останусь.
– С каких пор жена называет мужа по имени-отчеству? – раздается низкий баритон Саяна, следом скрип кресла, и уже в следующую секунду его глаза впиваются в меня, будто ренгтен-аппарат.
Он, казалось, хочет вскрыть меня скальпелем и разузнать, что сейчас творится в моей голове, но я не готова к откровенному разговору. Как и к какому-либо противостоянию.
– Соблюдаю субординацию, Саян Русланович. Озвучьте причину, по которой вы меня позвали, и я пойду работать, нужно подготовиться к родам.
Я не вру. Мою пациентку уже везут на скорой, так что даже если бы я захотела, много времени уделить Грачёву не смогла бы.
Несмотря на исходящий от меня холод, я нехотя подмечаю, как сильно Саян осунулся за эти дни. Волосы взлохмачены, на лице трехдневная щетина, под глазами залегли темные тени, на лбу вогнутые линии от того, что он постоянно хмурится.
Даже взгляд и тот будто потерял привычный блеск, цвет глаз стал тусклым и белесым. В груди было ворочается беспокойство, но я напоминаю себе, отчего так, и всякая жалость давится на корню без сожалений.
– Ты написала заявление на увольнение, – говорит Саян и поднимает со стола бумагу.
Я киваю, так как дальше так продолжаться не может. Кому-то из нас придется уйти из клиники. Вот только Грачёв – хозяин, так что заявление на столе лежит мое.
– Я его не принимаю, Люба. Ты отличный специалист с обширным опытом, так что я никуда тебя не отпущу. Не твори глупостей на эмоциях! – рычит Саян и на моих глазах рвет мое же заявление.
Я ожидала нечто подобного, поэтому просто пожимаю плечами.
– Я продублировала заявление через кадровый портал, Саян, так что твое согласие или несогласие по трудовому кодексу значения не имеет. Я отрабатываю две недели и увольняюсь. Это всё, или есть еще какие-то вопросы по моей работе?
Услышав мой жесткий, равнодушный ответ, Грачев с силой сжимает челюсти и вдруг, одним резким движением, сметает со стола бумаги и графин – стекло гулко ударяется об пол, заставляя меня вздрогнуть и потерять над собой контроль.
Нижняя моя губа дрожит, и я прикусываю ее, стараясь смотреть на вскочившего мужа снизу вверх без предательских слез.
– Долго это еще продолжаться будет, Люб? – выдыхает сипло Саян сквозь зубы и упирается кулаками в стол. – Ну куда ты пойдешь? У тебя ведь карьера. Неужели из-за капризов всё похерить хочешь?
Он выглядит и ведет себя угрожающе. На лице болезненный оскал, халат на плечах едва не трещит по швам. Я же сжимаю зубы и встаю следом, не собираясь позволять ему доминировать даже в такой малости.
– Моя карьера больше не твое дело, Саян. Ты сам сказал, что я хороший специалист. Так что не переживай, без работы не останусь.
– Не дури, малыш, возвращайся домой, – меняет он тактику, но от его ласкового “малыш” у меня всё болезненно сжимается в груди, и я резко качаю головой.
Когда вы женаты пятнадцать лет, вы становитесь друг другу больше, чем муж и жена. Любовь выходит на новый уровень, и просто так уже вырвать ее с корнями из сердца не представляется возможным.
Но когда гордость и чувство самоуважения не растоптаны, ты просто не можешь позволить себе простить то, что прощенным быть не должно.
Так что, стиснув зубы, три дня назад я собрала свои вещи в чемодан и съехала в гостиницу, игнорируя звонки и Саяна, и Ульяны.
И если сестру я успешно игнорирую, то вот с мужем вынуждена пересекаться на работе.
Но так больше продолжаться не может.
– Мне плохо без тебя, – вынужденно признается Саян, огибает стол и тянется ко мне, но мне нет нужды сбегать.
В этот момент со стороны приемной назревает другой скандал.
– Немедленно пусти меня! – визжит какая-то женщина. – Я женщина Саяна! Если тронешь меня, пожалуюсь на тебя и ты вылетишь отсюда с волчьим билетом, старая карга!
– Сука, – рычит Саян, узнав этот визгливый голос, и растерянно смотрит на меня.
– Недолго ты горевал, погляжу, – хмыкаю я и с разочарованием смотрю на мужа.
Если до этого момента еще была возможность скрыть грязное белье от посторонних, то теперь предстоящие две недели отработки будут казаться мне сущим адом.