Это было временным подспорьем, но все же у нас тогда появились продукты: кроме кукурузы, еще и сахар, сало, яйца. Бабушка, освободившись от домашних забот, садилась на крыльце на стул с высокой спинкой и читала повести Гоголя, напечатанные крупным шрифтом, с картинками.
Книга была уникальна по своим размерам и крупному шрифту. Бабушка читала без очков. Она сидела стройная, с копной белых однотонных седых волос, и все мимо проходящие смотрели и любовались ею.
В четвертом классе я училась хорошо, без троек, и моя учительница, Вера Кондратьевна, всегда меня хвалила.
В конце июня 1946 года к нам приехала из эвакуации (Узбекистана) тетя Клава с Майей и Володей. После похорон мужа, Степана Ивановича, тете Клаве было очень трудно с детьми, и она решила воспользоваться предложением мамы приехать к нам и жить вместе. На вокзале их встречал дядя Леня, помог добраться к нам на шахту «Комсомолец». Стоял жаркий, солнечный июльский день. Ветер лениво шевелил листья деревьев, обрывал белый пух с тополей. Легкие, почти невесомые хлопья медленно кружились в жарком воздухе и опускались на горячую землю. Под солнцем лежала золотистая бурая степь; под зноем от палящего солнца шли, возвращаясь домой, беженцы, шли медленно, поднимая песок и пыль.
Дядя Леня нес на руках моего двоюродного брата Володю. Исхудавший, желтолицый, страдающий от припадка малярии, Володя почти не мог идти сам. X-образные рахитичные ноги с трудом несли даже легкое исхудавшее тело. Майя была постарше и посильнее, молча несла свой рюкзак. У тети Клавы были отекшие ноги. Она шла медленно, с одышкой, часто останавливаясь. Мама знала по письму, что они придут утром (поезд ходил один раз в неделю), поэтому она ждала их к обеду. Уставшие, запыленные, разомлевшие гости сразу попросили воды попить и умыться.
Мама заранее нагрела бачок воды и стала по очереди их в корыте обливать водой, меняя каждый раз воду. Затем был обед, мама приготовила его из всего, что у нас было: мясной украинский борщ, котлеты с картофельным пюре и томатной подливкой, компот из свежих фруктов. По тому, как наши гости ели, было видно, что они долго голодали.
Мама с учениками
Для проживания мама предоставила тете Клаве с детьми большую комнату – зал, а мы устроились во второй комнате, поменьше, вчетвером: мама, бабушка, я и Валера. В нашей комнате была печка, которую мы топили, и она соединялась железными кольцами – покрытиями – со второй комнатой, откуда можно было готовить. Она же и отапливала обе комнаты через разделяющую их большую стену. Стену вокруг печки я часто белила мелом, смешанным с гашеной известью и кизяком (лошадиным или коровьим навозом).
Не прошло и двух недель, как у наших родственников начались приступы малярии. Их по очереди трясла лихорадка, температура тела поднималась до 40 градусов, но она сопровождалась резким ощущением холода, не хватало одеял, одежды, чтобы укрыть и согреть больных. Лихорадка часто сопровождалась явлениями психоза – следствие как самой малярийной лихорадки, так и от хинина, которым лечили больных. Очень долго, в течении нескольких лет, мучили больных рецидивы малярийной лихорадки и малярийного психоза.
В пятом классе я решила, что буду врачом. Недалеко от дома была поликлиника, мне нравилось смотреть на врачей в белых халатах.
Неожиданно из ссылки вернулся отец. Он был надломлен свалившимися на него бедами: жуткая трагедия с его матерью, разбитая семейная жизнь, сломившая его болезнь. Отец стал понемногу выпивать. Однажды он пошел провожать меня в школу, и по дороге рассказал много интересного, например, как по срезанному стволу дерева можно узнать, сколько ему лет. Предмет, который мне трудно давался, ботаника, стал для меня интересным и необходимым.
Глава 4. Молодость
Во время учебы в девятом классе я встретилась со своим будущим первым мужем – Владимиром. Он тоже учился в этой школе и в моем 9-м классе, но только в вечернее время. У меня заканчивались уроки, и, когда я выходила из класса, Владимир первый стоял у двери со своими одноклассниками, ожидая, когда можно войти в класс (в вечернюю смену после нас).
Математику у него преподавала моя мама. Часто он пропускал первый урок и шел меня провожать (я жила недалеко от школы).
6 марта 1953 года сообщили о смерти Сталина. Для нас это был удар. Отовсюду на улицах из громкоговорителей звучали симфонии Бородина, Калинникова.
Помню, нас вывели во двор школы на линейку, построили в шеренгу. Перед нами выступала завуч школы – Гущас Бронислава Станиславовна. Вся в слезах, рыдая, она зачитала нам обращение правительства к народу. Мы все плакали. Вечером (я училась во вторую смену) я шла домой и думала: «Что же теперь будет с нами, со страной? Как мы будем защищаться теперь от врагов?» Небо стемнело, усыпалось миллионами звезд, а я все шла и думала о нависшей над нами беде.
Весна вступала в свои права, погода становилась теплее, дни длиннее. Как-то я решила вымыть окна на первом этаже, где мы жили. Мимо проходил Владимир, остановился, позвал на свидание. Я возмутилась: «Как можно сейчас ходить на свидания, если в стране траур». Он ушел обиженный. Настроение у меня было грустное. В поселке, недалеко от стадиона, стояла небольшая деревянная церковь, и мне вдруг захотелось пойти в нее.
За неделю до Пасхи, в Вербное воскресенье, я впервые вошла в церковь. В воздухе чувствовалась свежесть и запах зелени; народ уже теснился, к середине пройти было трудно. Я протиснулась в боковой придел. Было очень душно, хотя были открыты все форточки. Служба шла долго, с хором, с завораживающими песнопениями.
Я чувствовала сквознячок, но выйти обратно не было возможности. Я простудилась. Вечером появилась температура, и я слегла надолго, на месяц. Болезнь затягивалась, на рентгеноскопии была выявлена пневмония. В больницу меня приходил навещать Владимир. Через месяц на рентгене нашли нерассасывающееся затемнение. Я готовилась поступать в институт, нужно было собирать документы, и я рыдала не из-за затянувшейся болезни, а из-за того, что у меня могут не принять документы в институт по состоянию здоровья.
Мама сделала для меня такую смесь: поровну мед, орехи, сок алоэ, яйца – все настаивалось на портвейне 8 дней, а затем я пила этот коктейль по одной столовой ложке 3 раза в день целый месяц. В общем, я