– Как у тебя всё просто, Саян.
– Жизнь слишком коротка, чтобы всё усложнять.
Он сцепляет руки в замок на столе, и я скольжу взглядом по его предплечьям.
– Раз так, то не будем усложнять, Саян. Дай мне развод, и всё закончится. Жизнь моя станет проще некуда.
Голос мой звучит глухо. Даже я это слышу. А уж он и подавно тонко чувствует, что несмотря на мнимое спокойствие я на грани безудержной истерики.
Руки дрожат, и я скрючиваю с силой пальцы, впиваясь в кожу бедер. Даже через ткань чувствую боль, но она меня отрезвляет, не дает расслабиться и дать волю эмоциям со знаком минус.
– Возвращайся в дом. Он твой.
Саян упрям. Гораздо упрямее меня.
Не успеваю возразить и вспыхнуть гневом.
– Я съеду, – мрачно сдает он позиции, а я сжимаю челюсти.
Видимо, все эмоции и мысли у меня во взгляде видны, раз он отвечает на мой невысказанный вслух вопрос.
– Ее там не было. Никогда. Я бы не осквернил… наш… дом.
Последнее произносит тише и с заминкой. И мы оба знаем, почему.
Он сомневается, что сумеет меня удержать, хоть и пытается, как привык, ломиться лбом в закрытую дверь.
Я молчу. Мне нечего сказать. Всё уже произнесено и сказано, и я сдуваюсь, как воздушный шарик после праздника.
– Кольцо я обратно не приму. Оно твое.
Голос Саяна звучит сухо. Опасаюсь снова смотреть на него, но вижу, что он передвигает прозрачный пакетик поближе к моей части стола.
– Не хочешь носить, не носи. Для меня это ничего не значит. Ты моя.
Кольцо немым укором лежит на поверхности, и когда я снова поворачиваю к мужу голову, он с какой-то ненавистью смотрит на него.
В груди вспыхивает недовольство, и я сжимаю зубы.
– А для меня значит! – выпаливаю и добавляю чуть тише, когда на нас оборачиваются соседние столики. – Пришлю курьером.
Упрямства во мне не занимать. Взгляд мужа мрачнеет, а верхняя губа дергается, обнажая зубы.
– Не будь такой упрямой, Люба. Кольцо твое. Не делай из меня крохобора, тебе не идет.
Нижняя челюсть Саяна выдвигается вперед, зубы едва не скрипят от злости. Давит на меня, не хочет принимать кольцо.
Я опускаю на него взгляд.
Золото и фианит.
Всё, на что хватило у него денег пятнадцать лет назад. Он тогда вкалывал по ночам на скоряке, чтобы заработать на приличное кольцо, и я относилась к нему с трепетом. Оно было для меня особенным.
Когда доходы от клиники стали ощутимо выходить в плюс, Саян предложил купить мне уже с бриллиантом, но я отказалась. Неважно, какой там камень, главное, что оно было подобрано с душой. А теперь это всё травит мне душу своим ядом.
– Не заставляй меня подавать иск о разводе в суд, Саян.
– Судья даст отсрочку в три месяца на примирение, Люба. И я не стану отказываться от этой возможности.
Саян встает резко, ножки стула скрежещут неприятно по полу, и я с бессильной злобой смотрю на мужа снизу вверх.
Сжатые кулаки упираются с силой в стол, выдавая крайнюю степень упрямства хозяина.
Выдыхаю сипло и гляжу на него исподлобья. Никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной. Будто лбом прошибаю стену. Та твердая и не поддается, а я получаю в ответ лишь больше ссадин и кровоточащих ран.
– В субботу день рождения Карины. Заеду за тобой.
Он не спрашивает, пойду ли я.
Карина – наша общая племянница. Любимая и единственная.
Чертыхаюсь, ведь я совсем забыла про пятилетие Карины.
Саян разворачивается и уходит, широко переставляя ноги, а я прикрываю рукой глаза.
В душе разверзается буря. Ведь на празднике будет вся семья, и я не представляю, как смогу сидеть там и улыбаться, терпеть рядом присутствие мужа и молчать о нашем разводе, сцепив зубы.
