— Готов, — подтвердил я.
Если ради спасения империи нужно прослыть чудовищем, то пусть будет так.
Где-то это даже справедливо. Ведь именно я виноват в том, что всё началось так рано.
А никто и не обещал, что островитяне и древолюбы будут смиренно ждать, пока я рушу их планы.
Ждать до завтра не пришлось. Вернее, пришлось, но я сильно сомневаюсь, что Александр Ранк ночью ринулся к Тьерну Готмалу. А тот, вняв его словам, той же ночью принялся спешно собирать совет.
Нет, так-то маркграф Тьерн Готмал собирал его каждый день, но обычно это происходило с утра.
Предвестником изменений политики стал грохот. Вернее, поначалу это был методичный, тихий и раздражающий стук. И лишь спустя какое-то время он стал настойчивым, а затем дверь затряслась от ударов, так что стёкла в окнах зазвенели. Только тогда я наконец-то сообразил, что это явно ко мне, и проснулся.
А ещё говорят, что крепко спят только те, у кого совесть чиста. Враньё!
И что за смертник там столь настойчиво стучит?
Привычно достав из кобуры револьвер, я спустился на первый этаж, едва не навернувшись в темноте на лестнице, и открыл дверь.
— Ваше Сиятельство! — настороженно покосившись на «Стража» вытянулся вестовой. — Его Сиятельство маркграф Тьерн Готмал собирает срочный совет и просит вас немедленно прибыть. Экипаж готов!
Сон слетел мгновенно, весь мой жизненный опыт подсказывает, что подобные ночные побудки к крупным неприятностям.
— Пять минут, — обронил я, захлопнув дверь.
С приличными, подходящему мне по статусу апартаментами в Горане были большие проблемы. Да и в целом со свободными местами — слишком много новых людей прибыло в небольшой город. Но я очень удачно вспомнил о пустующем доме четы Шелат. В нём и остановился. Они оплатил его на полгода вперед. Получается, что не зря.
Быстро одевшись, я вновь спустился вниз. Вестовой ждал меня в явно реквизированной у местных извозчиков коляске, на козлах вместо возницы сидел латник личной гвардии Тьерна Готмала.
Стоило сесть, как хлопнули вожжи, и коляска понеслась по ночным улицам. Судя по общему шуму, далеко не спящего, либо такого же внезапно разбуженного, как и я сам городка.
— Как это могло произойти? Я приказал усилить карантинные посты! Особенно возле городов!
Тьерн Готмал не кричал, не стучал ногами, но от одного только тона его голоса докладчику хотелось зарыться под землю. И неважно, что мы в доме на втором этаже.
Это за хорошие вести гонца принято награждать, а за плохие в древние времена, можно было плетей получить, а то и головы лишиться.
— У карантинного кордона поезд беженцев завернули, но они нашли другой путь, — продолжил докладывать побледневший офицер. — Жители знают в предгорьях каждую тропку! Карантинный пост на въезде в Совер беженцев остановить не смог. Выстрелы в воздух не помогли, а огонь на поражение латники открыть не решились.
Как я и предупреждал, изумрудная чума просочилась через преграду карантинных кордонов и с беженцами захватила новое поселение. Я был бы счастлив, если бы моё пророчество не сбылось. Но оно, увы, начинает сбываться. К тринадцати красным точкам на карте добавилась ещё одна, но какая! В этот раз изумрудная чума решила не ограничиваться мелкими селениями и посёлками, а заявилась в город. К счастью не в Горан, а в мелкий городок к северу, но это сразу же увеличило число потенциальных заражённых минимум в два раза.
— По предгорьям пошли слухи об опасной болезни. Люди волнуются. Многие собирают вещи и готовятся бежать, — задумчиво бросил третий принц, неуверенно посмотрел на меня и тут же отвел глаза.
Как же не хотят они принимать то единственное, страшное, но правильное решение. С одной стороны, я их понимаю. С другой, они ведь не спасают жизни, а только множат число будущих жертв.
Милосердие — штука хорошая, но в нашем случае не просто бесполезная, но и опасная.
— Нужно ещё больше усилить кар… — неуверенно начал кто-то из офицеров, но во временный кабинет Тьерна Готмала без стука ввалился запыхавшийся вестовой.
