Женщина увидела их первой. В глазах мелькнуло понимание и явное удовлетворение. Она как будто ждала и дождалась. Мягко тронула Тимофея за руку.
— Дорогой, кажется, это к тебе.
Это её тихое спокойное «дорогой» просто убило Машу! Так говорят любимым, так говорят уверенные женщины, так говорят любимые женщины! Так говорят женщины своему мужчине!
Муж вскинул голову. Сначала заметил Марину, она стояла ближе. Потом Машу.
— Маша?! Ты что здесь делаешь?!
Ни страха разоблачения, ни паники, ни попытки оправдаться. Только явное раздражение за испорченный вечер.
— Меня пригласили, — нашла в себе силы спокойно ответить Маша, — наверное, твоя дама.
Маша перевела взгляд на женщину. Да, молодая, но не юная. Около тридцати. Волосы и правда крашеные (права Маринка!) в платиновый блонд. Очень ухоженная, стильная. Красивая, но как-то искусственно. Впрочем, неважно.
— Дорогой, — тут же встрепенулась спутница мужа. — Это я написала Марии. Просто посчитала, что пора объявить уже о наших отношениях. Отец настаивает на дате свадьбы, а ты ещё не развёлся, — с лёгким укором напомнила дама. — Да и Марии надо успеть подготовиться к новой жизни: найти жильё, может быть, сменить сыну школу. Согласен? Всё же женщина за сорок остаётся одна, это стресс, — с деланным сочувствием качнула головой.
Её рука плавно и ритмично поглаживала запястье Тимофея, пытаясь погасить зарождающуюся ярость, но тот, не обращая внимания на спутницу, буравил взглядом Машу. Ох, не знала новая любовь Тимофея! Не знала, что на него нельзя давить. А она сейчас пыталась это делать. Мягко, но настойчиво. Вот и огребла немного. Впрочем, Маше тоже досталось.
— Я тебе сказал, что уезжаю в командировку! Какого чёрта ты попёрлась искать меня по ресторанам?!
— Я не тебя искала! Даже не думала, что ты в городе! Я же сказала, что получила сообщение с приглашением в «Сонату». Теперь вижу, что прийти сюда стоило. Объяснишь, кто эта дама рядом с тобой, и почему она называет тебя «дорогой»?
— Во-первых, мало ли какой урод мог это прислать, а ты бежишь сломя голову не думая о последствиях! — рыкнул Тимофей не обращая внимания на Машин вопрос. — Ты моя жена, а у меня много завистников и недругов. Хочешь оказаться где-нибудь в придорожном кювете?! Идиотка! Во-вторых, эта дама — моя помощница и может находиться рядом со мной двадцать четыре на семь! Ясно?!
Насчёт «дорогого» опять ничего не прояснил. На них начали оборачиваться. Тимофей побледнел и сжал кулаки. На виске билась нервная жилка. Никогда! Никогда раньше Тимофей не разговаривал с ней так грубо и не орал, хотя и задушенным шёпотом. Маша аж захлебнулась от несправедливого обвинения. Муж не оправдывался, не извинялся, а, наоборот, обвинял Машу в несуществующих грехах!
— Ксения, насчёт твоего «я подумала и написала» мы ещё поговорим, а пока — быстро в машину! — распорядился Тимофей, обращаясь теперь к любовнице.
Женщина хотела было возразить, но, взглянув на его лицо, передумала.
— Хорошо, милый, но только ты недолго. Я беспокоюсь.
— Ну, ты и козёл, Поливанов! «Милый, я беспокоюсь!» — Марина передразнила любовницу и покачала головой, — от тебя такой мерзости не ожидала.
— Ещё слово, Сидельникова, и я забуду о нашей многолетней дружбе, — сквозь зубы процедил Тимофей. — И ты не найдёшь работу ни в одном издательстве нашего города. Дождись Марию на улице, незачем развлекать людей бесплатным концертом.
— Вот гад, — отреагировала Марина. — Маш, я тебя в холле подожду. На улице холодно.
— Конечно, Мариш. Или вызови такси, я оплачу.
— Садись, — Тимофей подвинул Маше стул. — В одном Ксения права, надо поговорить.
— О чём тут говорить? — Маша заторможено села на стул.
Она до сих пор не могла прийти в себя от открывшихся фактов. Тимофей ей изменяет и, похоже, давно. Никакого счастливого брака у них нет. А, может, он вообще был лишь в её воображении. Как дальше быть? Мысли Маши путались, и она не могла трезво оценивать происходящее.
Одно она знала точно: показывать свою растерянность, подавленность, унижение и боль она не будет! Достойно встретит этот удар и выдержит его назло врагам. Никаких слёз, истерик и скандалов! Во врагах, естественно, ей виделись Тимофей со своей любовницей. Этой, неведомо откуда взявшейся, Ксенией. Маша стиснула кулаки и прямо посмотрела мужу в глаза. Бывшему мужу, поправила себя мысленно.
Тот был спокоен. Ни капли раскаяния, ни капли сожаления. Холодная невозмутимость — коронная черта бизнесмена Поливанова. Кстати, сам он внимательно наблюдал за реакцией Марии.
— Молодец, хорошо держишься. Даже не ожидал.
— А что? Надо было топать ногами, орать на весь зал и драть соперницу за волосы? — усмехнулась Маша. — Много чести драться за подлеца и предателя.
— Ну-ну, полегче с определениями, Мария, — поморщился Тимофей. — Я ведь могу и обидеться.
«Мария», пронеслось в голове. Муж очень редко называл её полным именем.
— В общем так, Мария, раз уж всё открылось, то предлагаю сразу обсудить ситуацию и договориться. Наш брак изжил себя…
— Мне казалось, у нас счастливый брак, — упрекнула Маша.
— Тебе казалось, — отбрил Тимофей. — Ты задушила меня своей гиперопекой и заботой. Мне надоело притворяться мягким мишкой! Я устал и хочу свободы.
— Свободы?! Ты предлагаешь развод? — Маша напряглась.
— Нет, развод мне сейчас невыгоден. Нет свободных активов, чтобы компенсировать твою долю фирмы. Делить нечего, а отдавать тебе свой бизнес я не собираюсь. Однако если тебя так напрягает моё присутствие в доме, можем разъехаться.
— А Рома? — голос Маши дрогнул. Неужели сын ему неважен? — Как ему сказать? Ты думаешь, он тебя поймёт?
— Думаю, ему лучше остаться с тобой. Ксения не готова пока к детям. Тем более таким, как наш Роман. Вы останетесь в городской квартире, я в загородном доме. Так будет удобно всем. И никаких делёжек имущества! Нечего смешить соседей. Даже не пытайся и не зли меня! Ну а встречаться с сыном время от времени, я надеюсь, у меня получится. Там и решу его проблемы, если они появятся. Насчёт этого не беспокойся. И, да, надеюсь, сын меня поймёт, если не сейчас, то со временем.
— Ну, раз ты всё уже продумал, то разговаривать дальше не о чем. Надеюсь, мне не придётся униженно просить деньги на содержание Романа.
— Не придётся! Я отец и помню об этом.
— Тогда прощай! — Маша встала и на негнущихся ногах направилась к выходу. «Только не плакать!» — приказала себе.
— Прощай! — услышала в спину и следом спокойный заказ официанту на порцию водки.
Железные нервы у Тимофея, позавидовала Маша. А вот её душа билась в агонии и не могла успокоиться. Пятнадцать лет брака рассыпались, как замок из песка. Было ощущение, что у