Моторы напряженно работают — машины взбираются по склону холма, затем спускаются вниз и замирают перед оградой обветшалого каменного здания с обвалившимися углами и покрытыми мхом стенами. Когда-то это была крепость, подобная древним кастильским крепостям, но многие годы ее стены служили обителью священнослужителей, основавших в ней монастырь. Сейчас же это наше первое пристанище, ставшее венцом долгого пути.
Мы выходим из машин и начинаем изучать окрестности. Напротив главного фасада крепости тянется гряда холмов, теряющаяся где-то далеко на горизонте. Холмы пересекает густой лес, упирающийся в излучину реки Сегура, которая служит естественным рубежом на подступах к крепости. Это мрачное и тоскливое место, не сулящее ничего хорошего.
Здесь мы впервые знакомимся с капитаном Урсаисом. Это крепкий мужчина с сединою на висках. По пронизывающему насквозь, «до печенок», взгляду сухого неулыбчивого капитана сразу видно, что это человек железной дисциплины, настоящий представитель военных старой закалки. Как мы узнали позже, капитан был монархистом и даже служил при дворе инструктором гимнастики. Сейчас он служит республике, хотя в нем много недовольства, которое он и не пытается скрыть. Он за строжайшую дисциплину — и это мы вскоре почувствовали на себе. Зовет он нас при этом «красавчиками», и мы начинаем называть его так же.
Встречает он нас с тростью в руках. Ею он и указывает на место построения, поторапливая нас, словно пастух свое непослушное стадо. Мы строимся, и он вкратце, без лишних слов, излагает положение дел. По команде «Разойдись!» мы идем внутрь крепости, чтобы выполнить поставленную задачу по переоборудованию помещений церкви в казарму, где мы должны расположиться, чтобы изменить уклад жизни, существовавший здесь многие десятки лет. От запаха ладана и пережженного прогорклого лампадного масла у меня перехватывает дыхание. Закопченные стены бывшего монастыря украшены иконами и религиозными фресками, а в алтарях по-прежнему стоят фигурки святых. Книги, Евангелия, молитвенники весом в несколько килограммов, ризы, свечи, митры, разнообразные штандарты с редкостными и необычными украшениями, кресты, подсвечники, потиры и многие другие предметы религиозных обрядов — все, что раньше было самым сокровенным, сейчас уносится в подвалы. Казарма должна выглядеть казармой!
К концу дня, с наступлением темноты, мы решаем позабавиться: переодеваемся в одежды священнослужителей и организуем «крестный ход». Хименес — самый высокий из нас — наряжается епископом, другие облачаются священниками и служками, и мы со свечами в руках, распевая революционные песни, устраиваем шествие по темным коридорам бывшего монастыря. Наша веселая процессия длится недолго и вскоре прерывается капитаном Урсаисом, который, изливая свой гнев, невзирая на ранги и титулы, наносит беспощадные удары палкой, не щадя ни «епископа», ни других «священников». Вне себя от злости, капитан Урсаис приказывает нам построиться, и в течение двух часов, не позволяя расслабиться ни на секунду, он отчитывает нас, закаляя нашу дисциплину.
С каждым днем нашей службы дисциплина становится все строже и строже, и мы начинаем понимать наше предназначение. Бывший монастырь и впрямь превратился в настоящую казарму с подобающими военными порядками, где больше нет места ребяческим выходкам. Нас переодевают в военную форму и отдают под командование сержанта Мартинеса. Ежедневные изнурительные занятия, строевая подготовка и служба делают из нас мужчин, заставляя забывать о гражданских слабостях. Несколько часов в день мы маршируем на склоне горы, отрабатывая строевые приемы, повороты «кругом», «налево», «направо». Мы также тренируемся в стрельбе, изучаем винтовку, пулемет и положения уставов.
Наступает торжественный день присяги у знамени — когда каждому выпадает честь дать клятву Родине. Руководит церемонией капитан Урсаис. В один из самых значимых дней в жизни каждого из нас мы присягаем на верность Испании, выражая готовность в любой момент отдать свои жизни за ее свободу и независимость. Затем мимо импровизированной трибуны мы проходим в сомкнутом строю, демонстрируя нашу строевую выучку, полученную в течение долгих часов изнурительных тренировок. Наконец мы настоящие солдаты революции, стоящие на страже нашего государства.
