У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду – красивый,
двадцатидвухлетний.
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!
Приходите учиться —
из гостиной батистовая,
чинная чиновница ангельской лиги.
И которая губы спокойно перелистывает,
как кухарка страницы поваренной книги.
Хотите —
буду от мяса бешеный
– и, как небо, меняя тона —
хотите —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а – облако в штанах!
И вот это «Облако в штанах» чрезвычайно заинтересовало слушателей! Лиля Брик потом вспоминала: «Я не помню такого сильного впечатления от стихов когда бы то ни было в жизни». Это было ново, это было стильно… этого в русской литературе никогда не было. И вот эта, как называет себя Маяковский в поэме, «жилистая громадина» была невероятно довольна тем, какое впечатление произвела на публику, сколько восторженных откликов он в тот вечер получил. Элла был им невероятно горда, вот, мол, какого отхватила. Но Маяковский писал:
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце – холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
Вот это «мягкое», «женское» Маяковский вдруг и нашел. Он решил подарить поэму – ей – хозяйке этого дома. Спросил у Лили разрешения и на первой странице обычной ученической тетрадки сделал пометку: «Лиле Юрьевне Брик».
Брики безвозвратно полюбили стихи Маяковского. Маяковский безвозвратно полюбил Лилю…
Лиля Брик и Владимир Маяковский в квартире в Водопьяном переулке
Лиля и Осип к тому времени уже просто сожительствуют. Они хорошие друзья, родные друг другу люди, но не любовники. Их брак платонический. Лиля пишет, что уже больше года не была женой Осипа. «Когда я сказала Брику о том, что Владимир Владимирович и я полюбили друг друга, он ответил: “я понимаю тебя, только давай никогда не будем с тобой расставаться”». Маяковский стремительно вошел в их жизнь. И страшно ревновал к Осипу, которого безмерно уважал и очень ценил. В свою очередь Осип за свои деньги издал «Облако», которое поначалу не хотели брать ни в одно издательство. Но вот эта внутренняя борьба Маяковского продолжается. Она не проявлялась в семейных ссорах, он был душкой, а заодно и душой этой треугольной семьи, но ревность… Сколько так продолжалось, не знаю, но однажды Маяковский понял, что Осип ему не конкурент. Между ними завязалась большая дружба. Интеллектуальная близость, сходство биографии и среды, из которой они вышли, сближали обоих, помимо любви…
Маяковский довольно долго в ревнивой агонии допытывался у Лили, как прошла их первая брачная ночь с Осипом. Что уж он хотел выведать, бог знает. Лиля ни в какую не соглашалась рассказывать, но в конечном итоге вывалила все как было. Маяковский страшно разозлился, пыхтел, кипел, как самовар. Ужасно ревновал. Так завелся, что написал свое знаменитое стихотворение, это потрясающе, так по-ребячески как будто ревнуя к своей первой любви, которая для каждого из нас всегда кажется, что непременно на всю жизнь.
Нет.
Это неправда.
Нет!
И ты?
Любимая,
за что,
за что же?!
Хорошо —
я ходил,
я дарил цветы,
я ж из ящика не выкрал серебряных ложек!
Белый,
сшатался с пятого этажа.
Ветер щеки ожег.
Улица клубилась, визжа и ржа.
Похотливо взлазил рожок на рожок.
Вознес над суетой столичной одури
строгое —
древних икон —
чело.
На теле твоем – как на смертном одре —
сердце
дни
кончило.
В грубом убийстве не пачкала рук ты.
Ты
уронила только:
«В мягкой постели
он,
фрукты,
вино на ладони ночного столика».
Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите —
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон Кихот!
Потом его отпустило, и больше он к этому не возвращался. Пишут, что от ревности к Лиле он так до конца и не избавился. Чтобы быть ближе, он переселился с Пушкинской улицы, где жил в меблированном доме «Пале-Рояль», очень популярном в среде столичной богемы, на Надеждинскую, 52, это совсем близко к Жуковского, 7, где обитали Брики. С лета 1918 года они и вовсе живут вместе.
Не совсем обычная сегодня история была совершенно естественной в среде литераторов того времени. Маяковский и Брики были не первыми, кто устроил свою личную жизнь по такому принципу. Все они придерживались свободных взглядов.
Лиля и Володя на прогулке
Один из принципов, который Брики и Маяковский исповедовали, был озвучен в 1918 году. Членам «семьи» была предоставлена определенная свобода: «Дни принадлежат каждому по его усмотрению, ночью все собираются под общим кровом». Свобода в любви и сексе, которая была провозглашена, никого ничуть не напрягала. В порядке вещей. К тому же после революции власть провозгласила теорию «стакана воды» – это был новый взгляд на любовь, на брак и на семью. Смысл теории заключался в том, что она отрицала любовь и сводила отношения между женщиной и мужчиной к инстинктивной сексуальной потребности. Заняться сексом так же просто, как выпить стакан воды. Во всяком случае, несколько лет, может быть,