— Мам, а ты чё, не выспалась? Какая-то вся поникшая, — всё же не вытерпел и запихал первый блин в рот, из-за чего фраза получилась скомканной.
— Да так, мысли всякие, вот и не спалось.
— Угу… а отец не звонил?
Это «отец» опять задело Машу. Неужели Ромка перестал уважать Тимофея? Это было бы плохо. Потому что как бы там ни было, но Тим много сделал для сына и был для него авторитетом. Достаточно сказать, что на родительские собрания в школу ходил именно Тимофей. Маша там бывала редко. В секцию сына тоже отвёл Тим. Они со свёкром и курировали эту часть жизни Ромы. Правда, дед — Илья Тимофеевич, не пропускал ни одной тренировки и ни одних соревнований. Очень гордился внуком и частенько повторял:
— Самбо — это наше русское изобретение! Это вам не хухры-мухры всякие, типа айкидо, тхэквандо.
Насмерть стоял в любом споре, что хороший самбист влёгкую уделает любого мастера азиатских боёв. И пока ещё ни одного спора не проиграл.
У Маши со свёкром были тёплые дружеские отношения. А вот со свекровью — не очень. Правда, за пятнадцать лет как-то всё притёрлось, и открыто Нина Николаевна своего недовольства невесткой уже не высказывала.
— Мам? — услышав вопрос сына, Маша отвлеклась от своих мыслей. — Отец не звонил? — повторил Рома.
— Нет, папа не звонил и вряд ли позвонит. Предупредил, что много дел.
— Понятно, — недовольно буркнул сын. — Но ты не переживай! Я же здесь. И лагерь недалеко — час езды. Если что — приезжай!
— Обязательно! — невольно улыбнулась Маша.
Дожила! Сын приглашает приехать, чтобы успокоить её разговором. Защитник. Чувствует, наверное, напряг в семье, только не знает, в чём он.
Убрав за собой со стола. Ромка умчался к себе, а Маша с Мариной остались в кухне.
— Ну, что решила? — Маринка решительно отодвинула блины. — Хватит, а то уже дышать не могу.
— Не знаю, — ответила Маша на первый вопрос. — Вроде бы и сказать надо, но посмотрю на его радостную моську, и язык отказывается. Это же я его как будто по голове стукну! А у него соревнования скоро, областные! Тренироваться надо, а он психовать и нервничать будет. Как-то неправильно… Может, потом, после выступления?
— А, может, наоборот, он злее будет и легче победит, — не уступила Марина.
— Вы о чём? — Ромка вырос в дверях кухни, а они и не заметили. — Мам, ничего не скрывай! Я уже здоровый лось, как дед говорит. Ведь чуял же, что что-то не так! — сын пристукнул кулаком по косяку. — Говори, мам!
— Точно лось, на голову меня выше, — попробовала пошутить Маша и съехать с темы, но вдруг жалобно всхлипнула и уткнулась сыну в плечо.
— Мам, мам, ты чего?! — растерялся тот и начал гладить её по голове, как маленькую.
— Папа уходит от нас к другой женщине, — решила сказать правду Маша. — Но обещал помогать по-прежнему. Нам оставляет эту квартиру, а сам будет жить в загородном доме…
— Чего?! Он совсем ёбну*ся?! — грубо выругался Ромка.
— Ром! — предостерегающе укорила Маша.
— Да это я ещё мягко выразился, — зло ощерился сын. — Этому уроду вообще башку надо снести! Старпёр, а туда же! На молодые жопы потянуло!
— Рома?!
Маша в шоке прижала руки к щекам. Ей даже слушать было стыдно, а сыну нисколько не стыдно было орать об этом!
— Он же твой отец!
— И что?! Я ему должен ноги лизать за то, что он поделился спермой?! Простить ему подлость и бегать перед ним на задних лапах?! Не будет этого! Что заслужил, то и получит. Мне он теперь не отец! Обойдусь! И денег у него не бери, мам! Проживём без его подачек!
Ромку трясло от злости, и Маша не знала, как сгладить накал его чувств. Ясно, что юношеский максимализм сейчас победил, но жизнь сложнее, чем слова, сказанные в запале.
У неё заалели щёки: она-то как раз напомнила Тимофею, что ждёт денег на содержание сына. Получается. Она меркантильная дрянь, раз сразу про деньги вспомнила. Сын и то от них отказывается, хотя прекрасно знает, сколько стоят его экипировка и тренировки. Ох, беда…
— Ром, он всё же отец, и если хочет помогать, то имеет право. Пусть хоть так участвует в твоей жизни.
— Нахрен он в моей жизни не сдался, мам! Мне тебя хватит и деда. Дед-то от нас не отказался?
— Не знаю, Ром. Они, наверное, ещё ничего не знает. Всё выяснилось вчера поздно вечером.
— Ты поэтому плакала и глаза красные?
— Поэтому. Но я возьму себя в руки, не думай. Я справлюсь!
— Конечно, ты же моя мама! Лучшая мама на свете! — Ромка продолжал обнимать мать и гладить по голове. — А этот отец пусть идёт лесом!
— Вот это я понимаю — мужик!
Маринка подняла палец вверх и хлопнула Рому по плечу. До этого момента она просто зажала рот рукой, чтобы дать возможность матери и сыну поговорить. — А давайте в парк пойдём! Чего нам дома киснуть и сопли мотать?! Наоборот, оттянемся на всю катушку! Тем более Ромке с понедельника строгий режим пропишут.
— Точно, тёть Марин! Ты как всегда в тему. Поехали, мам?!
Ромка с надеждой уставился на мать, понимая, что ей совсем не до парков и развлечений. Но уж очень ему хотелось растормошить её, вернуть на лицо улыбку, хотя бы ненадолго. Стереть след обиды, хоть как-то помочь!
— Ладно, поехали, — скрепя сердце согласилась Маша.
Не хотелось ломать настрой сыну. Ему тоже плохо, только он по-мужски старается скрыть это.
Выехали через час. Никаких встреч и происшествий Маша не ожидала. Вначале все втроём прокатились на цепочной карусели, потом на колесе обозрения, потом пообедали в кафе и отправились на мотоплощадку. Там Рома оседлал мотоцикл, как раз планировался заезд, а Маша с Мариной сели на трибунах, следить за Ромкой.
И вот, когда Маша мирно доедала мороженое, Маришка спустилась к барьеру, болея за Рому, у Маши зазвонил телефон. Свекровь! Очень не хотелось брать, но Маша не из тех, кто откладывает неприятные дела.
— Слушаю, Нина Николаевна.
— Ты что это, дорогая, — без всяких привет и здравствуй, начала свекровь на повышенном тоне, — совсем с ума сошла?! Я приехала к вам в Лесной, такую даль потратилась на такси, а у вас дом на замке! Соседи говорят, вы вчера съехали. Почему я об этом узнаю вот так?! Нельзя было предупредить?! Это же уму непостижимо, насколько безответственно