— Ваше Сиятельство, срочная телеграмма! — доложил он, хватая ртом воздух.
— Давай сюда, — махнул рукой Тьерн Готмал.
Взяв листок, он пробежал взглядом по тексту, посмотрел на карту и спал с лица.
— Я могу посмотреть? — поинтересовался сидевший рядом с принцем и казалось бы задремавший Александр Ранк.
Тьерн Готмал молча протянул ему телеграмму.
— Болезнь обнаружена в Зелёном Доле, Чистых Озёрах, Каменном Холме и Полях Духов.
Судя по звучным названиям, происходившим из особенностей местности, речь идёт о небольших селениях. Города чаще всего называют на великогартский манер, когда название формируют из нескольких названий магических рун. Впрочем, небольшими эти селения могли быть в момент основания. Сейчас это могут быть как мелкие поселки в десяток дворов, так и небольшие городки с тысячами жителей.
Кто-то из офицеров быстро нашел нужные точки на карте, отметил их красным и заштриховал получившуюся зону.
Понятно, почему побледнел маркграф Готмал — помнит моё предупреждение.
Не знаю, что там с жителями, но отчётливо видно — чума не собирается сидеть в предгорьях Одиноких вершин и упорно ползёт на север, на обширную, обжитую и густозаселённую равнину. Более того, она уже за границей первичной карантинной зоны, узким щупальцем уходя из Южной марки к границе со Спорными землями. Худшее развитие событий из возможных!
— Похоже, — сухой, каркающий голос Александра Ранка в наступившей тишине звучал? словно звон погребального колокола. Да им и являлся. — Нам придётся действовать по плану, предложенному маркграфом Гарном Вельком.
— Это невозможно! — поспешил возразить Тьерн Готмал, но особой уверенности в его словах не чувствовалось. — Я не могу отдать такой приказ! Я клялся защищать этих людей и эти земли, а не уничтожать.
Он выразительно посмотрел на принца. Но Ронг Олн сделал вид, что не замечает просительный, практически молящий о помощи взгляд маркграфа.
Ну да! Фольхи любят напоминать императорскому роду, что в своих землях именно они хозяева. Но если что-то случается — император помоги! Мы же твои эти…. Как их там? Верные подданные, во!
— Боги, как же вы все боитесь, но не того, что нужно, — вздохнул я, нащупав в нагрудном кармане сложенный в несколько раз листок.
Очень не хочется прибегать к этому средству. Да и не факт, что сработает. Но иного выхода, похоже, нет. Третьему принцу проще умыть руки, чем их замарать. А Тьерн Готмал из двух зол никак не может выбрать меньшее, делая его только больше. Когда он всё же решится, придётся красить половину Южной марки. А железный маркграф, несмотря на свое влияние, последнего слова здесь не имеет.
Достав под напряжёнными и удивленными столь резкой отповедью взглядами порядком помятый и слегка потрепанный лист, я развернул его, демонстрируя хорошо знакомую всем собравшимся подпись и печать.
Не хотите по-плохому, будет по очень плохому.
— Именем императора! Эту заразу надо остановить и мы её остановим!
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — бросил Тьерн Готмал. Но не зло, а как-то обречённо и с некоторыми нотками облегчения.
— То, что должен! — отрезал я.
Ох, уж эти фольхи! Создавать дерьмо умеют, а как разгребать — так им нужен кто-то со стороны.
Но больше ждать нельзя. Хватит! Еще несколько дней, и спалить в огне придется если не всю Южную марку, то добрую ее половину и на Спорные земли залезть придётся. А к северу, не так близко, но и недостаточно далеко, ещё и Тирбоз находится — крупнейший город Спорных земель. Не дай боги, чума и до него доберётся.
— Гарн, эта бумага осталась у тебя по ошибке, — напомнил третий принц.
— Но она у меня есть, — парировал я. — Или кто-то сомневается в тексте, печати и подписи?
— Бумага действительна, — пожав плечами, подтвердил Ронг Олн. — Просто у тебя ее быть не должно. Её давно следовало забрать либо уничтожить. И тебе придётся ответить за самоуправство.