– Добрый вечер, фрау Хоффман, меня зовут Тео Вольф, мы учимся вместе с Леони, – услышала я голос на пороге квартиры. – Мы договорились, что сегодня будем готовиться к Хэллоуину.
– Леони-и-и! – закричала мама, но я уже неслась со всех ног, пытаясь прожевать чипсы, которые только хрустели, но никак не уменьшались. – К тебе пришли! Тео, проходите!
– Мгммгм… – Я попыталась что-то сказать, но у меня не выходило ничего внятного.
– Привет, хомяк! – поздоровался парень.
Мне хотелось, чтобы мама меня защитила, но она слишком быстро растаяла от его обворожительной улыбки, как у персонажа «Бриджертонов» [27].
– Точно! – Мама захихикала. – Похожа.
– Пойдем! – Я наконец-то справилась с «кашей» у себя во рту и потянула Тео в комнату. – Не верю, что ты на самом деле явился ко мне домой!
– Мы же договорились о встрече!
– Помню, но я не думала, что ты решишься. Ты ведь разбираешься во всем на свете, мог бы и музыку сам выбрать. Неужели тебе нужен советчик? Честно говоря, мне вообще без разницы, какие треки будут играть на вечеринке.
– Слушай, у меня тоже есть дела поинтереснее, чем заниматься подготовкой к этому празднику. Но раз нам дали поручение, то давай его быстро выполним и будем свободны. Согласна? – Он бесцеремонно устроился на моей кровати.
– Дела поинтереснее? – с ехидством поинтересовалась я. – Тусоваться с девчонками из других университетов?
– Я бы занялся подготовкой к семинарам или поиграл в баскетбол, лишь бы не подбирать музыку вместе с тобой.
Вообще-то я первая не хотела заниматься подбором треков к Хэллоуину вместе с ним! Но почему-то было неприятно слышать, что он тоже не хочет. И именно со мной.
– И если тебя интересует моя личная жизнь, – продолжил парень, – то да – девчонка из другого университета тоже есть.
– Может, ты тогда к ней и покатишься?
Я начинала злиться. Или ревновать?
– Покачусь. Как только выберем музыку. – Теперь его голос сквозил холодом, отчего по коже побежали мурашки.
– Ладно. Давай. – Я открыла ноутбук.
– А чипсы не предложишь? – Он с любопытством заглянул в огромную чашу со снеками.
Вот же наглец! Пришел ко мне домой, завалился на мою кровать, так еще и чипсы нужны!
– Знаешь… – Я хотела его как-то подколоть, но решила не язвить.
– Что ты обычно слушаешь на Хэллоуин? – спросил Тео и все-таки залез в чипсы.
– Ничего. Ненавижу этот праздник.
– Правда? А какой же любишь?
– День святого Валентина… – Я почему-то смутилась под его пристальным взглядом.
– Хороший выбор. Тогда давай я буду включать треки, а ты выбирать? Начнем с классики Хэллоуина. Закрой глаза, так лучше сможешь прочувствовать музыку.
И я послушалась. Тео начал включать разные песни, но я сразу отметала те, где были страшные или неприятные звуки.
– Сделаем так: ты сейчас выберешь танцевальные, а я потом добавлю к ним немного пугающие. Народ жаждет страха и ярких эмоций, понимаешь?
Возможно, из-за того, что я пошла Тео навстречу и согласилась выбирать музыкальное сопровождение для вечеринки, его тон стал таким успокаивающим. Два часа мы, не говоря ни слова, выбирали песни. Мне нужно было только кивать, если трек нравился.
Какой же Тео хитрый – он уже дважды включал Thriller Майкла Джексона. Если включит и третий раз, то кивну. Ему она точно нравится. На самом деле я не такая уж и вредная. Поэтому – кивок, пусть порадуется.
Когда Тео ушел, я легла на кровать, надела наушники и включила клип Джексона. В голове звучала фраза Вольфа, когда я отказалась смотреть клип вместе с ним: «Не бойся, трусиха». А я не трусиха. Мне просто страшно.
«Девочка, это триллер, ночь триллера! Так позволь мне обнять тебя покрепче…»
Майкл пел, а я начинала верить ему – или Тео? – что все не так страшно.
Во время перерыва между лекциями мы с Берти были в нашем любимом маленьком кафе, которым владела семья Бюрке. Тут точно самый вкусный лимонный пирог и домашний лимонад во всем Мюнхене. Но, к моему большому сожалению, фрау Бюрке в этом году тоже сдалась под натиском Хэллоуина, и с нами за столом сидел скелет. Мерзость.
– Это невыносимо! – протянула Берти, чуть не плача. – Она настаивает на монополии! Я придушу Эмму, обещаю!
– А ты предпочитаешь Ьеег-понг? – хмыкнула я.
– Без пива я не выдержу Эмми! – Берти засмеялась и откусила большой кусок лимонного пирога. – Ну, скажи мне честно, можно ли развлекаться на вечеринке с помощью монополии?
– Можно. Если тебе за семьдесят.
– Даже моя бабуля выберет танцы, а не эту скучнейшую игру. Мы провалили наше задание. А у тебя как с этим выскочкой?
– Пришел ко мне без предупреждения! Боюсь представить, что надумала мама! – Я попыталась сказать это как можно более раздраженно, но кажется, у меня не получилось.
– И-и-и?
– Мы выбрали музыку…
– И-и-и? – Берти помахала рукой скелета. – И даже не поубивали друг друга?
– Нет, просто быстро выбрали песни и все. – Я сказала это максимально буднично, несмотря на то что от мысли о вчерашнем вечере по телу растекалось приятное тепло, как бывает летом, когда идешь на первый пикник в Английский сад [28].
– Тебе повезло, что на вечеринке он будет крутить музыку и вам не придется тусоваться вместе.
– Ага, повезло… – вздохнула я, при этом я не была уверена, что согласна с этим. Где-то в глубине души мне хотелось еще немного побыть с Тео. Чем-то он меня притягивал.
Но эту мысль я попыталась спрятать подальше. Ведь может быть, это осенняя хандра, из-за которой хочется, чтобы какой-то парень просто был рядом? Желательно заботливый и добрый. Ладно, что скрывать, и высокий, чтобы его длинная тень опережала твою, когда вы идете по улице, под лучами теплого осеннего солнца.
«Би-и-п», – раздалось на улице, прямо под моими окнами. Интересно, кого это так вызывают? Как последнюю… падшую женщину. Наверно, вредную фрау Кох, которая вечно всем недовольна: от звука воды после десяти вечера до одежды каждого жителя нашего дома. И надеюсь, это ее такой же вредный ухажер. Пусть он сделает ее немного счастливее! Хотя бы на несколько дней в неделю.
«Дзынь», – а это уже раздался звонок в мою квартиру.
– Почему заставляешь ждать? – На пороге стоял Тео.
Да, это я падшая женщина, которой сигналят на весь Двор.
– Знаешь, по гудку можешь свою девушку вызывать. Понятно? А я на это не реагирую.
– Мы договорились, что я заеду. – Тео ничуть не смутился моей язвительности.