— И сколько у нас есть времени? — вымученно переуточнила я, хотя хотелось щучкой выпрыгнуть в окно, наплевав на последствия. Карин снова замялась и поджала губы, явно думая как бы меня не взбесить снова.
— Около сорока минут. Как раз за это время вам выдадут всё необходимое и вы сядете на корабль леноксов…
Она хотела сказать что-то ещё, но вздрогнула, когда я тяжело и громко вздохнула. Но на нас никто не обращал никакого внимания, все были слишком заняты своими проблемами. Теже высоченные леноксы, от серости кожи которых были мурашки по коже, на нас даже не косились, пока мы проходили мимо них.
И самым ужасным было то, что я на самом деле не могла отказаться от всего этого. Ну или отказаться и попасть в тюрьму, что было далеко не самой радужной перспективой в будущем.
— Валькийцы выбирают наших женщин достаточно редко. Ориентируются по какому-то своему чувству и таким образом выбирают себе пару. Пара для них — одна и навсегда. Но вот могут ли они иметь несколько жён или хранят ли верность — тут вам нужно будет выяснять самостоятельно, — закончила деловито и зашла в одну из многочисленных дверей, которая автоматом перед нами открылась. — Тут вам дадут все нужные прививки, чтобы во время криозаморозки, да и после, вы чувствовали себя лучше. Потом будет процедура внедрения переводчика. Она достаточно болезненная, да и в целом потом побочным эффектом будет постоянная головная боль на протяжении месяца.
Кажется, она отыгрывалась на мне и нагло злорадствовала.
— А если я откажусь? — решила и я побесить её снова, от чего она споткнулась на ровном месте и уже зло уставилась на меня. Но не зацепила меня ничуть.
— Тогда у вашей сестры заберут чип, — выплюнула она и, махнув рукой, молча приказала персоналу приступать. И я, готовая поплеваться ядом, ощутила укол в шее, от чего всё тело моментально стало ватным и перестало меня слушаться.
Меня, взяв под руку, повели к кушетке, развернули, посадили. Меня словно кто-то дергал за ниточки и я абсолютно ничего не могла сделать. От этого я была готова придушить эту Карин. Видимо, мой взгляд был красноречивее её собственного, поэтому женщина кашлянула и отвернулась.
Мне же расстегнули парочку пуговиц блузки, приспустили на плече и стали туда что-то колоть. Снова и снова.
К сожалению, моя ситуация была полностью безысходной. Я не могла отказаться.
Потому что тогда мать сама сдаст меня на органы и сделает пересадку для сестры, дабы спасти её.
Этот чёртов чип мы получили пять лет назад. Он был баснословно дорогим, но нам дали его в кредит. И было ещё какое-то условие, но мать договор мне так и не дала прочитать, а настаивать мне было страшно.
Теперь-то я понимала, что я мало того, что на всём экономила, выплачивая этот долбанный кредит, так ещё и стала товаром, который обещали инопланетянам в случае чего. И этот случай настал. Радовало хотя бы то, что и моя драгоценная матушка немного пристрадает. Теперь уже она сама будет вынуждена работать, чтобы оплачивать свои борги. А то повесила всё дерьмо на меня и жила, припеваючи, ссылаясь на то, что за сестрой нужно постоянно присматривать.
И чип-то был от леноксов. Иными словами — они заранее всё продумали, дабы иметь рычаги давления в случае сопротивления невест.
Моя многострадальная головушка закипала от переизбытка информации. А ещё сердце бешено колотилось в груди. То ли от страха непонятного будущего, то ли от злости на мать.
Ох, надеюсь, Маккензи всё же выставит приличный счёт за починку машины и отправит его матери. Хотелось бы мне посмотреть на её лицо в тот момент.
Думала усмехнуться, но даже мимикой своей управлять не могла.
— Просим прощения, что дали вам успокоительное, но мы понимаем, что для вас всё это огромный стресс, поэтому и приняли такие меры.
Карин вела меня под локоть, словно мы старые подруги. И теперь, будучи уверенной, что я ничего ей не сделаю, полностью расслабилась и вела себя более беззаботно. Скотина.
