К сожалению, по сути своей это была пресловутая «подготовка к прошлой войне». Пироксилиновые пороха имели свои существенные недостатки. Прежде всего они плохо подходили для тяжелой артиллерии. Дальнобойные орудия требовали изготовления элементов пороха с большой толщиной «свода», т. е. толщиной, разделяющей горящие в ходе выстрела поверхности. Технически такие элементы можно было изготовить из пироксилина, но они требовали длительной сушки от растворителя. Это увеличивало производственный цикл. Более перспективными в этом отношении были нитроглицериновые или баллиститные пороха, появившиеся еще в начале столетия. Они не требовали длительной сушки и лучше держали высокие давления в стволе. На производство баллиститных порохов переориентировались Англия, Германия, Италия [538]. Вместе с тем не следует думать, что СССР в этом отношении был отсталой страной. Так, во Франции тоже тяготели к пироксилиновым порохам, с большой осторожностью относясь к новым нитроглицериновым [539].
Проблема состояла в другом. Производство пироксилиновых порохов в СССР было ограничено сверху производственными мощностями этилового спирта, ставшего остродефицитным продуктом. Так, еще в мае 1940 г. нарком боеприпасов И. П. Сергеев писал: «Утвержденные фонды поставки спирта не удовлетворяют текущей потребности заводов пороховой промышленности, к тому же эти незначительные фонды заводами Главспирта не отовариваются» [540].
По существу, альтернативы переходу на нитроглицериновые пороха у СССР не было. Таковой переход был запланирован в 1940 г., предполагалось выпускать 500 тыс. тонн порохов год, 52 % пироксилиновых и 48 % нитроглицериновых [541]. Но до начала войны переход не состоялся: в СССР к 1941 г. 93 % выпуска составляли пироксилиновые пороха [542].
Однако здесь советская промышленность сталкивалась с другой проблемой. Высококалорийные нитроглицериновые пороха вызывали «разгар» стволов, резко снижавший ресурс артсистем. Чтобы этого избежать, использовались дополнительные компоненты пороха, в применявшейся в СССР рецептуре это было первоначально вещество централит (дифениламин). Большую помощь в этом отношении СССР дало военно-техническое сотрудничество с Чехословакией в 1936–1938 гг., когда часть централита была заменена на дибутилфлат. К сожалению, сотрудничество с Чехословакией было прервано ввиду событий 1938–1939 гг.: Мюнхенского сговора и последующего превращения Чехословакии в Протекторат Богемии и Моравии и Словакию. Производственная база централита также была узким местом порохового производства СССР. При потребности 4000 тонн в год Наркомат химической промышленности обеспечивал лишь около 1200 тонн [543].
В своем докладе И. В. Сталину нарком обороны маршал С. К. Тимошенко еще в 1940 г. писал: «Учитывая, значительную отсталость пороховой промышленности, было бы крайне необходимым в течение 1941 года создать запасы порохов и взрывчатки на 3–4 месяца военного времени, как за счет дополнительного заказа пороха НКБ, так и за счет импортных заказов» [544]. Слова «импортные заказы» прозвучали задолго до ленд-лиза.
Столь же проблемной для СССР было производство взрывчатых веществ. Здесь узким местом стала сырьевая база тринитротолуола – основной использовавшейся взрывчатки. Ни коксохимическая, ни нефтяная промышленность не обеспечивали толуолом производство тринитротолуола. По существу, можно говорить о технологическом тупике по порохам и боеприпасам в СССР, возникшем еще до 22 июня 1941 г. Разрешение возникших противоречий было возможно, но не ранее 1942 г.
Катастрофическое начало Великой Отечественной войны лишь усугубило и без того достаточно серьезные проблемы в производстве боеприпасов. Смена стратегии «Барбароссы» Гитлером и поворот части сил германской армии на юг означали не только и не столько окружение ЮгоЗападного фронта под Киевом. Прямым следствием окружения целого фронта стали две последующие катастрофы, военная и экономическая. После завершения боев под Киевом 2-я танковая группа Г. Гудериана стала готовиться к операции против Москвы, а 1-я танковая группа Э. фон Клейста ударила на юг, в тыл Южному фронту, с окружением двух армий под Мелитополем. После этого средств обороны Донбасса и Харькова у Красной армии не осталось. Это обернулось потерей двух важнейших пороховых заводов, в Шостке и Петровеньках. Последний являлся на тот момент уникальным предприятием, единственным производителем нитроглицериновых (баллиститных) порохов. Тяжелой потерей стала утрата Рубежанского химического завода, который должен был производить централит и дибутилфталат: присадки в нитроглицериновые пороха. Более известны потерянные в Харькове заводы танков, тракторов и дизелей, металлургический комбинат им. Ильича в Мариуполе. Однако заменить их все же было легче, чем пороховые заводы.
За 1942 г. порохов всех типов в СССР было произведено 67 698 тонн [545], а в Германии более чем в два раза больше – 146 563 тонны [546]. Столь существенная разница означала меньшую активность советской артиллерии, трудности с подавлением артиллерии противника. Неблагоприятное для Красной армии развитие событий под Ржевом и Сталинградом объясняется не в последнюю очередь разницей в количестве выпущенных артиллерией снарядов.
Может возникнуть закономерный вопрос: как аналогичные сырьевые проблемы решались в Германии? Производство глицерина и спирта уже по опыту Первой мировой войны ложилось непосильной нагрузкой на пищевую промышленность Германии. Выход был еще в 1929 г. найден в производстве этиленгликолевого пороха из синтетического диэтиленгликоля. В СССР рассматривался вопрос с этиленгликолем в качестве сырья, но его производство было не развито [547]. По крайней мере, на временном интервале 1940–1941 гг. переход на этиленгликоль был нереальным.
Именно в контексте глубокого кризиса промышленности боеприпасов в СССР поступает сырье по программе ленд-лиза (см. таблицу 1).
Таблица 1. Удельный вес в % важнейших импортных материалов в производстве порохов [548]
В наибольшей степени впечатляет графа «Глицерин». Однако дибутилфталат и централит тоже играли большую роль в поставках союзников. Здесь можно привести показательный пример: в 1942 г. был потоплен всего один транспорт, перевозивший дибутилфталат по программе ленд-лиза. Это привело к тому, что на производство зарядов для ствольной артиллерии было израсходовано всего 1,65 % изготовленного в СССР нитроглицеринового пороха [549]. Порох (выпускавшийся к тому моменту на пермском заводе № 98) вынужденно использовался для реактивной артиллерии и минометов. В последующем, по мере нормализации поставок жизненно необходимых добавок в баллиститные пороха, баланс выправился. Доля пороха, использованного в зарядах ствольной артиллерии, возросла до 33,83 % в 1944 г. и 43,15 % в январе – мае 1945 г. [550]
Помимо сырья, от союзников поступал также готовый порох, доля которого в общем объеме сдачи зарядов фронту достигла в 1944 г. 28,9 % [551].
Аналогичная и даже более яркая картина наблюдается в области производства взрывчатых веществ. В 1942–1944 гг. предприятия Наркомата боеприпасов задействовали в изготовлении зарядов 361 718 тонн тринитротолуола, из которых 273 193 тонны произвела советская