Сергей слегка улыбнулся, его глаза блеснули. Муссолини, всегда зависимый от сильных союзников, теперь оказался в уязвимом положении. Это был шанс, который нельзя было упустить.
— Муссолини боится остаться в одиночестве, — сказал Сергей, постукивая пальцем по карте. — Если мы убедим его, что Геринг ненадёжен и готов предать Италию ради сделки с Западом, он начнёт паниковать. Это нам на руку. Подготовьте дезинформацию для Рима. Пусть наши агенты распространяют слухи, что Геринг уже ведёт тайные переговоры с Лондоном и Вашингтоном. Мы должны посеять сомнения в его лояльности к Оси.
Судоплатов кивнул, быстро записывая указания в свой блокнот.
— Будет сделано, товарищ Сталин. Мы уже усилили разведку в Токио, чтобы следить за действиями Накамуры и настроениями в армии. В Берлине наши агенты ищут любые доказательства причастности Геринга к взрывам. Мы также отслеживаем реакцию Муссолини и его окружения.
Сергей кивнул, его взгляд снова вернулся к карте.
— Хорошо. Нам нужно быть на шаг впереди. Усильте разведку в Берлине и Токио. Я хочу знать всё о планах Геринга и о том, насколько прочно Накамура держит власть. Следите за Муссолини — его страх и нерешительность могут стать нашим инструментом. Докладывайте мне немедленно, как только появятся новые сведения.
Судоплатов встал, кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сергей остался один, его взгляд скользил по карте, задерживаясь на границах Германии, Японии и Советского Союза. Геринг был загадкой, его возможная причастность к взрыву делала его ещё более опасным. Но в то же время это открывало возможности. Сергей знал, что его знание будущего — уникальное преимущество, но история уже изменилась, и каждый шаг требовал предельной осторожности.
Он вызвал Вячеслава Молотова, своего наркома иностранных дел. Через час Молотов вошёл в кабинет, неся увесистую папку с дипломатическими отчётами. Его лицо, как всегда, было спокойным. Сергей указал на стул.
— Вячеслав Михайлович, — начал Сергей. — Смерть Гитлера меняет расклад сил в Европе. Но Геринг может оказаться не менее опасным. Временный хаос в Германии — это наш шанс. Какие шаги мы можем предпринять, чтобы извлечь выгоду из этой нестабильности?
Молотов положил папку на стол и начал говорить, тщательно подбирая слова.
— Товарищ Сталин, ситуация в Германии действительно открывает возможности. Геринг пытается укрепить свою власть, но его позиции пока шатки. Если он действительно организовал взрыв, он может искать новых союзников, чтобы легитимизировать своё правление. Мы могли бы через нашего посла в Берлине инициировать осторожные переговоры. Это покажет, что СССР готов к диалогу, но не обязывает нас к конкретным действиям. Такой подход позволит нам лучше понять намерения Геринга.
Сергей кивнул, обдумывая предложение. Идея была разумной — дипломатический контакт мог дать ценную информацию, не раскрывая собственных планов.
— Хорошо, — сказал он. — Подготовьте письмо для Берлина. Подчеркните, что Советский Союз внимательно следит за ситуацией и заинтересован в стабильности. Но никаких обещаний. Мы должны сохранять гибкость. Что с Японией? Как нам действовать в отношении Накамуры?
Молотов перелистал свои бумаги, нахмурив брови.
— Накамура действует решительно, но его власть нестабильна. Император, судя по всему, хочет избежать войны, но милитаристы всё ещё имеют влияние в армии. Мы могли бы отправить посла в Токио, чтобы выразить осторожную поддержку Накамуре, подчеркнув, что СССР заинтересован в мире на Дальнем Востоке. Это не будет прямым вмешательством, но покажет, что мы открыты к диалогу. Такой шаг может укрепить позиции Накамуры, если он удержится у власти.
Сергей задумался, его пальцы снова коснулись карты, обводя границы Маньчжурии.
— Это правильно, — сказал он. — Мы должны держать Японию под контролем, но не давать повода для провокаций. Накамура может стать полезным, если сумеет обуздать милитаристов. Но нам нужно быть готовыми к любому исходу. Что с нейтральными странами? Например, Швеция или Швейцария — могут ли они сыграть роль в нашей стратегии?
Молотов кивнул, его взгляд стал более оживлённым.
— Швеция может стать полезной площадкой для переговоров. Она нейтральна, но имеет влияние в Скандинавии и связи с Западом. Мы могли бы предложить Стокгольму экономическое сотрудничество — например, поставки сырья или торговые соглашения. Это укрепит наши позиции и покажет нейтральным странам, что СССР — надёжный партнёр. Швейцария также может быть полезна для тайных контактов, учитывая её роль финансового и дипломатического центра.
Сергей кивнул, его мысли уже выстраивали сложную цепочку возможных действий.
— Хорошая идея. Подготовьте письма для Стокгольма и Берна. Выразите готовность к сотрудничеству, но избегайте конкретных обязательств. Мы должны знать, как нейтральные страны реагируют на изменения в Германии и Японии. И продолжайте следить за Муссолини. Его паника — это наше преимущество. Если он начнёт сомневаться в Геринге, мы сможем подтолкнуть его к ошибкам.
Молотов записал указания, его перо быстро скользило по бумаге.
— Есть ещё один момент, товарищ Сталин, — добавил он. — Британия и Франция. Их флоты в Средиземном море могут стать угрозой для Италии, особенно если Муссолини почувствует себя изолированным. Мы могли бы использовать это, чтобы усилить его неуверенность. Например, через наши каналы в Париже и Лондоне можно распространить слухи, что западные державы готовят давление на Италию.
Сергей улыбнулся.
— Отлично. Пусть Муссолини думает, что он окружён врагами. Подготовьте план дезинформации. И следите за реакцией Британии и Франции. Их действия могут подсказать нам, как далеко они готовы зайти.
Молотов кивнул и встал, собирая свои бумаги.
— Всё будет выполнено, товарищ Сталин. Я подготовлю письма и организую работу агентов.
Когда Молотов вышел, Сергей подошёл к окну, отодвинув тяжёлую штору. Утренний свет заливал кабинет, отражаясь на карте Европы. Москва просыпалась, и в этом свете Сергей видел не только город, но и огромную ответственность, лежащую на его плечах. Смерть Гитлера была победой, но война всё ещё не была полностью исключена. Геринг, Накамура, Муссолини — каждый из них был частью сложной головоломки, и Сергей должен был найти правильные ходы, чтобы защитить СССР и предотвратить катастрофу. Его взгляд снова вернулся к карте, и он начал обдумывать следующий шаг.