У меня хватает совести, чтобы не испортить праздник ребенка, оттянув всё внимание на себя.
А зная Саяна и его желание сохранить брак, не сомневаюсь… он будет играть грязно.
Глава 19
– Тетя Люба, а я класивая?
Племянница крутится передо мной, слегка морщась, и ждет моего ответа, а я впервые за последнюю неделю отдыхаю душой.
– Конечно, красивая. Самая-самая. Что еще за вопрос?
Притягиваю к себе Карину и вдыхаю запах ее волос. Она упирается ладонями в мои ключицы и отстраняется, после чего крутит на пальце локон. Ей всего пять, а чем старше она становится, тем больше перенимает привычки своей матери Ульяны.
– Тогда почему Иголь хочет жениться на Лизе, а не на мне? Он мне обещал, а сам с ней!
Карина дует губки и притопывает ножкой, а я замираю, не представляя, что ей ответить. В груди сразу вспыхивает ноющая боль, и в голову лезут мысли о Саяне и Ермолаевой. Не могу не провести аналогию и с горечью думаю о том, что и мне муж обещал быть верным, а сам обещание не сдержал.
Я прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не сказать, что мальчикам вообще не стоит доверять. Как бы я ни была обижена и зла на мужа, не имею права вложить свои не радужные мысли в юную голову племянницы. Она ведь в том возрасте, когда впитывает всё, как губка.
– Знаешь, милая, наверное, Игоря заколдовали, – задумчиво протягиваю я, адаптируя сказанное под ее возраст.
Как назло, рядом нет никого, кто мог бы мне помочь с ответом. Племянницу я вижу не часто из-за работы, так что редко сталкиваюсь с ее “почемучками” и проснувшимся интересом к миру. Потому и не знаю пока, как лучше ей отвечать.
– Заколдовали? – охает Карина и хлопает ресницами. – Лиза? Она что, ведьма?
– Конечно, нет, солнышко. Просто…
Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь:
– Знаешь, была одна такая... Русалочка. Очень добрая, красивая и смелая. Она спасла принца, влюбилась в него и даже отдала свой голос, чтобы быть рядом. Но он... он подумал, что его спасла другая девушка. И влюбился в нее.
– Он что, глупый?
Карина хмурит бровки, и я провожу пальцем по ее лбу, разглаживая едва заметную морщинку.
– Чуть-чуть, – шепчу заговорщицки. – А еще его немножечко заколдовали. Такое бывает. Главное – это то, что Русалочка всё равно осталась собой. И даже без голоса была прекрасной. Как ты.
Карина задумывается.
– А потом что?
– А потом... у нее тоже всё стало хорошо. Просто чуть позже, чем она думала.
Я тщательно сдерживаю эмоции и порывистость, хотя горло сжимает таким спазмом, что я едва не плачу. Опускаю голову и перебираю пальчики Карины, стараясь успокоиться и выровнять рваное дыхание.
– Неплавильно так! – топчет ногой племяшка и сжимает ладони в кулачки. – Лусалочка должна быть с принцем, а Лизу надо в болото!
Карина свирепо смотрит в сторону, будто Лиза прячется за кустом.
Я едва сдерживаю смех – вот это решимость. Даже собственная горечь притупляется, уступая место реальности.
– Ну, в болото, может, и не обязательно, – говорю я, улыбаясь.
– Я не хочу быть как Лусалочка. Я хочу, чтобы меня никто не блосал!
Я тянусь, чтобы обнять ее крепче.
– И ты не будешь. Знаешь, в нашей сказке ты не будешь ждать принца. Ты вырастешь, наденешь волшебное платье и сама решишь, кто будет с тобой рядом. А если кто-то не захочет быть с тобой, как Игорь, то значит, он просто не твой принц. А может, просто заколдованный.
В этот момент я даже сама верю в свои слова. Что Саян был заколдован Ермолаевой. Вот только если Карина хочет бороться до конца, то во взрослой жизни всё не так просто. Гораздо глубже. Гораздо больнее.
Карина задумывается.
– Ну ладно. Но только если у меня потом будет длакон. И чтобы не пледавал!
– Договорились, – смеюсь я. – Только доброе заклинание на него наложим. На верность.