Начнем с того, что я не верю в будущее с Глебом. Он смотрит далеко вперед, а я знаю, что через несколько месяцев мы окончим школу и наши пути разойдутся. Он уедет в столицу, там быстро найдет себе другую птаху. Птаха… мне нравится, как он меня называет, так мило. Лучше, чем мелкая.
Итак, он станет знаменитым хоккеистом, а мне дорога обратно в Италию, где оплачен уже первый курс медицинского колледжа. Это в России заранее редко заботятся о будущей профессии своих детей. А во многих странах все планируется заранее, и даже оплачивается. Я твердо решила учиться на педиатра, не учла только одного — что мама выйдет замуж за мужчину, от которого мне придется бежать в другую страну.
Вздыхаю. Я не верю в судьбу, или в сказки. Но у меня есть несколько месяцев на счастье, на радость, которую дает мне общение с Глебом. Я уже не чувствую себя некрасивой, вижу, что реально нравлюсь парню. Вдруг припомнились наши с ним столкновения в первые дни. Да уж, мы буквально ворвались в жизнь друг друга.
Встаю и переодеваюсь в домашнюю одежду. Раз уж у меня выдался выходной, то устрою генеральную уборку и тотальную стирку. На глаза попадается спортивный костюм, в котором была на пикнике. Он уже не цвета беж, скорее напоминает торт «зебра», со светло-темными полосами. Зато я обыграла Страйкера!
Переделав все дела, я иду на работу. Команды нет, не за кем подбирать шайбы, но я могу помочь Оксане с малышней. Надеваю коньки и куртку, и выхожу из своего кабинетика, сталкиваюсь с той, которую меньше всего хотела бы видеть.
— Эй, овца, думала я тебя не найду? Защитничек уехал, а ты как трусливая крыса в норке спряталась? — Лиза стоит в дверях, строя страшную физиономию. Но мне скорее смешно, чем страшно.
— Чего тебе, Егорова? Прямо говори, что надо, мне некогда, — натягиваю перчатки, мне не до разговоров сейчас.
— Ты чего борзая такая? — хватает меня за куртку и прижимает к стене. — Не поняла еще, что я не отступлюсь?
— Да мне вот интересно, если я уйду с твоей дороги, то как ты Глеба в себя влюбишь? Он уже ненавидит тебя, за твою настырность. Он не станет тебе подчиняться, не из таких…
— Да что ты понимаешь? Свали, сказала, дальше я сама знаю… иначе, пожалеешь!
— Что ты мне сделаешь? Устроишь травлю, заставляя меня уйти из школы? Я тебя не боюсь, если попортишь мои вещи еще хоть раз, то сообщу в полицию, молчать не стану больше. И убери от меня свои лапы!
Бью по наманикюренным пальцам, Лиза вскрикивает и раздраженно рассматривает свои наращенные ногти. Меня переполняет злость, так и хочется вцепиться в блондинистые патлы, явно выбеленные. Едва сдерживаю себя. Отталкиваю одноклассницу и выхожу из малышовой раздевалки в общий коридор, направляясь на малую площадку.
— Вот овца, маникюр попортила, — слышу ворчание позади, усмехаясь.
Я еще никогда не делала такой маникюр, только сама ухаживаю за ногтями и иногда крашу почти бесцветным лаком. Хочется, конечно, с узорами, красивые. Но потом, когда стану совсем взрослой. А пока хочу еще немного побыть девочкой.
— Куда почапала, блоха, — дергает меня за капюшон, чуть не падаю, неустойчивая у меня позиция на коньках. — Мы не договорили.
— Ты бы хоть определилась, кто я, а то, то овца, то блоха, — резко разворачиваюсь и из всех сил толкаю Егорову. — И я предупредила — не трогай меня своими лапами!
Лиза морщится, хватаясь за грудь. Да, неприятненько, когда тебе отпор дают. Но она быстро приходит в себя и делает шаг ко мне.
— Ладно, Дроздова, больше приставать не буду. Пока. Но если еще раз увижу твою хилую невзрачную тушку рядом с Глебом, пеняй на себя. Мой дядя здесь директором работает, — она обводит взглядом стены коридора. — Как думаешь, Шмелев сильно расстроится, если его выпрут из команды? А дядя меня любит, всегда желания исполняет. Имей в виду.
Егорова ухмыляется и уходит, а я стою в растерянности. Угрозы мне я могу проигнорировать. А вот хоккей — это все для Глеба, с самого детства тренируется, тратит все силы и время на спорт.
— Загрузилась? Молодец, думай. А, еще, я и соцсети твои проверю, если увижу его в твоих друзьях, то сразу к дяде в гости наведаюсь, — подмигивает мне и скрывается за углом.
Я что-то так устала, резко. Присела на скамью у стены. Вот сейчас, мой боевой дух пропал и мне хочется плакать. Закрываю глаза, откидываясь назад. В кармане куртки вибрирует смартфон, но я даже пальцем не шевелю. Глеб звонит. А я пока не знаю, что делать, как поступить.
Одно точно знаю — Глеба подставлять не буду…
Глава 26
Он не успокоится, пока не услышит мой голос. Когда в очередной раз начинает трезвонить, я нацепляю улыбку на лицо и принимаю видеозвонок. Вот какой, ему даже мало слышать, видеть нужно.
— Чего долго не отвечала? — спрашивает строго, так мило хмурит брови.
— Выходила, телефон не брала с собой, — вот, я уже врать научилась, но не говорить же правду, через полчаса у Глеба матч, настрой терять нельзя.
— А нос чего розовый?
— Глеб, — смеюсь, глядя в его яркие голубые глаза, — а каким должен быть мой нос? Зеленым или синим? Здесь холодно, вообще-то…
— Ты в ледовом? Сказал же — сиди дома! — парень все больше хмурится и начинает рычать. — Егорова тебя и там может достать. Как знал же… надо было тебя взять с собой.
— Перестань, ничего она мне не сделает. К тому же, я сейчас пойду к Оксане, туда точно не сунется. А ты иди готовься, жду с победой.
Еще с минуту прощаемся, пока не вспоминаю о поцелуе, я же талисман Страйкера, чмокаю экран смартфона.
— Ну все, ритуал исполнен, иди, а то мальчики снова смеяться начнут, — машу рукой, настроение поднялось и уже не страшны слова этой злючки Егоровой.
— «Мальчики» укатались на тренировке, по гаджетам залипли, — Глеб поворачивает свой смартфон, показывая мне раздевалку хоккеистов, называет по именам, и то один, то другой поднимает голову от телефона и машет мне, улыбаясь, кричат «Привет». — Видала? Отдыхают, черти. Сейчас перекур кончится и пойдем порвем «Юность». Ладно, птаха, беги к Оксане, работай.
Но я еще сижу, сбросив вызов. Да, пойду к Оксане, посоветуюсь. Она лучше знает, на что способен директор ледового, и пойдет ли на поводу у своей племянницы. Думаю, вряд ли он это сделает, взрослые адекватнее юных. А