Глава 19
Так нельзя…
Так. Нельзя.
Мне категорически не стоит влюбляться в мужа, но я ничего не могу с собой поделать.
Ещё совсем недавно я до смерти боялась первой близости, а сейчас схожу с ума от прикосновений Тагаева.
И прошу ещё, и ещё, и ещё…
Чем дальше, тем больше складывается ощущение, что до катка мы сегодня не доберёмся, так и проведём выходной дома, занимаясь весьма приятными вещами.
Кажется, скоро в доме Алишера не останется мест, где бы мы не придавались любви.
Любовь…
Такое неоднозначное понятие.
Скорее всего, по отношению ко мне мужчина испытывает лишь страсть, а вот я…
Я не могу оставаться безучастной ко всему тому, что делает со мной муж. Его ласки, приятные слова, сводящие с ума прикосновения — всё это действует обезоруживающе. Я таю и с каждым мгновением всё больше открываю своё сердце мужчине, подпуская его непозволительно близко к своей душе.
— Давай, посмотрим расписание, — предлагает Али после близости.
Берёт с полки телефон свободной рукой, а второй придерживает меня, хотя я и так вполне комфортно сижу на столешнице.
Обнажённая, изнеженная, немного дезориентированная после случившегося, я с глупой улыбкой слежу за действиями мужчины.
— Тебе не холодно? — интересуется взволнованно, берёт лежащую тут же рядом на столешнице блузку и накидывает мне на плечи.
Смущённо прикрываю нежной тканью грудь и тут же ловлю на себе горящий взгляд чёрных глаз.
Али ничего не говорит, но и без слов понятно: он уже жалеет о том, что подал мне блузку. Сам муж стоит посреди кухни в одних боксёрах.
— Смотри, есть сеанс на два часа дня, могу заранее забронировать билеты и прокат, как думаешь, успеем? — советуется со мной, вместо того, чтобы самому принять решение, не опираясь на мнение жены по контракту.
Боже, и почему мне так грустно от собственных мыслей?
Не хочется вспоминать о договоре, который нас связывает, но когда флёр эйфории рассеивается, память услужливо подкидывает мне разного рода факты.
Например, самый неприятный: Али смертельно болен, и скоро мужчины не станет. От одной только мысли о смерти мужа в груди возникает острая вспышка боли, поэтому я скорее отвожу взгляд, чтобы Тагаев не заметил перемену в моём настроении.
— Сейчас только половина десятого, конечно успеем. Я быстро соберусь, — резво спрыгиваю со столешницы и дёргаюсь в сторону двери.
— Подожди, я не об этом, — Алишер нежно перехватывает мой локоть, вынуждая остановиться. — Просто если мы выберем послеобеденный сеанс, то можно было бы ещё разок… — окидывает меня похотливым взглядом.
И в другой момент я бы порадовалась тому, что мужчина хочет меня, но сейчас с холодным умом я понимаю: всё дело в необходимости как можно скорее сделать меня беременной.
— Если так нужно, то конечно, — проговариваю покорно и опускаю взгляд в пол.
— Амина? — голос мужа звучит настороженно.
Он цепляет пальцами мой подбородок, приподнимает лицо и вынуждает посмотреть в глаза.
— Что случилось, я чем-то тебя обидел? — в его словах столько тепла и трепетной заботы, что кажется, будто это совсем не тот Алишер, который заключил со мной контракт.
Но это он, обманываться не стоит и фантазировать себе то, чего не будет никогда, тоже лишнее.
— Нет, всё хорошо, — вру. — Если позволишь, я приведу себя в порядок, и мы продолжим.
— Амина, — он снова зовёт меня по имени.
Их уст мужа оно звучит, словно музыка, по коже бегут мурашки, а у груди разливается тёплая медовая патока.
Да что он делает со мной?
— Я вижу перемену в твоём настроении и хочу знать, что послужило причиной. Будь со мной честна, — давит голосом.
— Прости, я не должна была… — сглатываю горький ком, не в силах продолжить начатую фразу. — Просто я не могу, мне тяжело оставаться безучастной к тому, что происходит. Я не могу не чувствовать… — против воли из моей груди вырывается отчаянный всхлип.
Тагаев должен меня отчитать, поругать, но вопреки ожиданиям он просто молча притягивает меня к себе, прижимает к сильной могучей груди и поглаживает по волосам, успокаивая.
В его объятиях так хорошо, уютно, спокойно, что хочется находиться в них вечно. Забыть обо всех проблемах и бедах, просто быть рядом с этим мужчиной, которому ничего не стоило похитить моё влюбчивое сердце.
— Скажи, — поднимаю заплаканное лицо, — а если ты не был… если бы не болезнь, мы могли бы?.. — спрашиваю сбивчиво, не в силах совладать с эмоциями.
Покусываю нервно губы, с отчаянием ожидая хоть какого-нибудь ответа.
Лицо мужа становится мрачным, ведь ему неприятно думать о скорой кончине. Да кому было бы приятно?
— Могли бы, — выносит вердикт, навсегда отрезая то, что было до.
Лёгким твёрдым движением он отсекает любую возможность остановить ту лавину из чувств, которая обрушивается на нас, толкая навстречу друг к другу.
* * *
Приняв моё состояние, Али больше не пытается затащить меня в постель. Мы собираемся и всё-таки едем перекусить в ресторан, а чуть позже — отправляемся на каток.
— Скажи, а ты точно уверен в том, что неизлечимо болен? — спрашиваю по пути к ледовому дворцу.
Понимаю, что поднимаю не самую простую тему, но для меня теперь это всё очень важно.
— Я сдавал анализы не один раз, естественно. В хорошей частной клинике, совладельцем которой являлся до недавнего времени. У нас с Эмирханом был общий бизнес, но я давно хотел прекратить с ним сотрудничество. К счастью, после того, как лишил его невесты, дядька согласился порвать все связи.
— Подожди, ты проходил обследование в клинике Эмира? И тебя ничего не смущает? — восклицаю от неожиданности.
Не верю, что взрослый серьёзный мужчина может быть настолько наивным!
— Дай угадаю, о чём ты думаешь, — хмыкает Тагаев с грустной улыбкой. — Эмирхан специально всё подстроил, подговорил врачей, мне поставили неверный диагноз. Так?
— Ну, да, — киваю в ответ. — Это же очевидно. Он — единственный наследник.
— Амина, ты слышала, чтобы умирали от неверных диагнозов? В чём логика?
— Слышала, — продолжаю стоять на своём. — У нас давно была соседка, которой поставили онкологию, и она буквально за месяц сгорела, а потом узнали, что женщина и не болела вовсе. От психического состояния многое зависит.
— Ты считаешь, это мой случай? — бросает на меня короткий, но весьма выразительный взгляд.
Тут он прав: Тагаев вне похож на человека, который будет съедать себя из-за болезни. У него другие цели и планы, а ещё довольно решительные действия. Мужчина поставил для себя цель — родить наследника, и уверенно движется к