Юматов кривит губы в гримасе ненависти.
Секунда.
И он нажимает на курок.
Выстрел звучит оглушительно громко.
Взвизгиваю и прячу голову в руках.
Сердце кажется где-то в горле, а на глаза наворачиваются слезы.
– Два часа на то, чтобы успокоить своего недоноска. – металлическим тоном режет пространство: – А после…посмотрим, что с тобой делать.
Выдыхаю слышно и, осторожно поднимаю голову. Кажется, все то время, что ждала продолжения фразы и не дышала вовсе.
Хаос внутри, во всех органах, голове…невозможно усмирить.
Синяк у ребер вдруг резко ноет. Из раны на губе, что от страха прикусила, идет кровь. Чувствую привкус металла. Но это ничто по сравнению с тем, какой ком эмоций сейчас нарастает во мне.
Прихватываясь за бок, стремительно выхожу.
Спрашиваю у первого попавшегося, прикрывая кофту, где держат мальчика, и ускоряя шаг, бегу туда.
Неподалеку от громадного дома небольшая постройка, на которую мне указали.
Анализировать, думать, предполагать сейчас не способна.
Главное увидеть Артема, успокоить и показать, что все хорошо.
А с остальным…будет виднее позже.
Именно так проходит вся моя подневольная жизнь.
Спустя коридор и пару дверей влетаю в комнату, где вижу, забившегося в угол, Тему.
– Эй! – подлетаю, оседая на пол: – Привет, братишка! – улыбаюсь, хоть губе и больно.
– Соня! – бросается на шею, стискивая в своих обьятиях.
Прикладываясь губами к макушке, целую.
– Ну что ты, переживаешь тут? – задаю вопрос.
– Тебя так долго не было. А мне запретили плакать, и я вот…не смог. – сбивчиво рассказывает: – Пойдем уже домой, а? Там же мама…
Слово заставляет гневно стрельнуть глазами.
– Ее там скорее всего нет. – пытаюсь смягчить тон: – И нам домой нельзя. Мы пока останемся здесь, хорошо?
– Но, мои игрушки. – округляет глаза: – Там поезд.
Тот, которому уже много лет, и который я подарила ему на четырехлетие.
– Хорошо, хорошо. – киваю: – Я за ним съезжу, ладно? Заберу наши вещи и игрушки.
Как бы это еще провернуть…кто бы подсказал.
– Обещаешь. – киваю мальчику, взъерошивая волосы на макушке: – Но ты ведь не уйдешь больше?
Хороший вопрос.
Почему-то сейчас кажется, что возможно меня и уйдут после недавней выходки.
Но кто знал, что Ветров заявится. План к кому отправить Артема был запасным. Скорее даже фантастическим. И то, написала и отложила туда деньги, только если не успею сама.
Теперь же совершенно не уверена в этом решении. Я, действительно, на каком-то интуитивном уровне возлагала надежды на этого человека.
Глава 7.
Смотрю на заснувшего Тему, не представляя, что дальше. Пришлось увиливать и говорить мальчику, что это дом моих знакомых.
Перед глазами пробегают картинки этого дня, и хочется выключить этот калейдоскоп.
Завязанный узел кофты напоминает о том, что происходило, и хочется тереть кожу до красноты.
Но, вероятно, это только начало. Даю себе еще минутку, чтобы выйти из этого маленького домика.
Здесь неплохо. Наверняка выделенное жилье для прислуги. Пусть мебели немного, но удобная большая кровать, тумба с зеркалом и шкаф кажутся уже чем-то вроде пятизвездочного отеля.
Аккуратно встаю и выхожу из комнаты, а в небольшой гостиной стоит все тот же бритоголовый парень.
– Конвой? – спрашиваю усмехаясь.
Он не реагирует, а лишь подбородком указывает на выход.
Хмыкаю, прежде, чем развернуться и пойти. Слыша шаги за спиной, наконец, даю себе возможность рассмотреть, где вообще нахожусь.
Огромная зеленая территория оцеплена от мира высоким кирпичным забором. Несколько гравийных дорожек подсвечены уличными фонариками. А по левую руку от самого дома беседка, в середине которой горит огонь.
На первый взгляд может показаться, что это сказка…
Завороженно наблюдаю, представив на миг, что вся моя жизнь…ее просто не существует. Однако, быстро возвращаюсь в реальность, когда чувствую, как меня сзади подгоняют.
Подходим к дому и внутри мой конвоир ведет меня сразу к лестнице на второй этаж.
Обстановка с каждым шагом вглубь сменяется на довольно темную, по сравнению с холлом.
Кажется, что здесь, в принципе, никто не живет, кроме нашего движения не слышно и звука.
На полу темная паркетная доска, голые стены цвета мокрого асфальта, даже и не разбавлены ничем.
Когда оказываемся на втором этаже он указывает пальцем на самую дальнюю дверь в конце коридора.
Нервно сглатываю, не представляя, что меня там ожидает и несмело ступаю. Шагов позади не слышу, поэтому резко оборачиваюсь, но этот молчаливый телохранитель даже не смотрит на меня, стоя спиной и скрестив руки на груди.
Интересно, он здесь, чтобы только я не сбежала?
Несколько дверей по бокам, вероятно комнаты, но ни одной возможности свернуть с пути.
Останавливаюсь у места назначения неловко стуча по полотну дверного проема.
– Входи. – глухой голос тут же реагирует.
Выдох, в попытке успокоить неровный и частый стук сердца.
Открываю, и в меня тут же ударяет его аромат. Именно тот, который почувствовала, когда пришла впервые. Только здесь он такой насыщенный, будто застоявшийся, словно въелся в стены, мебель.
Очевидно, Юматов не любит яркий свет, потому что горит только настольная лампа и высокий торшер у кресла, в котором он величественно восседает.
Кабинет тоже в темных тонах, а мебель из дорогого дерева. Дверь сама собой закрывается, заставляя меня нервно оглянуться.
Его выстрел, судя по всему, оставит травму на всю жизнь, ведь была уверена, что пуля не пролетит мимо.
– Успокоила? – звучит грубо.
Алый, облокотившись на подлокотник кресла, рукой потирает подбородок.
– Да.
Уговариваю себя вспомнить о Теме, об условиях, которые сама же и озвучила. А страх засунуть подальше.
– Подойди ближе.
То равнодушие, сопряженное, как мне кажется с озлобленностью, которой он говорит, не дает сдвинуться с места.
Смотрю на него во все глаза, замерев как неживая. Он вздергивает бровь и прищуривает глаза.
– Тебе не кажется, что ты забыла правила, Умница? – вкрадчиво спрашивает.
– Я…помню.
Мужчина хмыкает, переставляя локти на колени и подаваясь вперед.
– Сюда. Подошла. Живо. – чеканит сталью каждое слово с паузами.
Прикрывая кофту от нервного озноба и страха того, что он со мной сделает, все же делаю шаг.
Один. Два. Три.
Останавливаюсь в метре от кресла. А он, откидывается на спинку, равнодушно рассматривая.
– Пугаешься…– начинает он: – Где же свою смелость оставила?! – ухмыляется.
Но