— Я поеду с тобой, — пробормотала я. — Попытаюсь найти работу.
Пейдж нахмурила брови:
— Смена длится шесть часов.
— Ты могла бы высадить меня или одолжить свою машину.
— Ни за что, — отрезала она. — Я видела, как ты водишь.
— Я вожу нормально.
Пейдж закатила глаза, прежде чем повернуться к Риду.
— Она водит так же, как играет на барабанах.
— Настолько плохо? — вмешался Рид.
В ответ он получил от меня персональный, красноречивый взгляд «от всего сердца пошел на хуй».
— Через двадцать минут после того, как она села за руль, она врезалась в припаркованную машину.
У меня не было особого оправдания:
— Это было четыре года назад.
— Я не одолжу тебе свою машину, но куплю буррито на ужин, — крикнула она, скрываясь в спальне.
Ты могла бы остаться дома на всю ночь и что-нибудь написать.
Обычно я бы ухватилась за шанс написать новую статью, но сейчас чувствовала себя особенно невоодушевленной. Мне нужно было попасть на концерт, и как можно скорее.
Внезапно оказавшись наедине с Ридом и зная, что мне, вероятно, потребуется провести минут десять в ванной после сестры, я начала собирать одежду из своей дорожной сумки, которая стояла рядом с камином. У сестры была однокомнатная квартира что надо — но места для гостей практически не было. И хотя Нил был мил со мной, я чувствовала, что он не в восторге от моего присутствия.
У меня не было времени переживать из-за своих жалких «отношений». Мне нужны были деньги, и быстро. Остин — город не из дешевых, и пришло время этому птенцу вроде меня по-настоящему вылететь из гнезда. Родители планировали оплатить два года обучения в Техасском университете. Мы были, скажем, из простых. В нашем детстве денег всегда было «впритык». Но когда Пейдж уехала из дома, на сберегательных счетах для оплаты учебы не осталось почти ничего. Они хотели, как лучше, но у них никогда не получалось откладывать. Зато любви у них всегда было больше, чем денег, и я с радостью выбирала их поддержку вместо всего остального.
Для них было облегчением, когда я не поступила в Техасский университет с первого раза. Когда мы сели обсуждать, что делать дальше, в их глазах смешались облегчение и тревога за мое будущее. Я вкалывала изо всех сил, чтобы оплатить свои первые годы в колледже, в то время как они скребли по крохам и откладывали на следующие два года. Но у нас всё получилось, и я была в Остине. А в Остине таились мои надежды на начало, которое, как я молилась, приведет меня к карьере, о которой мечтала с момента просмотра первого эпизода Behind the Music.
Воспрянув духом от легкого энтузиазма и решив не позволить Дилану испортить мне настроение еще больше, я быстро сварила себе кофе и распланировала свой день. У меня было мало идей насчет работы, которая бы мне действительно нравилась. Я быстро составила мысленный список мест, куда могла бы дойти пешком от ресторана сестры.
Казалось, когда сестра вышла из комнаты, она унесла с собой и внимание Рида, что меня полностью устраивало. Он снова залип в телевизор, пока я доставала шорты, ярко-голубые кеды и футболку с надписью Tasty Burger 9и с тем самым выражением лица Сэмюэла Джексона «только попробуй». Я метнулась в спальню и переоделась, пока Пейдж принимала душ, затем расчесала свои слегка волнистые волосы, нанеся немного масла, чтобы утяжелить их и укротить непослушные пряди. Нарисовав толстые стрелки и накрасив ресницы тушью, я покрыла губы ярко-розовым блеском и сбрызнула запястья и шею духами Пейдж.
Вернувшись, я обнаружила Рида на кухне. Он замер, поднеся бутылку воды ко рту, оглядев меня.
— Классная футболка.
— Согласна.
— Думаешь, в таком виде ты найдешь работу? — спросил он.
Оскорбленная, я окинула взглядом его джинсы, ботинки и футболку.
— Ну ты, похоже, нашел.
— Как скажешь, сестренка, — он прошел мимо меня и снова занял свое место на диване.
