Как я могла допустить, что Сашка остался без присмотра?
Ни за что теперь не отпущу от себя детей, ни днем ни ночью.
Если Руслан не способен защитить нас, мне придется делать это самой. Это он виноват! Он заварил эту кашу, а я как дура, уши развесила! И вот результат!
Наверняка он с ней спал, вот она теперь и мстит нам, пытается убрать с пути, мстит за сцену в кафе, а Руслан кормит меня какими то обещаниями, как лохушку последнюю разводит! Ненавижу его!
В приемном покое Сашу аккуратно раздевают и делают рентген, он лежит на каталке, такой маленький, беззащитный, бледный. У меня слезы наворачиваются на глаза, уж лучше бы я переломала себе все руки и ноги, чем мой ребенок сейчас страдает.
— Санек, ты как? — подходит Егор и берет его за здоровую ручку.
— Нормально, — сынок пытается улыбаться, но видно, что ему больно.
— Ты держись, Санек, ты ж мужик! — ободряет его Егор.
— Держусь, — кивает Сашка.
В кабинет влетает Руслан.
— Ну что? Как ты? — склоняется над сыном, а мне хочется оттолкнуть его, заслонить свое дитя от опасности.
— Рентген сделали, ждем — говорю я за Сашку.
— Сынок, очень больно? — Руслан гладит Сашку по голове.
— Ничего, пап, нормально, — отвечает мой мужественный мальчик.
Руслан подходит ко мне и обнимает. Я стою столбом, не хочу при мальчишках, которые смотрят на нас во все глаза, начинать скандал, но и обниматься с ним у меня желания нет.
— Ну вот! — в кабинет входит добродушный доктор, — все терпимо!
— Что⁈ — спрашиваем мы с Русланом одновременно.
— Перелом, — радостно говорит врач.
Я чувствую дурноту, голова кружится, опираюсь на стену.
— Эээ, мамочка! Не падать здесь! — командует врач и сует мне под нос ватку с нашатырем.
Руслан заботливо усаживает меня на стул.
— Перелом? — шепотом повторяю я.
Для меня это очень страшно, я смотрю на распухшую ручку сына и чувствую острую физическую боль. В памяти всплывают ужасы, что я читала когда-то про переломаные конечности детей, множественные операции и все такое.
— Это не так страшно как звучит, — успокаивает меня врач, — перелом не сложный, без смещения, каких то дополнительных операций не требует. Сейчас наложим гипс и через полтора месяца будет как новая, идите в процедурную.
Он отдает бумагу Руслану и удерживает меня за плечо.
— Лучше пусть папа!
— Но… — пытаюсь протестовать я.
— Вам, мамочка, лучше прийти в себя, папа прекрасно справится, сейчас я вам капелек накапаю, — болтает он без умолку, усаживая меня на стул. Егор стоит рядом, положив руку мне на плечо. Я ободряюще ему улыбаюсь.
— Я в порядке, Егор. А ты?
— И я в порядке, Сашку очень жалко, — грустно отвечает Егор.
— Все нормально будет с вашим Сашкой, — улыбается врач, — устроили трагедию, подумаешь, ничего страшного, до свадьбы заживет.
Он капает мне какие-то вонючие капли, я послушно их глотаю и откидываюсь на спинку стула. Хочется спать, напряжение потихоньку отпускает, страх притупляется.
Наконец возвращается Руслан с Сашкой на руках. Сынок уже повеселел, бледность ушла, он с гордостью показывает нам с Егором свой белоснежный гипс.
— Егор! Гоу раскрашивать мой гипс, — кричит он.
— Давай! — радостно соглашается Егор.
Мы благодарим и выходим на улицу. Я открываю приложение и вызываю такси.
— Зачем? — удивляется Руслан, — я отвезу.
— Нет! — решительно отказываюсь я.
Глава 27
Почему добрая и отзывчивая девушка вдруг превратилась в исчадие ада?
Руслан
— Да черт знает что! — ору на брата, — мы что двух психопаток поймать не можем⁈ Где твои детективы⁈ Где служба безопасности⁈
— Да работают все, работают! Они как сквозь землю провалились! Сам не пойму!
— Да что тут понимать? Подселились к кому нибудь, ищите! Сестра Ольги, уголовница, научила, как прятаться.
— Да ищем, ищем, не ори! — огрызается Ринат.
— Ты понимаешь, она на Сашку напала! Она опасна! Она мою семью тронула, да я разорву ее на куски, собственными руками! — наклоняюсь я к брату, — а если бы с сыном что-то случилось?
— Тише ты… — шипит на меня Ринат.
Мы сидим в моем приватном кабинете в гостинице. Перед нами богато накрытый стол, но мне кусок в горло не лезет. Бешусь как невменяемый! Ладно бы если бы эта стерва денег просила, но она играет с нами, как кошка с мышкой. Она планомерно разрушает мою жизнь. Что ей надо, скотине? Я не допускаю мысли, что я действительно сделал ей ребёнка, но даже если это так, это же не повод уничтожать меня. Взяла бы деньги и жила ни в чем не нуждаясь! Чего она хочет?
Впервые я сталкиваюсь с такой женской ненавистью. До этого имел дело только с мужиками, там все просто и понятно. Оппонент предъявляет требования, ты решаешь соглашаться или воевать. Здесь же вообще нифига не понятно! Я предлагал ей безбедную жизнь, ребенку с лечением помог. Я готов уже идти на переговоры, на все готов, лишь бы семью не трогали.
Ума не приложу, где я мог перейти дорогу этим умалишенным сестрам!
— Давай заново! Доставай свои бумажки — устало говорю я.
С силой растираю лицо руками, прогоняя сонливость и настраиваясь на работу. Поспать сегодня ночью мне так и не удалось.
Ринат достает замусоленную папку, мы так часто ее читали, что она уже вся истрепалась, сколько бессонных ночей провел я с этой папкой в руках.
— Итак, Микулина Ольга Владимировна, ее сестра Олеся Владимировна. По опросам соседей, сестры жили довольно уединенно, Ольга работала официанткой в гостинице, Олеся там же горничной, здесь все сходится. По словам соседей и коллег Оля спокойная, неконфликтная девушка, добрая. Олеся наоборот, дерзкая вспыльчивая. Здесь вопросы! Почему добрая и отзывчивая девушка вдруг превратилась в исчадие ада?
— Сестра накрутила? — привожу я довод, — такими людьми легко манипулировать.
— Допустим, давай дальше… Примерно два года назад ты являешься в эту гостиницу. После удачной сделки сидишь в ресторане, пьешь пиво. Завязываешь беседу с официанткой Олей, никто не слышал о чем вы говорили, но она выглядела довольной. Ты заказываешь виски. Быстро напиваешься и Оля провожает тебя в номер. Это тоже видели многочисленные свидетели.
— Стоп!