Теперь я понимаю, что жесткость Ивана – это только маска, внутри он мягкий и добрый.
– Иван Владимирович, – Ирина внезапно как чёрт из табакерки появляется из-за угла, разрушая всё очарование минуты, – как хорошо, что вы меня дождались! Я хотела поговорить с вами. О Еве. Вы знаете, она у вас такая умненькая девочка…
Она берет Ивана под локоток и уволакивает. Он кивает мне на прощание и склоняет голову к Ирине, слушая её весёлый щебет.
Вот как, значит. Наша воспитательница положила глаз на харизматичного одинокого папочку. И, кажется, он совсем не против. И это снова не моё дело, но настроение у меня всё же портится.
Хорошо, что почти всех детей забрали. Я провожаю оставшихся и начинаю прибирать группу. Чего это я так разнервничалась, увидев Ирину и Ивана? Они взрослые люди, могут жить как им вздумается.
Глава 10
– Алиса, ваш муж вас ищет, и он очень и очень недоволен! – говорит мне адвокат по телефону.
Чтобы его нанять, мне пришлось отдать почти все деньги, которые я успела снять с карты. Живу я в посёлке уже месяц и до сих пор не развелась. Альберт придумывает всё новые отговорки, чтобы отсрочить процесс. Крепко я его зацепила, видать.
– Ну и пусть, – говорю я, – ему меня не найти! Давайте действовать жестче, мне нужен развод как можно быстрее.
– Хорошо, Алиса, сделаю всё возможное. Но он сказал, что не даст вам развод, пока не встретится с вами.
– Нас с ним ничего не связывает, детей у нас нет, на его имущество я не претендую. В чем проблема нас просто развести? Я не понимаю.
– Проблема в деньгах и связях вашего мужа, – вздыхает адвокат. – Но мы всё равно добьемся своего, как бы он ни юлил. Просто потребуется время.
Я кладу трубку и возвращаюсь к своему занятию. Но в душе уже поселилась тревога. Страшно подумать, что может сделать Альберт, если найдет меня.
– Проблемы? – спрашивает меня Люба, нянечка из другой группы.
– Да ничего серьёзного, – отвечаю я, – бывший муж достаёт.
– Бывает, – понимающе кивает Люба и тактично переводит тему. – Хорошо, что ты к нам приехала, а то без тебя скучно было.
– Да уж, веселиться я мастер, – улыбаюсь я.
Мы с Любой быстро нашли общий язык и подружились. Я выклянчила у заведующей краски, и мы уже раскрасили забор разными цветами и принялись за стены садика. Красить нам приходится в выходной, пока детишек нет. Но я не против. Всё равно мне нечего делать.
Мои попытки научиться вести домашнее хозяйство потерпели полный крах. Сначала меня чуть не забодал бык, потом я нечаянно выпустила всех цыплят из загончика, и их пришлось собирать всей улицей. Затем я повыдергивала тёти Машину племенную тыкву. А ещё я провалилась в погреб и чуть не сломала шею. И это всё за день!
Мои родственники замучились спасать меня и строго-настрого запретили подходить к скотине и к огороду. Единственное, что мне было доступно, – помыть полы и посуду в доме. Но с этими задачами я справлялась за полчаса. Остальное время просто слонялась с унылым видом и изнывала от скуки.
– Ты так красиво рисуешь! – восхищённо говорю я, глядя, как под рукой Любы появляются сказочные персонажи.
– Спасибо, – смущённо улыбается она, – я мечтала в художку поступить, но не стала.
– Почему? – спрашиваю я.
– У нас ещё трое младших детей, помогать нужно, – вздыхает Люба.
– Печально, – говорю я. Мне очень жалко Любу, она настоящий талант. И тут мне приходит идея.
– А знаешь, сейчас ведь, чтобы учиться, не нужно никуда ехать. Есть интернет. Ты можешь учиться удаленно, по свободному графику.
– Я не знаю. Не думаю, что у меня получится. Времени совсем нет. Работа, дом.
– Ну почему? Ты вот перед сном что делаешь?
– Сериал смотрю… – смотрит на меня непонимающе.
– Ну вот, а можешь рисовать. Полчасика там, полчасика на обеде, утром полчасика, вот и выучишься.
– А ведь и правда, – удивленно говорит Люба, – пока дети спят, например, могу порисовать.
– Точно!
– Спасибо! Спасибо, Алиса! Хорошо, что ты приехала. Как будто жизнь в наше захолустье вдохнула.
– Да ладно, чего уж… – теперь уже я смущаюсь.
– Да ты много чего сделала! Выбила у председателя лавочки в старом сквере, аппаратуру новую для дискотек, новые фильмы в кино теперь крутят. Пляж почистили…
Ну, что есть, то есть. От суки я развила в посёлке бурную деятельность. И наш председатель, беззлобный Виктор Андреевич, уже прячется, как видит меня.
– Красиво получается, – вдруг слышим мы и оборачиваемся.
Глава 11
Иван стоит, опершись на калитку, и любуется нашим творчеством, держа за ручку Еву. Ева, как всегда, выглядит как с картинки. На этот раз в сиреневом платьице, белых носочках, лаковых туфельках и с сиреневым бантиком на голове.
Она выдергивает свою ручку из руки отца и подбегает ко мне. Тянет ручки, чтобы обняться.
– Привет, малышка. Ты как? – спрашиваю я, поднимая на руки её хрупкое тельце. Мы с Евой успели очень подружиться и понимаем друг друга без слов.
Девочка показывает на папу, на себя и умильно прикладывает ручки к щеке.
– Вы спали, – догадываюсь я.
Малышка растопыривает руки и грозно рычит.
– К вам пришёл… тебе приснился… волк? – она отрицательно качает головой.
– Медведь? – Ева радостно кивает, показывает на отца, ножкой пинает воздух и хнычет, типа плачет.
– Папа его пнул, и он заплакал, – продолжаю я расшифровку. – Очень интересный сон, Ева.
Довольная девочка возвращается к отцу и берет его за руку. Она вопросительно смотрит на Ивана, он заходит в калитку и глядит на меня, не отрываясь, своими безобразно красивыми глазами.
– А… а… Ирины Викторовны нет, – бормочу я.
– А нам она не нужна, – говорит Иван. – Разрешите присоединиться?
Мы с Любой переглядываемся, она отдает ему кисточку.
– Я пока передохну чуть-чуть, – быстро говорит она и скрывается в садике.
Ну, Люба! Бросила меня…
Мы молча начинаем рисовать. Я удивленно отмечаю, что Иван рисует не хуже Любы, а может, даже и лучше. Я же довольствуюсь скромной ролью раскрашивателя. Для Евы тоже находится работа. Она маленькой кисточкой старательно, высунув язычок, обводит рисунки. Не очень ровно, но это ничего. Я сотру потом.
– Как жизнь? – спрашивает меня Иван и поднимает Еву на руки, чтобы она дотянулась до верха рисунка.
– Хорошо, спасибо, – вежливо отвечаю я. – У вас хорошо получается.
– Я старался, – говорит Иван, – а ещё я пироги пеку, вкусные.
– И вышиваете? – срывается с моего языка. Зачем