Я не искала офисную работу. Наоборот, надеялась найти что-нибудь на Шестой улице, среди клубов. Я понимала, что это будет непросто — ведь мне не было еще двадцати одного, но попробовать стоило. Всё лучше, чем разносить заказы в Тех-Мех10.
Готовая объявить войну чопорному Остину, я взяла телефон, чтобы написать Лекси — единственному человеку, которого мне действительно жаль было оставлять в Далласе. Она уверяла меня, что приедет в Остин, как только я соберу достаточно денег на квартиру, и ее единственной задачей будет ее обстановка. Она была очень похожа на меня в том смысле, что ее мать не могла обеспечивать ее ни дня после старшей школы. И поскольку ее мать полагалась на нее в присмотре за младшим братом — девятилетним «сюрпризом», получившимся во время отпуска в Пуэрто-Рико, — Лекси не могла освободиться и переехать ко мне, пока не начнется школа. Это давало мне несколько недель, чтобы всё устроить. Мне нужен был кто-то, кроме сестры, которая была занята своей жизнью, чтобы помочь сохранить мотивацию.
Я:Я тут схожу с ума. Это была ошибка?
Лекси:О нет! Не могу дождаться, когда приеду. Ты уже нашла работу? Почему ты не приехала в Даллас на выходные?
Я: «Черная Бетти» сломалась. Я тебе писала два раза. Рассталась с придурком, кстати. Была дерьмовая неделя.
Лекси:Ты писала? Черт, прости. Я была занята Рико, а он как полноценная работа. Боже, я никогда не буду заниматься сексом без презерватива и спермицидного комбинезона. Похоже, именно поэтому мать заперла меня с братом на всё лето, прежде чем отпустить в мир. Что случилось с Диланом?
Я: Он бросил меня. По крайней мере, я так думаю, потому что мы не разговаривали ВООБЩЕ. Он просто перестал звонить.
Лекси: Я надеру ему задницу. Серьезно. Если увижу его, то ему конец.
Я: Пожалуйста, не делай этого. И не звони мне. Я сижу рядом с парнем.
Лекси: А ты быстро переметнулась.
Я: Это друг сестры, и у меня ощущение, что он тоже придурок.
Лекси:Ни хрена себе! Горячий? Пришли фотку.
Конечно, она проигнорировала ту часть сообщения про придурка. Для Лекси такие парни — как неоновая вывеска с надписью: «Притормози и отдохни здесь!». Но надо признать, что она умела вести себя с мужчинами. Никогда не выставляла свои чувства напоказ, а ее холодная внешность была силой, с которой нужно считаться. Она придерживалась философии: ничего серьезного до двадцати пяти. Лекси клялась, что в ее сексуальной жизни командуют гормоны, а вот остальным рулит голова. И, признаться, я начинала всё больше соглашаться с ее логикой.
Я: Ни за что! Я не буду фотографировать его. Он сидит в паре футов от меня!
Лекси: СФОТКАЙ. Я хочу посмотреть.
Да к черту всё. Я подняла телефон, как раз в тот момент, когда Рид повернулся в мою сторону, и сделала снимок.
Он выгнул бровь:
— Ты только что меня сфотографировала?
— Нет.
Я нажала «Отправить».
Я: Он видел, как я это сделала. Я тебя ненавижу.
Лекси: ОХУЕТЬ, КАКОЙ ЖЕ ОН ГОРЯЧИЙ!!
Ее мать была права, пугая ее. Лекси так и застряла в подростковой стадии одержимости парнями. Но надо признать, что для девушки, живущей по принципу «полюбила и бросила», у нее были довольно высокие стандарты, и она была скорее «шлюхой поцелуев». С этим я соглашалась по всем фронтам. Поцелуи были всем. Ну, сразу после вступительного гитарного риффа.
На данный момент я покончила с мужчинами. По-настоящему покончила. П.О.К.О.Н.Ч.И.Л.А.
Лекси: Мне подходит. Я приеду на выходных на твой день рождения и заберу его себе.
Я закатила глаза, когда Рид прочистил горло.
Я подняла взгляд:
— Да?
— Ты серьезно только, что сфотографировала меня и отправила тому, с кем переписываешься?