— Итак, о валькийцах известно очень мало. Плюс, у них там множество племён и каждое имеет свои законы и правила. К кому попадете вы — мы не знаем. И так как их планета находится слишком далеко, то и их сигналы мы можем получать раз в семь лет. Да и леноксы не хотят делиться своими данными, так что вам дадут с собой не особо толстый гид, — Карин усмехнулась, снова злорадствуя. — Мы только знаем, что те, кто были отправлены туда первыми, живы. На этом всё.
Кажется, не смотря на ту дрянь, которую они мне ввели, мой глаз всё же дернулся. Я летела практически в полную неизвестность. Условия жизни, их уровень развития, отношение к женщинам — абсолютно всё нужно будет выяснять самой. Единственное, что было точным — что меня там не сожрут. И на том спасибо.
Меня завели в очередной кабинет, который больше походил на операционную.
— Леноксы были столь любезны, что загрузили свои знания языка валькийцев и многих других. Не будь их, вы бы летели с одним лишь межгалактическим, — продолжала «радовать» меня Карин. Вроде бы взрослая женщина, а вела себя как малолетняя стерва.
Дальше меня уложили на живот. Для лица была дырка, как в массажном столе. Хотя я и так не могла двигаться, руки и ноги меня сразу же закрепили. Убрали волосы — спасибо, что не сбрили — помазали чем-то прохладным шею. Снова что-то вкололи и теперь уже мое сознание полностью поплыло и я наконец-то уснула, давая мозгам долгожданную и желанную передышку.
И мне снилось моё чёртово детство, которое я старалась лишний раз не вспоминать. Потому что весь мир крутился вокруг моей больной сестры. Она легко подхватывала простуду и потом неделями могла лежать с температурой, не вставая с кровати.
И я мало того, что должна была делать абсолютно всю работу по дому, ведь мать сидела возле кровати своей любимой старшей дочери. Так ещё и вечно была виновата.
И в том что Марианна заболела — хотя она сама решила побегать под дождем.
И что недостаточно сестре сочувствую.
И что такая эгоистка, ведь я могла ходить в школу как все, а она — нет.
И что смею отвлекать мать своими проблемами по типу родительского собрания.
И многое другое.
Я рано уяснила, что меня в семье не любят. И перестала пытаться вызвать у матери улыбку или похвалу.
А когда было двенадцать и вовсе узнала то, от чего мать возненавидела всем сердцем и душой.
Но сколько бы раз не сбегала — меня возвращали. Снова и снова. И никто не верил моим словам, ведь мать в глазах общественности была примером для подражания. А я лишь вредным подростком, любящим лгать, чтобы привлечь внимание старших.
Ощутив во рту тошноту, попыталась перевернуться на бок.
Но во всём теле отдало такой болью, что застонала. Точнее замычала. Потому что даже открыть рот была не в силах.
— Мисс Корбин, вам уже ввели обезболивающие, потерпите немного. Скоро вам полегчает, — монотонный голос, лишенный эмоций, едва ли не вызвал рвотный рефлекс. Голова просто раскалывалась и хотелось умереть, лишь бы этот ад прекратился. Но мои мучения явно никого не волновали. И голос продолжил: — Операция прошла успешно. Дискомфорт будет ещё около месяца. Скорость принятия чипа и как быстро вы сможете его использовать — будет зависеть только от ваших умственных способностях.
Чип? Принятие? Использовать? Понимаю, что я точно далеко не первая, но им стоило бы поработать над нормальным предоставлением информации. И давать её не сразу после такой операции. Жаль, не смогу написать на них жалобу.
Но говоривший не соврал, боль стала постепенно уходить и я даже смогла открыть глаза. Но голова продолжала гудеть.
— У нас осталось не так много времени, — Карин глянула на наручные часы и нетерпеливо постучала ногой. Я же не спешила подпрыгивать и послушной овцой бежать за ней. Мне было плохо и я была зла. Пусть и она немного ещё пострадает перед тем, как избавится от меня.
— Карин, я понимаю, что ты бесишься, ведь тебя даже в программу не включили, но ты не должна срываться на каждой кандидатке, — всё так же ровно и монотонно отозвалась другай женщина. Не узри я её воочию, точно бы подумала, что она робот. Карин же вспыхнула и зло уставилась на меня. Словно это я была виновата в её проблемах. Ну, частично, в последних, возможно и я. Но совесть от этого у меня не проснулась.