Тянутся однообразные дни, заполненные очередными нарядами и занятиями в казарме. А я все мечтаю о небе — высоком и настолько родном для меня! Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что мне, может быть, так и придется служить на земле. Но однажды у меня появляется надежда: вызывают добровольцев на курсы по подготовке авиационных механиков. Пытаясь использовать каждый шанс, чтобы быть поближе к самолетам, я, не раздумывая, даю согласие. Я успешно прохожу медицинскую комиссию, сдаю экзамены — но время летит, а меня никак не вызывают. Я начинаю терять надежду...
Но несколько дней спустя, утром (врезавшимся в мою память приятной свежестью и запахами расцветающих пышным ковром мурсийских лугов), когда лучи восходящего солнца еще только появлялись из-за горного хребта, прозвучал сигнал тревоги. Теряясь в догадках и сгорая от нетерпения поскорее узнать, что же случилось, мы становимся в строй. Наконец звучит команда «Смирно!», и появляется капитан Урсаис с неизменной палкой в руке, чтобы сказать нам хорошую новость. Без лишних объяснений и преамбул он заявляет о причине столь внезапного утреннего построения: «Кто хочет стать летчиком, шаг вперед!»
Вот он, долгожданный момент! Все как один делают шаг вперед, а мне кажется, что раньше других его делаю я, стараясь всеми силами уцепиться за предоставленный шанс. На миг мне представляется некая галерея с белыми высоченными мраморными колоннами, бросающими огромные тени, в которых постепенно блекнет моя удача. Но тут же видение уходит, и остается только реальность. Капитан Урсаис своей палкой, словно владыка жезлом повелевая, разделяет нашу колонну на две части. Он способен сделать нас счастливыми или несчастными одним мановением! К моей радости, я остаюсь справа, попадая в группу счастливчиков. Звучит команда, и мы выходим за ворота. Никогда мне не казались столь красивыми здешние места! Лес уже не такой угрюмый и мрачный, как раньше. Его заливает своими яркими лучами утреннее солнце, словно специально подсвечивая каждый отдельный листочек. Мы направляемся на аэродром,
расположенный в окрестностях Алькантарильи. Там нас уже ждет работа — разгрузка огромных деревянных контейнеров с самолетами, которых позже окрестят «москас» — «мухами»5.
Хотя еще ничего особенного не произошло, но я все же рад, что передо мною открываются новые горизонты, и будущее видится мне еще более счастливым. Заливаясь потом, передвигать тяжеленные контейнеры и доставать новенькие самолеты — вот в чем заключается наше счастье сейчас, счастье тех, кто живет лишь одною мечтой — стать летчиком.
ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕ САМОЛЕТЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В МАДРИД
Приближается 7 ноября 1936 года: 19-я годовщина Великой Октябрьской революции в России. Фашистские орды обрушиваются на Мадрид, пытаясь сломить сопротивление жителей. Мы продолжаем собирать самолеты, которые предназначены для оказания помощи сражающемуся населению испанской столицы и должны при взаимодействии с сухопутными войсками предотвратить угрозу взятия Мадрида.
Каждое утро сигнал горна будит нас еще до восхода солнца. С этого момента жизнь начинает бежать в более энергичном ритме. После умывания мы направляемся в столовую, в которой когда-то, перед тем как начать трапезу, истово молились монахи. В темном углу видно светлое пятно на почерневшей от времени и дыма кладке — там висело распятие Христа, которое несколько дней назад нам пришлось снять. На длинных столах, сделанных из толстых досок, в ряд
расставлены эмалированные тарелки, кувшины и тарелки с буханками белого армейского хлеба. В центре стола — тарелки с салатом и рисом, чашки с черным кофе из цикория. В то время как нам разносят еду, мы барабаним ложками по перевернутым тарелкам, выбивая ритмы революционных песен. Позавтракав, мы садимся в грузовики, которые уже ждут нас у двери запасного выхода. Раньше эта дверь была закрыта на замок, а сейчас возле нее дежурит часовой.